Воронята - Мэгги Стивотер

Гэнси наклонился и положил голову на руль. Ронан, Ронан, почему…

Он произнес:

— Я знаю, что он всё испортил. Я знаю, что он должен был быть выгнан давным-давно. Просто дайте мне время до конца учебного года. Я смогу помочь ему с итоговыми экзаменами.

— Он не был ни на одном уроке, мистер Гэнси.

— Я смогу помочь ему с итоговыми экзаменами.

На долгий момент воцарилась тишина. Гэнси услышал телевизор на заднем плане.

Наконец Пинтер ответил:

— Он должен получить четвёрки за все экзамены. И ходить по струнке до тех пор, или он немедленно вылетит из Аглионбая. У него больше не будет шансов.

Сев ровно, Гэнси выдохнул.

— Благодарю вас, сэр.

— И ещё, не забудь про интерес вашего отца к нашему разделу мореходной истории. Я прослежу за этим.

А Ронан думал, что ему нечему поучиться у Пинтера. Гэнси мрачно улыбнулся приборной панели, хотя он был далёк он радости, как никогда.

— Корабли всегда были большой частью нашей жизни. Спасибо за то, что ответили в столь поздний час.

— Наслаждайтесь выходными, мистер Гэнси, — ответил Пинтер.

Гэнси сбросил звонок и кинул телефон на приборную панель. Закрыв глаза, он выдохнул ругательство. Гэнси помог Ронану с промежуточными экзаменами. Конечно, он мог бы сделать это снова. Он должен был сделать это снова.

Пежо качнулся из-за того, что кто-то сел на пассажирское сиденье. Гэнси затаил дыхание и подумал: «Ноа?»

Но потом раздался голос отца:

— Ты обольстился этой французской красотой? Это заставляет твою машину казаться довольно грубой, правда?

Гэнси открыл глаза. Рядом с ним отец водил ладонью по приборной панели автомобиля, а затем стряхнул с неё пыль. Он покосился на Гэнси, как если бы он мог определить состояние здоровья сына и его умственные способности, просто взглянув на него.

— Она хорошая, — произнес Гэнси. — Хотя не совсем для меня.

— Я удивлен, что твой драндулет доставил тебя сюда, — сказал отец. — Почему бы тебе не взять Субурбан[38] обратно?

— Камаро в порядке.

— Воняет бензином.

Сейчас Гэнси мог представить, как отец расхаживает вокруг Камаро перед гаражом, где он был припаркован, заложив руки за спину, как он принюхался, проверяя утечку жидкостей, и заметил царапины на краске.

— Камаро в порядке, пап. Ведёт себя примерно.

— Сомневаюсь, — заметил отец, но вполне дружелюбно.

Ричард Гэнси II редко выступал против чего-либо.

«Ваш отец — милейший человек» говорили люди Гэнси. «Всегда такой улыбчивый. Ничто его не тревожит. Вот это характер. Такая выдержка». Последнее относилось к тому, что он коллекционировал старинные странные вещи, изучал отверстия в стенах и вел журнал о разных штуках, которые случались каждый год четырнадцатого апреля с тех пор, как началась история.

— У тебя есть хоть одна мысль, почему твоя сестра приобрела эту отвратительную тарелку за три тысячи долларов? Она, что, злится на твою мать? Или пытается разыграть нас?

— Она подумала, что маме могло бы понравиться.

— Это же не стекло.

Гэнси пожал плечами.

— Я пытался ее предупредить.

Какое-то время они сидели там. Отец поинтересовался:

— Хочешь прокатиться?

Гэнси, в общем-то, было всё равно, но он нащупал ключ в замке зажигания и повернул его. Двигатель тут же взревел, послушно оживая, не то, что Камаро.

— Четвертый отсек, открыть, — попросил отец, и дверь гаража перед ними начала быстро открываться.

Когда отец увидел, каким взглядом на него смотрит Гэнси, он пояснил:

— Я установил управление голосом. Единственная трудность, если будешь громко кричать с улицы, может открыться ближайшая дверь. Очевидно, что это отрицательно сказывается на безопасности. Я над этим работаю. У нас были попытки взлома несколько недель назад. Правда, им не удалось пройти дальше входных ворот. Там установлена система, срабатывающая от веса.

Двери гаража открыли им Камаро, припаркованный прямо перед ними, перегораживая вход. Свинья смотрелась вульгарно, дерзко и грубо, в конечном итоге, по сравнению со скромным, сдержанным, всегда улыбающимся Пежо. Гэнси испытал внезапную и неуемную любовь к своей машине. Её покупка была лучшим решением в его жизни.

— Никогда не привыкну к этой развалюхе, — сказал отец Гэнси, глядя беззлобно на Свинью.

Как-то раз Гэнси слышал, как отец недоумевал наверху:

— Почему из всех существующих на свете, он хочет именно эту машину?

А его мать ответила:

— О, я знаю почему.

Однажды он обязательно изыщет возможность и поднимет эту тему в разговоре с матерью, потому что он хотел узнать, почему, она думала, он купил эту развалюху. Анализ того, что же двигало его возиться с Камаро, заставлял Гэнси чувствовать себя неуютно, но он понимал, что это как-то связанно с тем, что он сидит в прекрасно восстановленном Пежо. «Автомобиль — лишь оболочка содержания», подумал он, и, если он заглянет внутрь любого из автомобилей, стоящих в этом гараже, он не сможет жить в мире с собой. Он знал, что внешне очень похож на своего отца. Внутри же он больше хотел быть похожим на Камаро. Что подразумевало быть больше похожим на Адама.

Отец спросил:

— Как дела в школе?

— Отлично.

— Какой твой любимый урок?

— Мировая история.

— Учитель хороший?

— Вполне адекватный.

— Как твои школьные друзья? Они находят обучение в Аглионбае сложнее, чем в государственных школах?

Гэнси повернул боковое зеркало водителя так, что в нём отразился его подбородок.

— Адам справляется.

— Должно быть, он очень умный.

— Он гений, — сказал Гэнси с уверенностью.

— А тот ирландец?

Гэнси не мог себя заставить убедительно лгать ради Ронана, не сразу после звонка Пинтеру. Именно тогда он ощутил, как тяжело быть Гэнси младшим. Он ответил:

— Ронан это Ронан. Ему тяжело приходится без отца.

Гэнси старший не спрашивал о Ноа, и Гэнси осознал, что не может припомнить, спрашивал ли он вообще когда-нибудь о нем. На самом деле, он даже не мог вспомнить, упоминал ли он о Ноа в кругу своей семьи. Он гадал, сообщила ли полиция его родителям, что нашли его тело. Если они уже этого не сделали, то казалось маловероятным, что они позвонят потом. Они выдали Гэнси с Блу визитки с номером адвоката, но Гэнси подумал, что им обоим, возможно нужна помощь другого рода.

— Как продвигается охота на энергетические линии?

Гэнси обдумал, сколько он может рассказать.

— На самом деле, я сделал несколько неожиданных открытий. Генриетта выглядит многообещающей.