Шанхайский регтайм - Picaro

— Думаю, что все это — очень печальная история. Я сейчас вернусь, — Константин Павлович быстро вышел из магазина в соседнюю комнатку. — Когда я беседовал с Сашей последний раз, в нем было столько страсти…

— Страсти-мордасти, — хмуро пробормотал Боярышников, — разорвут нас всех на части. Иногда мне кажется, что руководствуйся человеки голым разумом и трезвым расчетом — в жизни было бы гораздо меньше всякого дерьма.

— Решительно не согласен, — антиквар вернулся к товарищу с подносиком, на котором стоял графинчик с водкой и две рюмки. — У меня есть множество аргументов, — он опустил поднос на прилавок и, звякнув пробкой, стал разливать водку, — но сейчас не время для подобных дискуссий. Мне, кажется, — грустно сказал Константин Павлович, — молодой человек действительно погиб и тебе не следует распутывать этот клубок змей. Нашему делу — пользы никакой… Мистера Джонсона не воскресит. Давай просто выпьем. За упокой души, так сказать. Пусть земля ему будет пухом, если что.

Приятели синхронно опрокинули рюмки, глотнули. Помолчали. Боярышников вертел в сильных пальцах посудину на хрупкой ножке, любовался игрой электрического света на хрустальных гранях.

— Поеду, — он осторожно поставил рюмку. — Если хочешь, буду держать тебя в курсе дела.

— Да, конечно, — антиквар пошел за приятелем. — Я в свою очередь, если вдруг, где-то что-то услышу… Сразу дам знать.

— Хорошо, — Боярышников вышел и махнул на прощание. — Увидимся в клубе. В воскресенье. До свидания, Костя.

— Передавай Лидочке наилучшие пожелания от меня и Ольги, — Луговой запер дверь, перевернул табличку на "Закрыто".

Он забрал с прилавка поднос, отнес в подсобную комнатку. Перед тем, как запереть графин в буфете, налил себе полную рюмку и медленно выцедил. Молодой человек Саша появился в его длинной жизни и промелькнул со всеми своими страстями, нелепой любовью, разочарованиями, словно искра. Мелькнул и тут же исчез. Вполне возможно, что исчез в холодном и пустом мраке. Навсегда. Исчез там, откуда еще никто не возвращался. Константин Павлович пожалел, что спрятал водку, но мгновенному соблазну не поддался и вернулся в зал магазина. Нужно было выйти на улицу опустить металлические шторки на витрине. Потом сесть, спокойно подумать и закончить статью для "China Times". Завтра отсылать, а готов только черновик. Который еще править и править.

Со стороны города медленно приближалась одномачтовая джонка. Суденышко шло на середине реки, ловя циновочным парусом слабый ветерок, потихоньку рассеивавший утренний туман. Большую часть палубы загромождали бочонки, мешки и клетки с живой птицей. Стоявший на корме человек сделал движение рулевым веслом, и кораблик заскользил к маленькому причалу на торчавших из воды сваях.

На носу джонки присели на корточках двое мужчин в одинаковых парусиновых штанах и конусообразных шляпах. У костлявых босых ступней лежало по 'томпсону'. Чуть впереди стоял третий человек — постарше и с черной повязкой на голове. Один из сидевших, с худым лицом и злыми глазами, рельефной мускулатурой атлета, спросил:

— Это точно то место? Ты не ошибся, Боджинг?

— Не ошибся, Зедонг, — подтвердил пожилой. — Я хорошо его знаю.

— А где же люди? — недоуменно поинтересовался Зедонг. — Я никого не вижу…

Словно в ответ, на берегу из зарослей колышущегося тростника к воде вышли двое. Высокий мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами и брюках на подтяжках. Левой рукой он придерживал переброшенный через плечо пиджак. Второй был одет во все синее, а грудь пересекал ремень с деревянной кобурой.

— Вот и они, — Боджинг оглянулся на сидевшего у правого борта человека. — Все в порядке, Зедонг. Я хорошо знаю того, что с пистолетом. Его зовут Ксу.

— Вот и отлично, — сухо ответил Зедонг.

Тем временем на берегу из зарослей тростника показался еще один мужчина. Высокий что-то коротко сказал ему, и он исчез. Джонка быстро приближалась к причалу.

— Скажешь им, чтобы сразу несли посылку, — негромко произнес атлет. — И не вздумай… — он не договорил, так как Боджинг неожиданно сделал пару шагов и прыгнул в воду. Вынырнув, он быстро поплыл к мостику. Закричал людям на берегу:

— Бегите! Бегите!

Высокий китаец так и застыл с раскрытым ртом, а его товарищ сообразил, что происходит что-то не то и схватился за крышку деревянной кобуры. Пока он тащил из нее "маузер", мужчины на носу суденышка, как по команде, схватились за "томпсоны". Зедонг выстрелил первым и Ксу, наконец-то извлекший из кобуры пистолет, опрокинулся на спину. Второй очередью он прострелил спину сбежавшему Боджингу. Вначале тот отчаянно забарахтался, потом ушел под воду. Через несколько секунд его тело всплыло и закачалось на поверхности реки. Течение медленно потянуло труп к мостику. Другой стрелок длинной очередью почти перерезал пополам высокого мужчину в подтяжках. На груди Хонгки расцвели красные пятна. Из тростника за его спиной в панике взлетали птицы переполошенные выстрелами. Подстреленный человек раскинул руки и упал на колени. Ткнулся головой в ил и завалился на бок.

Мужчина с рулевым веслом хладнокровно направил джонку прямо к берегу. Через несколько минут, содрогнувшись от толчка, суденышко село на мель. Оба стрелка, не теряя времени, спрыгнули с борта и побрели по-колено в воде. Не прошло минуты, как они были на суше. Вслепую продрались сквозь осыпающийся семенами тростник и замерли в нескольких десятков шагов от какой-то хибары. У домика стоял грузовик. Отчаянно жестикулируя, трое мужчин растерянно спорили рядом с машиной. Неподалеку лежал связанный по рукам и ногам человек.

— Я сам, — негромко сказал атлет своему товарищу и тщательно прицелившись, начал стрелять.

Три коротких очереди — трое бандитов, один за другим, свалились на землю. Один был только ранен и громко кричал. Люди с джонки вышли из тростника и направились к грузовику.

— Добей раненого, — коротко приказал Зедонг и склонился над связанным пленником.

— Это он, — удовлетворенно произнес атлет и, не обратив внимания на выстрел, которым товарищ прикончил бандита, стал резать ножом ремни стягивавшие ноги Александра.

— Что с ним? — спросил второй автоматчик. — Он жив?

— Без сознания, — ответил Зедонг. — Сходи на джонку за Кангом. Соберите наши вещи и быстро сюда. Возвращаться будем на грузовике.

Китаец-охранник впустил в комнату, служившую Александру больничной палатой, гостей. Мистер Пинг и мистер Ю — собственными персонами. За спинами толстяков маячил одетый в черное платье Зедонг. Входить он не стал и с порога окинул помещение быстрым, изучающим взглядом.