Укротить сердце (ЛП) - Хантер Ава

Слава Богу, что у меня есть брат.

Я бросаюсь к ней, но, когда Руби смотрит на меня сверху, все мое тело сжимается. Мое сердце уходит в пятки.

Она выглядит опустошенной. Другого слова не подберешь. Ее лицо бледное, золотисто-розовые волосы растрепаны, а вокруг потухших голубых глаз красные круги.

Но именно ее дух, подавленный, сломленный, пугает меня до смерти.

― Привет, ковбой. ― Она произносит это так непринужденно, как будто не избегала меня и моих звонков последние восемь часов.

― Руби, ― говорю я, борясь с желанием зарычать на нее и вместо этого излучая мягкое спокойствие, которого сейчас не чувствую. ― Слезай оттуда. ― Я хватаюсь за удила, успокаивая ее и Стрелу, но он фыркает, топает ногами и пятится назад.

Она пристально смотрит на меня.

― Ты будешь кричать. ― Ее нижняя губа дрожит.

― Я не буду кричать. ― Я разочарованно выдыхаю. ― Малышка, я волнуюсь.

В ее глазах появляются слезы, и она качает головой.

― Не стоит.

Я берусь за рог седла.

― Дай мне свою руку. Я помогу тебе спуститься.

― Нет. Пока нет.

Я придвигаюсь ближе, моя рука обхватывает ее бедро.

― Нам нужно поговорить. Прямо сейчас, черт возьми. ― Мой голос звучит грубее, чем я когда-либо говорил с Руби, но мне нужно, чтобы она меня поняла. Чтобы выслушала.

Она вздрагивает.

― Я знаю, мы поговорим. Только сначала мне нужно прокатиться. Пожалуйста. Позволь мне сделать это, Чарли. ― Дрожь в ее голосе почти выводит меня из равновесия.

Легким толчком она пускает Стрелу медленной рысью.

Я быстро шагаю рядом с ней, чтобы не отстать.

― Твой список. Для чего он на самом деле, Руби?

В ее глазах мелькает страх, а голос опускается до шепота.

― Чарли, это просто список.

― Чушь собачья, ― рычу я, а потом у меня внутри все переворачивается, когда я вижу это.

Вместо того, чтобы позволить поводьям свободно лежать в ладони, она обмотала их вокруг левой руки. Это действие говорит мне о том, что она отвлечена, ее мысли где-то в другом месте.

Она не должна сейчас сидеть на лошади.

Беспокойство пронзает меня насквозь.

― Руби…

Я хватаюсь за заднюю луку седла и пытаюсь подтянуться, чтобы сесть за ней, но она проворна. Изящным движением она бьет ногами, пуская Стрелу бодрой рысью через пастбище и прочь от меня.

Она быстро схватывает, а я ― чертов идиот, который научил ее ездить верхом.

Мы с Уайеттом встречаемся встревоженными взглядами, и оба следуем за ней.

Плечи Руби напряжены, она закрывает глаза и откидывает голову назад, позволяя солнечному свету согреть ее лицо. Как будто она пытается зарядиться бодростью.

Эта мысль поражает меня, как удар под дых.

Все это время в ней торчал шип, а я был слишком слеп, чтобы заметить это.

Я был прав.

Все это время Руби убегала, но не от меня.

Больше нет.

Руби и Стрела резко останавливаются посреди пастбища.

Мое тело холодеет.

Мышцы напрягаются, и я бегу к ней.

― Руби?

Несколько секунд она сидит неподвижно, слегка покачиваясь. Потом ее мутный взгляд встречается с моим.

Она тяжело дышит.

― Что-то должно произойти, ― говорит она мне.

Мой вопрос превращается в паническое рычание.

― Что? ― Я протягиваю руку и хватаюсь за заднюю луку седла. ― Что произойдет, подсолнух?

― Ковбой, ― шепчет она, ее длинные ресницы трепещут. ― Поймай меня.

Прежде чем я успеваю осмыслить ее слова, я с ужасом наблюдаю, как ее глаза закатываются, и она обмякает, ее крошечное тело заваливается набок. Но она не падает.

Потеряв сознание, она висит в подвешенном состоянии.

― Руби! — Мой желудок сжимается от паники, сердце подскакивает к горлу. Я протягиваю руку, чтобы поймать ее, прижать к себе, но не могу.

Она держится крепко, я не могу ее снять.

И тут Уайетт кричит:

― Чарли, ее запястье! Ее чертово запястье!

Нет. Боже, нет.

Ее тонкое запястье запуталось в поводьях.

Напуганный криком, Стрела бьет копытами. От резкого движения крошечная фигурка Руби дергается, как у тряпичной куклы. Ее голова на мгновение откидывается назад, а затем снова падает.

― Нет! Уайетт! ― кричу я, вцепившись в Стрелу, но испуганный жеребец дергается, пытаясь стряхнуть нас с себя и убежать в конюшню.

Каким-то чудом мне удается сдвинуть Руби так, что она падает вперед на его шею.

Земля под ним сотрясается, Уайетт подводит Пепиту к Стреле. Он тянется к запястью Руби, трясущейся рукой проводит по длине поводьев, пытаясь освободить ее.

― У меня не получается, ― выдыхает Уайетт. ― Черт. Черт.

Форд уже тоже здесь.

На своем коне Ифусе он прижимает Руби с другой стороны, блокируя Стрелу, чтобы тот не смог вырваться.

― Держи крепче, ― кричит Форд Уайетту. ― Не отпускай ее.

Господи. У меня подкашиваются ноги.

Это мой худший кошмар, происходящий словно в замедленной съемке.

Если Стрела встанет на дыбы, Руби упадет.

Он потащит ее, растопчет.

Мое сердце подскакивает к горлу. Я не могу ни дышать, ни мыслить логически, когда она в опасности.

Этого не должно случиться.

Только не снова.

Только не с ней.

Ноздри Стрелы раздуваются, он отступает назад, борясь с моей хваткой на его уздечке, готовясь бежать.

Руби дергается, соскальзывает, опускается ниже к примятой траве.

Форд ругается.

― Нет! ― Моя левая рука обхватывает ее свободное запястье, я прижимаю ее еще крепче.

Раздается мягкое шипение кожи.

Внезапно в руках Уайетта оказывается охотничий нож. С безумными от паники глазами он яростно режет кожаный ремешок поводьев. Стальное лезвие блестит в солнечном свете.

― Освободи ее! ― кричу я Уайетту, кровь бурлит в моих венах. ― Сейчас же!

― Я пытаюсь!

Уайетт продолжает пилить ремень. Он злобно ругается, когда тот отказывается рваться, а затем, спустя несколько ужасающих секунд, он лопается.

Руби свободна.

Я подхватываю ее обмякшее тело на руки.

И потом со всех ног бегу к дому.

Глава 46

Руби

Я моргаю, перед глазами все расплывается, когда я пытаюсь сориентироваться. Я в постели. В комнате темно и прохладно. Боль пронзает мое левое запястье. Гремит гром, небо за окном темное и грозовое. Откинув голову на подушку, я вижу пыльный «Стетсон» Чарли на стуле, придвинутом вплотную к моей кровати. На прикроватной тумбочке стоит стакан с виски.

Когда я приподнимаюсь на локтях, из тени выходит фигура и встает надо мной.

― Чарли, ― шепчу я.

Кровать прогибается, когда он садится рядом со мной.

― Подсолнух. ― Его голос ― глубокий, сильный, звучит, как знакомая песня. Он убирает прядь волос и обхватывает мое лицо большой мозолистой ладонью. Я тянусь к его прекрасным прикосновениям.

― Ты помнишь, что случилось? ― спрашивает он.

― Я потеряла сознание на Стреле, ― шепчу я.

Он качает головой, выражение его лица мрачное, страдальческое.

― Я не должен был пускать тебя на эту чертову лошадь.

Смахнув слезы, я смотрю на изможденное лицо Чарли.

― Это не твоя вина. Это моя.

Меньше всего мне хочется, чтобы он винил себя.

Слезы текут по моим щекам.

― Прости меня, Чарли. Мне так жаль.

― Не извиняйся, ― говорит он строгим голосом, приподнимая мой подбородок, чтобы я посмотрела в его яростные голубые глаза. ― Малышка, если я должен что-то знать, расскажи мне сейчас. Пока я не сошел с ума. — Его голос срывается. ― Не заставляй меня гадать.

― Хорошо, ― говорю я. ― Я расскажу тебе.

В горле у меня пересыхает, но я не отрываю взгляда от его лица, собираясь с духом.

Я касаюсь своей груди, отслеживая сердцебиение.

Мы почти закончили.

Больше не нужно бежать.

Я не хочу быть циничной, злой или ненавидеть свое сердце.

Или себя.

Я должна сказать ему правду.

Даже если я его потеряю.

Глубоко вздохнув, я сажусь ровнее и говорю: