Первородный. Цена магии - Евгений Валерьевич Решетов

— Лучше, — выдохнул я, памятуя, как застрелил василиска, правда, практически в упор.

— Отлично, — приободрено проговорил Воронов, повесив сабли обратно на стену. — Во время дуэли с применением огнестрельного оружия вы с Герхардом будете защищены «синей кожей» — умением магии воздуха. Оно не позволит пулям прикоснуться к вашим телам, но инерцию эта способность не гасит. Она как податливая плёнка. Имейте это в виду, ежели будете стреляться с фон Брауном. Вы пойдёте друг другу навстречу с шестизарядными револьверами. Первоначальная дистанция, скорее всего, будет равняться двадцати шагам. Можете стрелять с любого расстояния. Однако учтите, что дуэль будет продолжаться до тех пор, пока один из вас не упадёт или не признает поражение.

— А кто наложит «синюю кожу»? — спросил я, смахнув со лба капельки пота.

— Я естественно.

— И Герхард так легко согласился на это?

— Вы считаете, что я не человек чести? — облил меня холодным взглядом барон, сняв со стены пару блестящих револьверов. — Думаете, я могу смошенничать, наложив на него плохую защиту?

— Я так не считаю. Просто удивлён, что фон Браун всё-таки доверился вам, учитывая ваш поступок в холле университета.

— Николай — образец чести, это все знают, — снова подал голос Гранецкий, облизав губы и нетерпеливо глянув в сторону лестницы. — Гнилые кости! Где там Степана черти носят? Я начинаю трезветь!

— Барон, а кто ещё будет присутствовать на дуэли? — спросил я. — Кажется, намечается целая делегация. Если можно, то я бы позвал летописца.

— Будут ещё двое: маг-лекарь и маг-физик. Оба со стороны фон Брауна. Один в случае чего не допустит смерти дуэлянтов. А задача второго — следить за тем, чтобы вы оба не применяли магию, ежели дуэль будет проводиться обычным оружием, — сказал блондин и протянул мне заряженный револьвер.

— Вероятно, фон Браун считает, что я всё-таки выберу огнестрел или саблю, раз он позвал мага-физика.

— Наверняка. И он явно опасается того, что вы будете жульничать, используя свой дар. У вас, Горин, пока нет никакой репутации в кругах дуэлянтов. Но есть шанс заявить о себе.

Я смолчал, поскольку не очень жаждал заявлять о себе.

— Начинайте с двадцати шагов, — указал Воронов на ближайшую дорожку, ведущую к манекену. На ней красовались отсечки, как на геометрической линейке.

Встав на нужную отметку, я вытянул руку и двинулся к манекену, смирно ждущему расправы.

Револьвер принялся с щелчками плеваться свинцом, послушный воле моего указательного пальца. И мне буквально за три шага удалось опустошить весь барабан. Четыре пули прошли мимо моего бездушного противника, одна угодила в низ деревянного живота, а последняя вошла точно между вырезанных глаз, выбив ворох щепок.

— Ого! — привстал со стула Гранецкий, выгнув брови дугой.

— Горин, скажите мне, что вы целились именно в голову куклы! — взволнованно проговорил Воронов, чьи голубые глаза полыхнули отчаянной надеждой.

— Сказать-то могу, но это будет ложь. Я целился в туловище, — признался я, чувствуя щекочущий ноздри запах пороха.

— Пиши пропало, — рухнул обратно на стул брюнет.

— Ваше шампанское, судари! — раздался угодливый голос Степана, появившегося на лестнице.

Он сошёл с последней ступени и направился к столу, держа перед собой поднос с тремя фужерами и тёмной бутылкой в ведёрке со льдом.

— О-о! Степашка, ты как раз вовремя. Самое время помянуть все надежды Николая. Только вот поминают ли шампанским? Ну, если надежды были грандиозными, то, наверное, можно, — решил брюнет, радостно потирая ладони.

— Не болтай лишнего, — бросил ему мрачный барон и с толикой подозрения глянул на Степана, будто тот мог передать фон Брауну, что его ждёт не дуэль, а лёгкая прогулка.

Простолюдин с услужливой физиономией поставил на стол свой груз и спросил у Гранецкого:

— Угодно ли вам будет, ежели я открою шампанское, сударь?

— Нет, я сам. Ступай, — спровадил его маг.

Усач торопливо ушёл, оставив нас втроём.

— Что ж, — вздохнул барон так тяжело, словно давеча схоронил свою любимую собачку. — Кажется, вся надежда на удачу, Горин. Авось она вам и на дуэли поможет попасть точно в лоб Герхарду. Такой выстрел может лишить его сознания. Думаю, мне удастся назначить дуэль на воскресенье. Дольше Герхард тянуть не захочет. Посему у нас будет несколько дней, дабы потренировать вашу меткость.

— А мою магию проверять не будем? У меня вроде неплохо получается «ускорение», — проговорил я, не очень-то желая полагаться на удачу.

— А что-то помимо «ускорения» вы умеете? — поинтересовался расстроенный Воронов.

— «Взгляд мага».

— Вообще-то, неплохо для новичка, даже очень неплохо, — заметил Гранецкий, нетерпеливо цапнув бутылку. — Но этого маловато. Герхард — опытный маг с даром намного сильнее вашего, Горин.

— В жизни всякое бывает, — философски сказал я.

— Что ж, Горин, давайте проверим вашу магию для полноты эксперимента. Но чутьё мне подсказывает, что это пустая трата времени, — хмуро проговорил блондин, двинувшись к манекену. — Вставайте на цифру пятнадцать, Горин, и нападайте на меня, используя магию.

— Постойте-постойте! — азартно привстал со стула Гранецкий, схватившись пальцами за пробку, торчащую из бутылки. — Я подам вам сигнал! Будет почти как выстрел!

Барон снисходительно кивнул ему. А я встал на нужную отметку на дорожке и замер, ощущая, как от волнения сильно забарабанило сердце о рёбра.

Воронов тоже приготовился, глядя на лыбящегося брюнета. А тот ударил ладонью по дну бутылки и пробка с хлопком выскочила из неё, словно пуля. Она ударилась в потолок, а из бутылки вырвалась белая пенящаяся струя, окатившая стол.

Я же ухнул в «ускорение» и через замерший мир со всех ног ринулся к сильно замедлившемуся барону, раскрывающему ладонь. По ней побежала насыщенная, практически синяя плёнка, перекинувшаяся сперва на предплечье блондина, а потом захватившая его руку целиком.

Наверняка это и есть «синяя