Без ума от тебя - Фири Макфолен

некуда. Мне показалось, твой парень смотрел на меня с сомнением. Имеет право.

Она опустила капюшон, открывая влажные светлые волосы.

– Забыла сказать. Я Марианна.

Глава 44

Уж кого-кого, а такой гостьи Харриет точно не ожидала и занервничала так, точно Понтифик по ходу Великого Паломничества высадился из пуленепробиваемого «падремобиля» с намерением заглянуть к ней на чаек.

– Будешь?

Харриет, пребывавшая в немалом смятении, указала на шампанское в упаковке. Она провела Марианну на кухню, а перед этим заглянула в гостиную и кое-как, в двух словах дала пояснения недоумевающему Кэлу и Сэму.

– Если хочешь выпить, боюсь, есть только это.

Хотя похмельные пары́ рассеялись совсем недавно, повод выпить был весомый, но ничего другого, кроме бутылки, презентованной новобрачными, она предложить не могла.

– Да, если тебе не жалко для меня! – сказала Марианна.

– Да ничуть.

Марианна казалась такой молоденькой и хрупкой, что Харриет хотелось по-матерински защитить ее.

– Ты ведь куришь? – спросила она. – Может, выйдем в сад или хочешь обсохнуть?

– О господи, сил нет, как хочу курить! А это ничего, да?

Она никак не ждала такого радушного приема и, получив предложение курить, смотрела на Харриет изумленными глазами, как на фею-крестную.

Прихватив бутылку «Моэт», бокалы и свечку из ИКЕА в качестве пепельницы, они отправились в сад и расположились за столом для пикника, над которым висел световой шатер из гирлянд.

Пока Харриет открывала шампанское, Марианна достала из кармана дождевика пачку «Мальборо лайт» и, прикурив, сделала длинную затяжку. Потом, запрокинув голову, шумно, как паровоз, выпустила дым.

– Он думает, что я у мамы, – Марианна помахала изящной ручкой с помолвочным кольцом, безуспешно разгоняя дым. – Я предупредила ее, что поеду к тебе, чтобы не попасться, но ей он звонить не станет. Они ненавидят друг друга.

Харриет кивнула. У нее было ощущение, что предоставить Марианне свободу высказывания было самым разумным способом действий. Она не знала, что та собиралась сказать, и отчасти подозревала, что сама Марианна тоже не до конца это понимала.

– Во-первых, – Марианна подалась вперед и посмотрела на нее огромными, как у птички Твити, глазищами, – то, что Скотт выложил на Facebook[16], – это просто ужас. Я спросила его о том, что было в твоем письме, и он дал понять, что готов поговорить серьезно, только не знает, о чем речь. И он был мил со мной, пока я не показала письмо, – зря я это сделала. А дальше помню, что он показывает мне этот пост… – она опустила глаза и нахмурилась: – Прости.

– Все в порядке, честно. Я его знаю как облупленного.

– Все, что ты написала, – это правда? – Марианна потушила окурок в свечке. – Он говорит, ты ненормальная, но…

Она подняла виноватый взгляд, и Харриет поняла, в чем проблема. Марианна не хотела обвинять ее, и в то же время ей было нужно, чтобы Харриет все решительно опровергла.

В ней была способность сопереживать, и желание осудить Скотта уравновешивалось потребностью его оправдать.

– Коротко говоря: да. Все правда. Но можем поставить вопрос иначе: если бы у вас со Скоттом все закончилось, что, по-твоему, он сказал бы о тебе? Что ты замечательная, но вы ждете от жизни разного? Он должен был измазать меня дерьмом из-за того, что мне известно. Из-за того, что рассказала тебе. Другого способа защититься, кроме как назвать меня лгуньей, у него нет.

Голубые глаза Марианны расширились.

– Точно. Это типа того, как он вечно попрекает меня тем, что я парикмахерша, говорит, что я – дипломированный специалист по ножницам. Что я ему не ровня, – она постучала себе по виску. – И раз папа ушел, когда я была маленькой, у меня нет фигуры отца, и я переношу ее на него. Когда ты сказала, де, он говорил, что твое воспитание было… нестабильным… у меня прямо щелкнуло. Я узнала.

Марианна отпила шампанского, губы у нее дрожали.

– Это типа того, что у нас проблемы и он пытается нас исправить, – сказала Харриет. – Но, как я уже говорила, ничего из того, что он мне приписывает, я не делала – это прямой ответ на твой вопрос. Ложь впечатляет, потому что он так негодует, что начинаешь думать, неужели ты сам в это веришь? По-моему, он в первую очередь убеждает себя. Накручивает себя, распаляется сильнее и думает: все так и есть, она делает мне больно, а иначе почему меня так плющит? Эмоции получают обоснование.

Пока это было единственное разумное объяснение поведения Скотта, и Харриет поделилась им с Марианной, считая, что лучшее применения ее рассуждениям вряд ли найдется.

Марианна кивнула и сделала затяжку. Она знала, что все, сказанное в письме, было правдой, просто должна была принять это. Ведь знать – это одно, а принять – совсем другое.

– Я могу сказать, что ты не такая, уже из-за этого… – она похлопала изящной ручкой по столу между ними и улыбнулась.

– Марианна, – сказала Харриет, – бояться того, что он скажет или сделает, и то, что он проверяет твой мобильный, – это ненормально. Это непорядок. Можно сказать, что у него взыграли собственнические чувства на почве любви к тебе или что ему нужно больше подтверждений, но дело не в этом. Это абьюз. Я не знаю, как мы до этого доходим, точнее, как он нас до этого доводит, что мы говорим себе, что это все наша вина. Он точно создает искривленный мирок, в котором живем только мы, а затем это как чужая страна со своим собственным языком, который мы никому не можем объяснить. Но, как ни жутко, это наш дом, и мы яростно защищаем его. Наш мир – это Скотт, и, если лишиться его, у нас ничего не останется.

– Да, – выдохнула Марианна, вкладывая в один звук уйму чувств. – Да, так и есть!

Харриет кивнула.

– Это безумие, но до недавнего времени я считала, что по-прежнему люблю его, – с запинкой произнесла Марианна, потирая лоб. – Когда я читала твое письмо, это было как сказать вслух все, что творилось в моей голове. Я даже себе этого толком не говорила.

– Понимаю, – тихо сказала Харриет.

Сидя напротив за столом для пикника, она действительно понимала ее как никто. В сумеречной синеве Харриет смотрела на капли дождя, все еще цеплявшиеся за гирлянды, на светящееся окно кухни. Она сделала глоток шампанского, не желая нарушать умиротворяющую тишину. Марианна поежилась.

– Замерзла? Пойдем в дом?

Девушка покачала головой.

– Перед свадьбой Дэнни и Ферга мы ужасно поссорились. Удивительно, как это соседи не вызвали полицию. Мне пришлось наложить три слоя косметики, чтобы скрыть следы