Резервация монстров: Одна среди них (СИ) - Тая Ан

для приличия, оба синхронно подняли головы, встретившись глазами. И тогда мой отец просто напросто шагнул к Геру и крепко обнял его словно давно отсутствовавшего брата, прижав хвостатую голову к своему плечу, чем вызвал вздох всеобщего изумления. Видимо, тут не принято было вот так запросто обниматься с главой Клана Основателей, и окружающие наблюдали беспрецедентный случай, гадая, чем же ллоррх Тсарге мог заслужить подобную честь.

После непродолжительного, но довольно убедительного проявления эмоций, Герману было предложено присоединиться к свите, и тот принял предложение, заняв свое место рядом с немногочисленной кучкой приближенных, клубившихся возле повелителя. Одним из них оказался светловолосый Дарьян с несказанно довольным видом державший за руку миловидную брюнетку в малиновом платье. Из своего импровизированного укрытия я могла наблюдать, как Гер, едва кивнув счастливой паре, незаметно оглядывается, ощупывая взглядом пестрое сборище. Однако что-то мне подсказывало, что искомого он там не обнаружит.

Двери стукнули повторно, и я отвлеклась от безнаказанного разглядывания нарядного Гера, чтобы удивиться в очередной раз. Первым, на правах старшего брата, вышагивал Шахр, в черном с позолотой камзоле, с собранными в низкий хвост темными волосами, перевязанными серебристой нитью с тяжелыми бусинами на концах. Своим высокомерным видом он как никто вписывался в местное окружение. Следом двигался чернокосый, снова изменивший своей дырявой футболке, но не прическе. Тщательно копируя горделивый взгляд старшего брата, он выглядел не менее эффектно в таком же камзоле с позолотой, и родовым гербом в виде двух скрещенных стрел на фоне золотистых языков пламени, вышитом на груди в районе сердца. Мое собственное сердце слегка екнуло, когда следом за старшими шагнул и третий брат. Чуть ниже остальных, но такой же смуглый и черноволосый, в аналогичной одежде, и не менее красивый, он явно чувствовал себя не очень уверенно, хоть и пытался это скрыть. Троица бывших ренегатов поравнялась, и синхронно замерла, склонившись в традиционном приветствии. Я огляделась. Местная дамская фауна неэстетично истекала слюной на новоприбывшие образцы подобной мужественности. Мда. Либо на Тсарниан с мужчинами был реальный напряг, либо двадцать лет назад все хилые и уродливые представители мужского пола предусмотрительно выслали отсюда самых симпатичных. Но вот теперь те вернулись в неизменно аппетитном виде, и недобрые взгляды многочисленного количества присутствующих здесь мужчин явно свидетельствовали о том, что те совсем не против повторить удачный трюк со ссылкой.

Приближенная свита пополнилась еще на троих человек, высокая двустворчатая дверь не выказывала явного желания впускать кого-либо еще, многочисленная толпа нетерпеливо оглядывалась, перешептываясь и топчась на месте, разглядывая новоприбывших ллоррхов, и с неотвратимым чувством неизбежного я поняла, что совсем скоро кое-кому предстоит красноречиво изображать столь желанный всеми гвоздь программы.

Шумно выдохнув, я нервно расправила и без того идеальные складки воздушного платья. Публичные выступления – это явно не тот опыт, которым я могла бы горделиво перед кем-либо хвастаться. Но в любом случае стоило постараться не ударить в грязь лицом в первый же день, выставив себя на смех всем местным курам.

Оглядев напоследок великолепную панораму многолюдного зала, я развернулась, и неспешно зашагала по лестнице вниз, предусмотрительно приподняв длинный подол и вспоминая, что не так давно мне самой выпала честь быть представленной высокопоставленному отцу. Вцепившись в бабушкин рукав, я стеснялась, как маленькая, не поспевая за ее быстрыми шагами по длинной галерее, отделанной светлым камнем. Высокопоставленной даме не терпелось представить сыну его собственную дочь. Тяжелая резная дверь распахнулась, и мы вошли в просторный кабинет, ярко освещенный местным светилом сквозь многочисленные витражные окна. Мужчина ждал нас возле одного из них. Он стоял спиной к двери, сложив руки на груди, и разглядывал живописный вид, открывавшийся из самой высокой башни величественного родового замка Клана Основателей. Не успели створки открыться до конца, как он развернулся, и резко шагнул в нашу сторону, не скрывая своего нетерпения.

Отец был красив. Высокий и подтянутый, он также как и бабушка, мог быть любого возраста, хоть и выглядел слегка уставшим, и не стеснялся серебристой седины на висках. Наша семейная родинка безмолвно вопияла с его лица, первой признав новоприбывшую родственницу. Мужчина остановился в шаге от нас, не сводя пристального взгляда с моей скромной персоны. Я почувствовала себя слегка не в своей тарелке, сразу же вспомнив те дни в приюте, когда маленьких нас, наряженных в свою лучшую одежду, демонстрировали потенциальным родителям. И те разглядывали, не стесняясь выбирали лучших, как товар на магазинных полках, и никто не хотел себе в дочери тощую, с волосами цвета грязной соломы и глазами голодного волчонка страшненькую меня. Но теперь ситуация слегка отличалась. Мужчина не выбирал. Он знал. Встретившись с ним одинаковыми глазами, я увидела в них все, что он чувствовал на тот момент. Изумление, волнение, трепет, счастье, наполненное горячими слезами… Не то, чтобы этот человек казался открытой книгой. Отнюдь. Он всего лишь не посчитал должным скрывать свои чувства перед близким человеком. Передо мной. Да и я, честно говоря, значительно изменилась с тех пор. Волосы посветлели до золотисто-русого оттенка, утратив неприятную рыжину, я выросла и уже ничем не напоминала того забитого жизнью несчастного ребенка. Хотя не думаю, что мой даже не самый презентабельный внешний вид смог бы когда-либо смутить настоящего отца.

Пройдя вдоль примыкающей к залу мраморной галереи, я остановилась у тяжелых зеркальных створок, и внимательно оглядела себя с ног до головы, будто видела впервые. Золотисто блестящие кудри живописно уложены в нарочито небрежную прическу, скрепленную крошечными хризолитовыми заколками. Такими же хризолитами расшит корсаж элегантного светлого платья с чересчур открытым, на мой скромный взгляд, декольте. Не то, чтобы мне было чего стыдиться, просто я привыкла, чтобы при разговоре люди смотрели мне в глаза. Плотно облегающий верх плавно переходил в свободно ниспадающую живописными складками широкую юбку. Образ дополняли длинные, до середины плеча, полупрозрачные перчатки, узкое ожерелье из хризолитов и крошечные сережки ему в комплект. Если бы не мелко трясущиеся руки и лихорадочно блестящие глаза, можно было посчитать мой образ весьма гармоничным.

Медленно вдыхая и выдыхая, я мяла в ладонях ткань юбки, бесполезно пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце и думая о том, что там будет Гер, а он уж точно не даст меня в обиду. Не видя происходящего, я, тем не менее, все прекрасно слышала из-за тонких зеркальных дверей. Переборов мелочное желание подкрасться и заглянуть в едва заметную щель между створками, я только задержала дыхание и прислушалась. Гулкое жужжание сотен голосов в один момент затихло. Видимо, отец попросил общего внимания. Сквозь неплотно прикрытые створки до