Гахиджи - Ирина Королева

Катерина, наконец, добралась до дома, и быстро взбежав по ступеням, кинулась в привычную обитель для изгнания душевных стенаний. Вода в душе уже была непривычно горячей и не приносила желанного облегчения, но хотя бы заглушала рыдания. Боже, ну почему так больно! – взмолилась Катерина и посмотрела на четыре кровавых полумесяца, оставленные на ладонях. Надо же, а ведь в тот момент она даже не заметила, что творили её ногти. Катерина медленно сползла по гладкой отшлифованной стенке душа и разразилась бессильными слезами. Как больно!

Светло-голубой взгляд, подернутый тревогой и страданием, продолжал стоять перед глазами.

Глава 47

– Иаби! – вновь вскрикнула Елена, но юноша даже и не думал останавливаться, он уверенно двигался вперед, как будто преднамеренно сбегая от Елены. – Иаби, стой!

– Оставь меня, – буркнул юноша. И она увидела, как он вскидывает к лицу сжатые в кулаки ладони, Елена догадалась, что Иаби плачет. Она устало вздохнула и подобрав белоснежный подол упорно двинулась следом.

Ярмарка уже осталась позади и ей на смену пришла буйная цветущая растительность, покрывавшая холмы и редкие гладкие валуны. В воздухе почувствовалась прохлада, от уже близко пересекавшей путь горной речки, и Елена надеялась хоть там, наконец, догнать своего друга. Не будет же он, в самом деле, лезть в обжигающе холодную воду, но Иаби резко изменил направление. Он свернул вдоль протоки и ушел по тропинке вправо.

– Иаби, – вновь позвала Елена, уже не надеясь на ответ, а скорее так, по привычке. – Ну, подожди. Нам нужно поговорить.

Она свернула по той же тропинке и бегло огляделась. На смену деревьям пришли кустарники, и буквально заполонивший весь остров гигантский папоротник. Цветов здесь было явно меньше, зато чуть в стороне открылась небольшая полянка, сплошь покрытая цветущей земляникой.

– Иаби! – уже не умоляюще, а строго прикрикнула Елена. – Я устала и потеряла обратную дорогу! Ты что, хочешь бросить меня здесь одну?

Юноша, наконец, остановился и, не поворачиваясь, пробурчал: – Ты не могла потеряться, мы еще недалеко ушли. Так что возвращайся.

– Знаешь, что! – уже разозлившись, вскрикнула Елена. – Я думала ты мне друг! А ты бросаешь меня вот так, посреди этих зарослей даже не дав возможности что-то сказать. А если бы он обо мне наговорил гадостей, ты бы тоже остался, спокойно стоять на месте?

Иаби резко развернулся, больно задетый её словами и горестно посмотрел на подругу. Теперь их разделало не больше пятнадцати метров.

– Ты не понимаешь! Он не гадостей наговорил. Он сказал правду!

– Хорошо, но тогда если это правда, то почему ты раньше спокойно с ней жил, а теперь так расстроился? Ты что, в первый раз её услышал?

– Нет, – Иаби растерялся, а Елена потихоньку начала приближаться. – Просто, рядом с тобой я забывал о своей неполноценности.

– Так что изменилось? Даже если у тебя и есть какие-то проблемы, то мне на них наплевать. А для чего тогда нужны друзья? Чтобы просто чесать языками, а в трудную минуту бросать друг друга на произвол судьбы? Такой ты представляешь себе дружбу?

– Ты просто не понимаешь! Я позор для рода! Я урод!

– Да хоть шесть пальцев на ногах и четыре уха! Ты мой друг Иаби, и ты очень дорог мне таким, какой ты есть! Хотя если откровенно, – Елена уже находилась на расстоянии примерно метров восемь. – Я абсолютно не вижу в тебе ничего уродливого. По мне, так ты очень даже красивый юноша!

– Вот именно! – на глазах у парня вновь выступили слезы. – Вот именно юноша! Или мальчик! И я навсегда останусь таким. Мне не суждено стать мужчиной!

– Знаешь Иаби, а вот у меня на Родине не проводят ни каких обрядов вроде вашего посвящения. – Елену уже отделяло метров пять. – Наши парни просто живут и отсчитывают года от своего рождения. Десять лет – ты мальчик, Двадцать пять – мужчина, Шестьдесят – старик!

– Елена, – Иаби запустил пальцы с густые короткие волосы и застонал. – Ты не понимаешь! У нас тоже ведут подсчеты. Только по-другому! – он замолчал на секунду, но затем продолжил. – Мне наткали уже двадцать пять золотых нитей, а Бомани десять, понимаешь, десять!

– И что это значит? – Елена нахмурилась, не зная, как сопоставить к ним эти самые нити.

– Это значит! – Иаби наконец-то решился и с вызовом посмотрел на подругу. – Что я, как минимум, вдвое старше недавно посвященных мужчин.

Елена ошарашенно уставилась на друга, пытаясь хоть как-то переварить услышанную информацию, но у неё это плохо получалось. – Ка-к… – она даже запнулась. – Как такое может быть?

Иаби резко дернулся в сторону, и Елена уже испугалась, что он вновь куда-нибудь убежит, но Иаби лишь присел на лежащий у края тропинки камень. Он тяжело вздохнул и устремил свой взгляд к далеким белоснежным верхушкам гор, прятавшихся за туманной дымкой. Елена тихо подошла и присела рядом. Молчание затягивалось, но юноша совсем не торопился с ответом, а Елена боялась спросить его еще раз. Она видела его внутренние терзания, стыд и отчаяние, но не знала, чем помочь. Не знала, какие подобрать слова, то, что ей все равно, она уже говорила, то, что он ей дорог, тоже, а нового на ум ничего не приходило. Елена осторожно протянула руку и накрыла его сжатую ладонь. Иаби вздрогнул, но не отстранился, а только грустно посмотрел на девушку и вновь обратился к горам.

– Ты ведь не уйдешь, да? – наконец заговорил он.

Елена печально вздохнула. – Если ты действительно этого хочешь, я уйду, но я не хочу, чтобы все вот так вот закончилось…

Иаби промолчал, но и это уже радовало. Он не сказал, уходи. И они продолжали сидеть, взявшись за руки и смотреть на горные вершины, когда он вновь заговорил.

– Мой род… берет свое начало от самого первого и главного старейшего, благодаря которому и существуют до сих пор Гахиджи. Это он, мой пра– пра– отец воззвал Хранительницу, и так было на протяжении почти трехсот лет. Все мужчины нашей линии строго соблюдали чистоту родословной, пока мой отец не встретил мою мать, и это стало началом конца. Она не полюбила его, и она была уже не чиста. Такая женщина не могла родить настоящего будущего правителя, но отцу было все равно. Огромной силы чувство ослепило его, и он скрыл ото всех эту правду, более того, он воспользовался умением наших мужчин, внушать любовь, что уже само по себе не достойно правителя. Это умение используют только засоренные линии, где мужчины не достаточно хороши и не могут сами по себе завоевать любовь женщины. А внушение сильно ослабляет будущих детей. Но отец не думал об этом, он был слишком ослеплен своими чувствами. Конечно, со временем правда раскрылась и раскрылась она тогда, когда отец уже готовился занять место старейшего, а мне наткали десять золотых нитей. Моя мать ушла в царство сна Мескэнет сразу после родов, а я остался и очень медленно развивался, что не могло не насторожить старейших. Помню, тогда собирали большой совет, было много шума и пересудов, но что именно там произошло и какие еще факты всплыли, никто не знает. Отец не станет об этом говорить, а спросить об этом у старейших никто не осмелиться. Помню, как раз в тот момент, привезли к посвящению жен, и все мои друзья безумно радовались, вот только мне семья не светила. Я был мал, слаб и к тому же моего отца с позором изгнали из главного дома. Все тогда отвернулись от меня. Это очень тяжело, когда ты растешь и морально готовишься, стать королем, а в итоге становишься изгоем. Сначала я буквально ненавидел своего отца, но потом привык. Со временем все успокоились, и я даже стал чувствовать себя не хуже других, но как оказалось, что успокоились, да не забыли. Чтобы при случае унизить или поставить на место. Вот и тебе уже приходиться страдать от моего прошлого, не думаю, что Бомани просто так успокоиться.

– Я совсем не страдаю Иаби, а Бомани я уже давно отказала.

– Да, но только он так не считает. Он думает, что ты просто еще не привыкла, а спустя немного времени все же полюбишь его, ведь он один из лучших.

– Глупости какие, да после всех гадостей, что он наделал я и разговаривать с ним не хочу. Ха! Влюбиться.

– Тогда он может попробовать внушить тебе, он на это способен.

Елена сразу испугалась и вскочила с камня: – Иаби! Я не хочу! Иаби, но что же делать? Иаби!

Юноша грустно посмотрел на Елену и потянул её за руку, вновь усаживая на теплый камень: – Просто не позволяй ему долго смотреть тебе в глаза и все будет в порядке.

– А это точно?

– Ну, да.

Елена немного успокоилась: – А ты когда-нибудь делал что-то подобное? Ну, то есть ты внушал?

Иаби горько усмехнулся и отвел взгляд: – Я не обладаю талантами Гахиджи. Да, даже если бы и мог, то никогда бы не воспользовался. Зачем мне сын? Что бы его мучили, так же как и меня?

Елена не ответила и между ними снова повисла пауза, хотя неловкости от этого они не ощущали.

– Иаби, – первой заговорила Елена. – Мне очень жаль, что так случилось с твоими родителями…. Я тоже потеряла маму, когда была еще очень маленькой. Отец меня не любил и бросил практически сразу. Если бы не Марта, даже и не знаю, что со мной стало. А ведь я даже не уверена, что с ней все в порядке…. Я скучаю по ней.