Ревизор: возвращение в СССР 17 - Серж Винтеркей

class="p1">Договорились с бабулей и Трофимом, что поедем в деревню после обеда. Мне надо обратно ещё успеть вернуться, вечером у меня самолёт в Палангу. Быстренько позавтракал, проводил наших пожарных и поехал к без пятнадцати десять на Лубянку. Встретил меня опять лейтенант Соловьёв, проводил в зал, где люди потихоньку в масках собирались, и посадил меня изучать согласованный текст лекции. А ровно в десять начал свое выступление. Выступал строго по согласованному тексту, закончив следующим пассажем:

– Учитывая неблагоприятные погодные условия этого года, жизненно необходимо принять все меры, чтобы сохранить и без того скудный урожай. Не секрет, что условия хранения в наших овощехранилищах далеки от идеальных, и большой процент продукции овощеводства попросту сгнивает. Необходимо срочно принимать меры.

– До осени остался один месяц, – послышалось откуда-то с задних рядов. – Что можно успеть за это время?

– Например, можно продать населению и предприятиям по максимуму овощей до того, как они начнут портиться, – предложил я. – На каждом заводе есть сухие подвалы, где и картошка сохранится для заводской столовой и всё остальное. Сельское население и так хранит свой урожай дома в подполе, и всё у них прекрасно хранится чуть не до самой весны. У городского населения такой возможности нет, но на тех же предприятиях можно выделить угол в подвале для работников цехов, чтобы каждый мог, при желании, держать там свой мешок картошки для семьи, купленный по осени. Трудящиеся будут сами следить за своими собственными запасами. Уверяю вас, в таком случае потери сельхозпродукции у нас будут гораздо меньше.

Кроме этого, совсем несложно обучить население изготавливать небольшие хранилища на собственных балконах. При правильном утеплении, особенно в местах, где нет жестких морозов, овощи прекрасно пролежат несколько месяцев, а то и до весны.

– А нехватка хранилищ для зерна действительно настолько велика, как вы говорили? – вопрос был задан совсем молодо звучащим голосом. Я так понял, что какой-то молоденький офицер никак не может поверить, что ситуация в сельском хозяйстве настолько плоха, как я описал. Ну как же – в газетах и по телевидению ни о каких проблемах не говорят.

– Да, две главные беды – либо элеваторов недостаточно, либо они не годятся для хранения из-за того, что долго не ремонтировались. Естественно, никаких цифр нет, но не удивлюсь, если до трети урожая зерновых мы теряем именно из-за этой проблемы. Отсюда главная задача сейчас – вовсе не выращивать больше зерна. Главная задача сейчас – сохранить все, что выращено.

Тут же рассказал и про собственный случай в колхозе под Святославлем – когда я порекомендовал председателю вызвать журналиста, чтобы осветить бедственную ситуацию с хранилищем. И как он боялся, но ради народного добра все же решился.

– Но, разумеется, это единичный случай, – резюмировал я, – большинство председателей не решатся вот так рискнуть, к сожалению. Махнут просто рукой – собрали урожай, отчитались, что все хорошо – а что половина сгниет, ну и черт с ней. Зачем рисковать прогневить начальство?

Вспомнил, пока рассказывал, про реальную ситуацию с Александром Лукашенко, когда тот был председателем колхоза в советские времена. После хорошего урожая тот никак не мог смириться с тем, что он сгниет из-за нехватки хранилищ. Высыпал зерно на взлетную полосу аэродрома и вызвал журналистов. Был скандал, но на своем месте он уцелел. Но это будет в восьмидесятых, сейчас батька чуть старше меня и учится где-то у себя в Белоруссии в университете…

Было еще вопросов пять задано, но в целом эта лекция у меня оставила тягостное впечатление. Сидят офицеры КГБ, в отличие от того желторотика, задавшего второй вопрос, ситуацией в сельском хозяйстве владеют, понимают, что то, что я говорю, правильно. Но вряд ли хоть на один процент что-то изменится в сельском хозяйстве… Не их сфера ответственности, на селе партия заправляет. Вот сейчас она наладит каналы сбыта нефти, и начнет зерно, которое гниет после сбора урожая в своей стране, закупать у США и Канады за валюту. И хоть ты убейся об стену – плевать они хотели на то, с чем я сейчас выступал…

Этим же шпионов подавай. Но я как вспомнил про лидеров американской компартии, так сразу и намекнул. А у единственного шпиона в СССР, про которого я еще знал, я никак не мог фамилию вспомнить. И даже то, служил он в КГБ или в ГРУ. Помню, что фамилия на «П», вот и все. Да и как сообщить о нем, даже если фамилию вспомню? Анонимку, что ли, слать? Поверят ли ей? Вряд ли…

Домой вернулся через гараж, пригнал машину к дому. Сторож в гаражах велел мне подойти к председателю. Да заплачу я за дорогу, заплачу! Добравшись до дома, набрал сразу председателя.

– Виктор Георгич, добрый день. Ивлев, сто тридцать восьмой бокс. Я заплачу за дорогу, обязательно, – сразу расставил я точки над и. – Просто времени поймать бухгалтершу нет совсем. Сегодня самолёт, вернусь в воскресенье…

– Да, ладно, ладно, – перебил меня Георгич. – Я по другому поводу. Это не к спеху. Прилетишь, набери меня, встретиться надо.

– Ого… – удивился я.

– Да-да, – рассмеялся он. – Предложение тебе хочу сделать. Хорошее.

– Ну, ладно, договорились, – ответил я крайне озадаченный и положил трубку, попрощавшись.

Предложение. Хорошее. Заинтриговал, блин!

Потом решил сразу позвонить Варданяну на ЗИЛ, закинуть удочку по поводу Мартина. Пока я вернусь из Паланги, может, они уже и решат что-нибудь. Мне повезло, Варданян уже отгулял отпуск и оказался на работе.

– Ваша секция самбо привлекает всё больше и больше народу, – начал я издалека.

– Слышал, – гордо ответил он. – Паша Сатчан рассказывал.

– Есть предложение, – перешёл я к делу, – привлечь к этим тренировкам иностранных студентов МГУ из дружественных стран. Стремление к сотрудничеству с нами молодых прогрессивных иностранцев надо поощрять, в будущем они обеспечат в своих странах лояльное отношение к СССР, – загнул я. – Вот если ЗИЛ привлечёт к спортивному сотрудничеству студента, например, из ГДР, это будет очень выгодно смотреться, как дальновидный, стратегически продуманный план.

– Надо подумать. – помолчав, ответил Варданян. – Позвони завтра-послезавтра. Я так понимаю, что конкретный студент из ГДР уже тобой найден?

– Все верно, есть такой. А можно тренер секции Марат Якубов позвонит? А то я улетаю сегодня.

– Хорошо.

– Спасибо!

– Не за что, пока.

Ну, будем надеяться, моя идея