Христианская духовность в католической традиции - Джордан Омэнн

Ориентируясь на учение св. Павла о противопоставлении между плотью и духом, Олье утверждает, что человек должен отречься (annihilate) от себя, чтобы Святой Дух получил возможность действовать в нем. Даже после крещения, которое "восстанавливает" душу, плоть остается поврежденной. Поэтому, если человек идет на поводу у телесных побуждений, то один у него путь — греховный; а по сему должен он возненавидеть плоть свою и никогда ни в чем не поддаваться ей. Должно ему возлюбить боль, страдание и преследование; даже необходимые функции — вкушение пищи и питие. — должны быть сведены к минимуму, определяемому необходимостью. Такое суровое самоотречение и есть путь благоговения, поклонения и любви, составляющих добродетель веры, в совершенстве проявляющуюся в Иисусе Христе.

Так приходит Олье к преданности Христу, основной теме французской школы, но со своим собственным особым акцентом. Он утверждает: "Господь наш дал мне понять, что стремясь в эти дни к обновлению первоначального духа Церкви, Он создал двух людей, которым предназначалось приступить к воплощению этого замысла; монсеньора де Берюлля, чтобы прославил Его в Воплощении, и о. Кондрена, чтобы прославил Его во всей Его жизни, смерти и прежде всего в Воскресении. Однако же необходимо еще воздать Ему честь после Воскресения и Вознесения как пребывающему в самом величественном таинстве — в Евхаристии… Он пожелал возложить на меня, последователя о, де Кондрена, обязанность прославить благодать и дух этой восхитительной тайны".[582]

Согласно Олье, святое человечество Христа становится прикровенным в Воплощении, отрешаясь от собственной Личности; оно облекается Божеством и полностью посвящает себя Отцу. Подобным же образом и нам следует самоустраниться, отказавшись от своих интересов и себялюбия, чтобы облечься в Иисуса Христа и, пребывая в тайне Воплощения, полностью посвятить себя служению Богу. Олье составляет специфические правила для удержания соответствия Христу, однако самым действенным средством соединения с Христом он определяет Евхаристию, а также указывает на ее значение для обновления духовенства. Христос в Евхаристии — образец для всего священства и источник всей священнической святости.[583]

Св. Иоанн Од (1601–1680), основатель конгрегации Иисуса и Марии, а также конгрегации Девы Марии Милосердия (Доброго Пастыря), был инициатором установления культа Святого Сердца Иисуса.[584] Несмотря на то, что Иоанн был одним из ведущих защитников духовной доктрины Берюлля, он отказался от развития имевшихся в трудах последнего абстрактных и метафизических элементов, предпочитая составление практического руководства по духовной жизни для обычных христиан.[585] Иоанн был признанным проповедником и духовником, и его особый вклад в жизнь французской Церкви состоял в обновлении приходского духовенства и в основании семинарии для должной подготовки кандидатов в священство. Церквью он более всего почитается как апостол поклонения Святому Сердцу Иисуса и Святому Сердцу Девы Марии.[586]

ЯНСЕНИЗМ

Периодически в истории Церкви в лоне христианской мистики возникали крайности, корни которых уходили в фундаментальную проблему взаимоотношений благодати и человеческой природы. Во Франции традиционная доктрина, утверждавшая, что благодать, не повреждая человеческую природу, делает ее совершенной, возвышает ее, вовлекая ее в божественную жизнь, была подавлена двумя другими учениями — янсенизмом и квиетизмом, — согласно которым человеческая природа либо разрушалась и замещалась благодатью, либо же возносилась до такой степени, что благодать утрачивала смысл. Эти две отличавшие французскую духовную школу крайности — янсенизм и квиетизм — сходились именно в преувеличении роли благодати в ущерб человеческой природе и человеческим усилиям, однако в остальном были диаметрально противоположны. Это нестроение во французской мистике продолжалось целое столетие — с 1650 г. до 1750 г., — неблагоприятные же последствия его ощущались в Церкви вплоть до двадцатого века.

Поскольку эти еретические направления изучены богословами и историками весьма глубоко, то нет необходимости прибегать к подробному рассмотрению их развития и влияния, достаточно ограничиться здесь беглым обзором.[587]Как мы видели, Берюлль и его последователи резко выступали против гуманизма, делая главный упор на августиновском учении о низости и греховности человека, о его абсолютной зависимости от Бога в сфере благодати. Несмотря на то, что сторонники учения Берюлля составляли непреклонную оппозицию янсенистам, они, возможно, сами того не желая, создали в доктринальной области базу для укоренения этой ереси. Сен-Сиран был большим почитателем Берюлля, так что, когда последний умер и никто из ораториан не осмеливался произнести на похоронах надгробную речь, опасаясь гнева кардинала Ришелье, Сен-Сиран разослал открытое письмо, в котором отдал дань заслугам Берюлля.[588]

Другим фактором, особенно способствовавшим развитию янсенизма, послужила борьба с заблуждениями Лютера и Кальвина. Желая начать сразу с самой сути проблемы, гуманисты решили смягчить августиновский и томистский акцент на предопределении и на том, что благодать дается даром, чтобы акцентировать внимание на свободе человека и необходимости соучастия человека в делах благодати. Реакция не заставила себя долго ждать. В Лувэне Мишель Баий (+1589) сделал заявление о том, что гуманисты зашли слишком далеко; на самом деле, совершив первородный грех, человек перестал быть свободным; сам он способен совершить только грех, если не получает благодати оправдания, однако прийти к этому сам он не в состоянии никакими средствами.[589]

Леонард Лессий, иезуит, профессор из Лувэна, ответил Баию, что Бог от самой вечности определил так, чтобы достаточная для оправдания благодать посылалась каждому благодаря заслугам Христа и в выбираемый Самим Богом момент. Достаточная благодать становится действенной в результате добровольного ее принятия человеком, а тогда, Бог как предвидящий будущие заслуги человека, обусловленные благодатью, предопределяет человеку дальнейшие милости и спасение.[590]

Между тем в Испании Доминик Баньес, доминиканец, профессор Саламанки с 1577 г. до 1604 г., года его смерти, встал на защиту августиновской и томистской доктрины. Согласно Баньесу, еще прежде всякого рассмотрения заслуг человека Бог определяет дела человека и свободу в совершении им этих дел.[591] А потому человек остается свободным, но всегда в рамках Божиего предопределения, ибо невозможно человеку быть автономным настолько, чтобы стать абсолютной причиной своих действий. Это поставило бы Бога в зависимость от человека, по крайней мере, в области знания о делах, свободно совершаемых человеком.

В 1588 г. Луис Молина, О.И., опубликовал в Лиссабоне свою знаменитую работу Concordia liberi arbitrii cum gratiae donis. Он предложил оригинальное объяснение того, как соблюдается человеческая свобода и не умаляется непогрешимость и универсальность Божиего всеведения и причинности. Поскольку проявление свободной воли человека обусловлено множеством обстоятельств, то Бог не ведает о них ни Своим scientia simplicis intellegentiae (который знает о том, что могло бы обрести, но никогда не обретет существования), ни Своим scientia visionis (который знает о том, что утвержденное Богом точно обретет существование). Об обусловленных будущих делах свободной воли человека ведает божественное знание третьего типа, которое Молина называет scientia media: от самой вечности Бог предвидит поступки человека в конкретных обстоятельствах и с позиции этого знания Бог предлагает человеку то один, то другой вид благодати, когда видит, что человек откликнется на нее.

Доминиканцы яростно обрушились на учение Молины, но римская конгрегация De auxiliis gratiae (1597) не сумела разрешить проблему, и молинизм имел огромную популярность до начала семнадцатого века, когда снова оказалось в предпочтении августиновское учение. Этому, как мы видели, в значительной степени помогли Берюлль и его последователи.[592] Янсенизм, будучи крайней, преувеличенной формой учения св. Августина, вызывал у французской школы Берюлля неистовое противодействие именно в силу своих крайностей.

Создателями янсенистского учения были Жан Дювержье де Оран (1581–1643), больше известный как Сен-Сиран, так как в 1620 г. стал в Сен-Сиран аббатом, и Корнелий Янсе-ний (1585–1638), доктор в Лувэне, а позднее епископ Ипр-ский. И Сен-Сиран, и Янсений чувствовали, что гуманизм и молинизм дают человеку столь большую свободу, что практически во всех смыслах сводят к нулю необходимость искупительной жертвы Христа. Человеческой природе сделано так много уступок, особенно с введением пробабилизма и казуистики в нравственное богословие, что христианское учение о нравственности стало возмутительно беспорядочным и языческим. Даже св. Франциск Сальский не удержался от их осуждения: