Резервация монстров: Одна среди них (СИ) - Тая Ан

люди просто делают свой выбор. Улыбаться или нет, соблюдать чистоту окружающего мира или нет, жить по совести или нет, быть счастливыми или нет. Все просто. А усложнять простое это тоже людской выбор.

Герм сорвал маленький фиолетовый цветок с изящными круглыми лепестками и вложил в мою ладонь. Я поднесла его к лицу, и принюхалась. До боли знакомый аромат горьковатой ванили заполнил все мое пространство.

– Это фиолель.

Мужчина растер такой же цветок между пальцами и с наслаждением вдохнул сладкий воздух.

– Все это время он был связующей нитью между мной и домом.

Вместе с теплым ароматом фиолеля в мое сознание прокралось и понимание. Значит вот как…никаких дурманящих или психотропных веществ, просто маленький фиолетовый цветок с родным запахом дома. Какой же я была дурой. В общем, ничего нового. Хорошо, что в сумраке не было заметно моих сконфуженно заалевших щек.

– Уже поздно, идем обратно?

Гер согласно кивнул и поднялся, оставляя после себя чуть примятую траву.

Бабуля не стала нависать сердитой грозовой тучей над и без того обескураженной мной, она спокойно опустилась в мягкое кресло с витыми деревянными ножками возле недавно потухшего камина в своих уютных покоях, и жестом пригласила меня последовать ее примеру. Я уместилась в соседнем, и невозмутимо встретила ее обеспокоенный взгляд. На самом деле, я не особо понимала, за что мне, собственно, должно быть стыдно, и какое право имеет эта без году неделю бабушка воспитывать меня сейчас, когда поезд лет надцать как ушел.

– Милая…

Выросшая в суровых условиях казенных учреждений для брошенных детей, я привыкла, что выяснения отношений начинаются обычно иначе, поэтому продолжила вопросительно внимать, не нарушая бабулиного монолога.

– Милая моя, – она грустно улыбнулась, и эта ее улыбка отчего-то отозвалась чувством щемящей жалости где-то глубоко внутри. – Как я поняла, ты уже сделала свой выбор, и я не могу не высказать своего одобрения, если вдруг мое мнение покажется тебе небезразличным. Но я хотела бы попросить тебя лишь об одном. Постарайся по возможности избегать свидетелей проявлений своих чувств.

Чуть подавшись вперед, она протянула руку и мягко погладила меня по щеке. – К моему великому сожалению, далеко не все здесь искренне желают благополучия членам нашей семьи.

– Это Вестиан? – Мой голос прозвучал едва слышно, как будто бы я опасалась быть подслушанной.

Бабушка коротко кивнула.

– Вот уже несколько десятилетий мой племянник безуспешно старается занять место своего брата. Но мало претендовать на должность правителя по праву рождения, нужно также быть избранным Высшим советом. Подобные выборы походят каждые пять лет, и победителем неизменно выходит твой отец, что никак не радует ллоррха Вестиана. Однако в Совете никогда не было ни глупцов, ни продажных людей, все знают кому по большей части обязаны подобной достойной жизнью, поэтому Вестиан раз за разом оказывается не у дел. И дело тут вовсе не в страхе потерять статус, или что бы то ни было еще. Мой сын, твой отец, посвятил большую часть времени превращая Тсарниан в достойное место для счастливой жизни для сотен тысяч людей, и меньше всего мне бы хотелось, чтобы все эти труды погибли в руках тщеславного и самолюбивого человека, такого, как мой племянник.

Бабуля тяжко вздохнула, и устало стянула одну за другой длинные темные перчатки, понизив голос.

– Но не так давно этот неугомонный человек нашел очередной способ для достижения цели. В нашем обществе высшую ценность представляет семья, и не в последнюю очередь дети. Мой же сын до определенного момента мог назвать себя бездетным. А у Вестиана аж четверо сыновей… Эту тему он и начал педалировать при ежегодных предварительных прениях в совете, и, надо сказать этим добился определенных успехов. Но теперь, когда у нас есть ты…

Она подняла наполнившийся слезами взгляд и с умилением повела пальцами по моей руке – Он не представляет для нас особой угрозы. И особенно теперь, когда ты сделала Выбор.

– А причем здесь выбор?

Честно говоря, поддавшись не так давно стихийному порыву поцеловать определенного человека, я меньше всего думала о некоем Выборе, семье, будущем, свадьбе и так далее. Оказалось зря. Видимо, здесь все гораздо сложнее, и девушка моего статуса вряд ли может позволить себе роскошь быть неразборчивой.

Бабуля неопределенно повела тонкими плечами и хитро сощурилась.

– Судя по всему, Вестиан был намерен женить на тебе одного из своих сыновей… Но сегодня ты ясно дала ему понять, что эта задача не будет для него столь легкой, как он мог себе представлять.

И она переливчато засмеялась, заставив меня выдавить смущенную улыбку в ответ.

– То есть внутрисемейные браки здесь не возбраняются? Судя по всему, его сыновья являются мне двоюродными братьями, разве нет?

– Все так, – поджала губы бабушка, – Вот только Вестиан не в полной мере Хоррсге, насколько желал бы быть.

– В смысле?

– Он приемный. Его родители были бездетными. Наш род, к сожалению, не отличается особой плодовитостью, поэтому они позволили себе взять ребенка, потерявшего семью, и вырастить его в статусе полноправного члена Клана Основателей.

– Вот так просто? – опешила я, – Значит, и мой отец мог поступить подобным образом, усыновив любого ребенка?

– Отнюдь, – она покачала головой, – тогда с Вестианом был единичный случай, исключение из правил так сказать. На Тсарниан если вдруг случается так, что ребенок вследствие каких-либо событий теряет родителей, его забирают ближайшие или дальние родственники, какие окажутся в наличии. Но тогда…они просто нашли ребенка в лесу. Никто не заявлял о пропаже, никто не знал этого ребенка, как и его родителей или родственников, и моя почти отчаявшаяся к тому времени сестра решила оставить его себе, посчитав даром судьбы. И теперь единственное, что выделяет этого человека из остальных членов клана – это дополнение к основному гербу, который ты могла видеть сегодня на его церемониальном плаще.

– Удивительно, – ошарашенно отозвалась я со своего кресла.

– Не то слово, – согласилась бабушка.

С минуту мы молчали, думая каждая о своем, затем бабуля вновь прервала тишину.

– Как только ты решишь, что пора, можно официально объявить о помолвке.

Вот только не надо на меня давить! Однако пришлось лишь смиренно кивнуть, глядя в пол, чтобы не давать ей повода мусолить и дальше неприятную для меня тему. Бабушка оказалась понятливой, и не став более докучать, направилась обратно в бальный зал, щедро предоставив меня самой себе. С одной стороны,