Дмитрий Красивый - Сычев К. В.

– Я очень сомневаюсь в доброте Ивана Московского! – мрачно сказал Дмитрий Романович. – Я вижу, как он плетет в Орде прехитрую паутину! Такой ласковый, улыбчивый…Всегда первым здоровается при встрече или в царском дворце…Однако его мутные глаза светятся не добром и выдают лживое сердце!

– Он приходил к тебе в твой татарский дом? – насторожился черниговский епископ.

– Не приходил, святой отец, – кивнул головой брянский князь. – Слава Господу, что он не лезет в мои дела, как его мерзкий брат Юрий, и пока не предлагает мне свой союз! Зато этот Иван Московский обошел уже всех знатных татарских людей, завалив их подарками или бакшишем! Наши люди его уже не раз за этим выслеживали. Так он добыл себе много влиятельных друзей и уже добрался до самого царя!

– Спаси нас, Господь! – перекрестился владыка.

– Но Господь пока помогает только ему! – усмехнулся князь Дмитрий. – Вот послушайте о событиях в Твери…Этот московский князь Иван так привязал к себе подарками татарского мурзу Чолхана, родственника самого царя, что тот сам напросился в посланники к великому тверскому и суздальскому князю Александру и устроил невиданную смуту в той несчастной Твери! Я тогда пребывал в Сарае и готовился к отъезду домой…А там вдруг раздались громкие крики, поднялся страшный шум! Это вернулись из Твери потрепанные, разбитые татары! И пошел слух, что великий князь Александр их беспощадно разгромил и убил самого Чолхана!

– Неужели до смерти?! – крикнул вдруг кто-то в тишине светлицы.

– До смерти, мои славные бояре! – громко сказал брянский князь. – В этом нет сомнения! Ибо вскоре царь Узбек стал собирать войско для похода на Тверь, на князя Александра! И стал приглашать к себе во дворец всех русских князей, которые тогда пребывали в Сарае! Князь Иван Ярославич Рязанский не захотел идти против Твери, так царь схватил его и бросил в сырую темницу! А князь Иван Московский охотно согласился идти с татарами на Тверь! Узнав о происходящем, я сразу же уехал в Брянск, опасаясь, что могучий царь доберется и до меня…Благо, что я еще за два дня до этого получил царское разрешение на отъезд…И задержался из-за татарских пленников, которых мы каждый раз выкупаем перед отъездом домой…Мы быстро умчались в степь и когда достаточно далеко отъехали от Сарая, перешли на спокойный ход…

– И много вы привели с собой бывших пленников, батюшка? – спросил престарелый боярин Калин Добрович. – И нужны ли они нам?

– Десятка два, – ответил князь. – В основном, это женки и дети и только один мужичок…Мужики слишком дороги в Сарае…

– Вот так, сын мой, ты едва не пострадал из-за этих непутевых пленников! – укоризненно промолвил, качая головой, епископ Арсений. – А если бы царь Узбек вызвал тебя к себе и послал на ту жалкую Тверь вместе с Иваном Московским? Ты бы не только поссорился с князем Александром до скончания веков, но и мог рассердить самого царя! Нельзя быть таким беспечным! Ты же ведь не просто сам по себе, но наш, брянский, князь! Что бы мы без тебя делали? Надо думать и о нас, и о своем уделе!

– Благодарю тебя, святой отец! – поклонился ему с улыбкой князь Дмитрий. Перед его глазами встала красавица Улита. – Однако Господь пожалел меня, возможно, за мое милосердие к несчастным пленникам! А помощь страждущим – дело нужное, христианское!

– Слава тебе, сын мой! – радостно сказал епископ. – Ты – истинный праведник, если готов подвергнуть опасности свою жизнь за жалких простолюдинов! Только на таких праведных князьях держится наша родимая земля!

ГЛАВА 10

ТВЕРСКАЯ «РАСПРАВА»

Зимой 1327 года в сильный мороз князь Иван Даниилович Московский вел татарские полчища на ненавистный ему город Тверь. Окруженный пятью ордынскими мурзами, молодыми темниками, князь Иван медленно покачивался в седле и думал о грядущей расправе. – Как глупы тверские князья, – размышлял он, – горячи и вспыльчивы! Они совсем неспособны сдерживать свои непотребные чувства и сами себе готовят погибель!

Иван Даниилович, имея своих соглядатаев в Твери, уже хорошо знал о том, что на самом деле произошло с его другом – любимцем ордынского хана Чолханом. Последний, осыпанный богатыми московскими подарками, был настроен против тверских князей еще покойным князем Юрием Данииловичем. Поэтому князю Ивану Московскому не стоило большого труда еще больше разжечь молодого татарского мурзу. Иван Даниилович умел достигать своих целей постепенно, тихо, без надоеданий ордынскому хану. Осторожно, одаряя знатных татар, князь Иван добивался их расположения и медленно входил в доверие влиятельных сарайских вельмож, а через них рассчитывал выйти и на самого хана.

Когда же московский князь получил приказ хана Узбека пойти с его темниками на Тверь, он даже не раздумывал и охотно присоединился к грозному воинству. Князь Иван старался показать ордынской верхушке, как он любил покойного мурзу Чолхана и как жестоко был готов отомстить за его нелепую гибель.

На самом же деле Чолхан, будучи молодым и неопытным человеком, науськанный московским князем на Александра Михайловича Тверского, приехал в Тверь не как посол и наблюдатель, но как победитель в завоеванный город!

Приказ хана Узбека и советы великого визиря о терпимом поведении в «Тферы-бузурге» молодой мурза просто выкинул из головы. Не успел он объявиться в Твери, как сразу же грубо обругал великого князя Александра и потребовал отдать ему княжеский терем на постой. Князь Александр, сдерживаемый боярами и тверским епископом, сумел взять себя в руки и подчинился. Однако занятием великокняжеского терема Чолхан очень сильно осложнил свои отношения с горожанами. По Твери пошли самые неожиданные и невероятные слухи. Вначале горожане, потрясенные бесцеремонностью татар, посчитали, что ханский посол решил «совсем захватить города и стать тверским князем»! А дальше – больше. Кто-то распустил слух, что «премерзостный Щелкан пришел покорить всю несчастную Русь, а по русским городам рассадить поганых князей»!

Но особенно ожесточились сердца горожан, когда кто-то разнес по городу совершенно нелепую весть, что «злобные татары хотят насадить свою бусурманскую веру, а всех христиан безжалостно перебить»!

Надо сказать, что татары, имея довольно небольшой отряд, будучи окруженными разгневанными тверичами, делали вид, что им совершенно наплевать на их чувства и, порой, издевались над горожанами: хозяйничали на их подворьях, занимались грабежами, приставали к горожанкам, и ни одна женщина не могла спокойно выйти, как обычно, из дому без охраны даже к реке за водой.

В городе говорили, что татары вот-вот приступят к исполнению своих гнусных замыслов и только ждут «Успеньего дня, чтобы осквернить святой праздник и замучить несчастных горожан».