Собрание сочинений в одном томе - Владимир Высоцкий

1966

* * *

День-деньской я с тобой, за тобой —Будто только одна забота,Будто выследил главное что-то —То, что снимет тоску как рукой.

Это глупо – ведь кто я такой?!Ждать меня – никакого резона.Тебе нужен другой и – покой,А со мной – неспокойно, бессонно.

Сколько лет ходу нет – в чем секрет?Может, я невезучий – не знаю!Как бродяга гуляю по маю,И прохода мне нет от примет.

Может быть, наложили запрет?Я на каждом шагу спотыкаюсь:Видно, сколько шагов – столько бед, —Вот узнаю, в чем дело, – покаюсь.

Зима 1966/67

* * *

Подымайте руки,в урны суйтеБюллетени, даже не читав, —Помереть от скуки!Голосуйте,Только, чур, меня не приплюсуйте:Я не разделяю ваш устав!

<1967>

ЗАБЫЛИ

Икона висит у них в левом углу —Наверно, они молокане, —Лежит мешковина у них на полу,Затоптанная каблуками.

Кровати да стол – вот и весь их уют, —И две – в прошлом винные – бочки, —Я словно попал в инвалидный приют —Прохожий в крахмальной сорочке.

Мне дали вино – и откуда оно! —На рубль – два здоровых кувшина, —А дед – инвалид без зубов и без ног —Глядел мне просительно в спину.

«Желаю удачи!» – сказал я ему.«Какая там на хрен удача!»Мы выпили с ним, посидели в дыму, —И начал он сразу, и начал!..

«А что, – говорит, – мне дала эта властьЗа зубы мои и за ноги!А дел – до черта, – напиваешься всласть —И роешь культями дороги.

Эх, были бы ноги – я б больше успел,Обил бы я больше порогов!Да толку, я думаю, – дед просипел, —Да толку б и было немного».

«Что надобно, дед?» – я спросил старика.«А надобно самую малость:Чтоб – бог с ним, с ЦК, – но хотя бы ЧКСудьбою интересовалась...»

<1967>

* * *

Машины идут, вот еще пронеслась —Все к цели конечной и четкой,Быть может, из песни Анчарова – «МАЗ»,Груженный каспийской селедкой.

Хожу по дорогам, как нищий с сумой,С умом экономлю копейкуИ силы расходую тоже с умом,И кутаю крик в телогрейку.

Куда я, зачем? – можно жить, если знать.И можно – без всякой натугиПроснуться и встать, если мог бы я спать,И петь, если б не было вьюги.

<1966>

* * *

Вы учтите, я раньше был стоиком,Физзарядкой я – систематически...А теперь ведь я стал параноикомИ морально слабей, и физически.

Стал подвержен я всяким шатаниям —И в физическом смысле, и в нравственном,Расшатал свои нервы и знания,Приходить стали чаще друзья с вином...

До сих пор я на жизнь не сетовал:Как приказ на работе – так премия.Но... связался с гражданкою с этой вот,Обманувшей меня без зазрения.

...Я женился с завидной поспешностью,Как когда-то на бабушке – дедушка.Оказалось со всей достоверностью,Что она была вовсе не девушка.

Я был жалок, как нищий на паперти, —Ведь она похвалялась невинностью!В загсе я увидал в ее паспортеДва замужества вместе с судимостью.

Я мужей ей простил – ох, наивный я,А она меня – чарами-путами:Мол, судимости все за невинныеОперации с овоще-фруктами.

И откуда набрался терпенья я,Когда мать ее – подлая женщина —Поселилась к нам без приглашенияИ сказала: «Так было обещано!»

Они с мамой отдельно обедают,Им, наверное, очень удобно тут,И теперь эти женщины требуютРазделить мою мебель и комнату.

...И надеюсь я на справедливоеИ скорейшее ваше решение.Я не вспыльчивый, и не трусливый я —И созревший я для преступления!

<1967>

* * *

Бывало, Пушкина читал всю ночь до зорь я —Про дуб зеленый и про цепь златую там.И вот сейчас я нахожусь у Лукоморья,Командированный по пушкинским местам.

Мед и пиво предпочел зелью приворотному,Хоть у Пушкина прочел: «Не попало в рот ему...»

Правда, пиво, как назло,Горьковато стало,Все ж не можно, чтоб теклоПрям куда попало!

Работал я на ГЭСах, ТЭЦах и каналах,Я видел всякое, но тут я онемел:Зеленый дуб, как есть, был весь в инициалах,А Коля Волков здесь особо преуспел.

И в поэтических горячих моих жилах,Разгоряченных после чайной донельзя,Я начал бешено копаться в старожилах,Но, видно, выпала мне горькая стезя.

Лежали банки на невидимой дорожке,А изб на ножках – здесь не видели таких.Попались две худые мартовские кошки,Просил попеть, но результатов никаких.

<1967>

* * *

Запретили все цари всем царевичамСтрого-настрогоходить по Гуревичам,К Рабиновичам не сметь, то же – к Шифманам, —Правда, Шифманы нужны лишь для рифмы нам.

В основном же речь идет за Гуревичей —Царский род ну так и прет к ихней девичьей:Там три дочки, три сестры, три красавицы —За царевичей цари опасаются.

И Гуревичи всю жизнь озабочены —Хоть живьем в гроба ложись из-за доченек!Не устали бы про них песню петь бы мы,Но назвали всех троих дочек ведьмами.

И сожгли всех трех – цари – их умеючи, —И рыдали до зари все царевичи,Не успел растаять дым от костров еще,А царевичи пошли к Рабиновичам.

Там три дочки, три сестры, три красавицы —И опять, опять цари опасаются.Ну а Шифманы смекнули – и ЖмеринкуВмиг покинули, – махнули в Америку.

<1967 или 1968>

ЛЕКЦИЯ: СОСТОЯНИЕ СОВРЕМЕННОЙ НАУКИ

Не отдавайте в физики детей,Из них уже не вырастут Эйнштейны,Сейчас сплошные кризисы идей —Все физики на редкость безыдейны.

У математиков еще какой-то сдвиг,Но он у вас не вызовет улыбок,Ведь сдвиг намечен по теорье игр,А также и по линии ошибок.

<Математики все голову ломают, как замять грехи,Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,А биологи искусственно мечтают про живой белок,А филологи все время выясняют, кто такой был Блок.>

Мы, граждане, привыкли с давних пор,Что каждая идея – есть идея,А кто-то там с фамилией Нильс БорСказал, что чем безумней – тем вернее...

Нет, Бор, ты от ответа не уйдешь!Не стыдно ли ученым называться?Куда же ты толкаешь молодежьПри помощи таких ассоциаций?!

<Математики все голову ломают, как замять грехи,Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,А биологи искусственно мечтают про живой белок,А филологи все время выясняют, кто такой был Блок.>

Мы все в себе наследственность несем,Но ведь обидно, до каких же пор так?Так много наших ген и хромосом<Испорчено в пробирках и ретортах!>

Биологи – у них переполох,Их итальянцы малость обскакали:Пока <они> у нас растят белок —Уж те зародыш пестуют в стакане.

<Математики все голову ломают, как замять грехи,Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,А биологи искусственно мечтают про живой белок,А филологи все время выясняют, кто такой был Блок.>

<1967>