Второе пришествие - Александр Новичков

— Мама! – воскликнула под ухом Анна и снова спряталась в кузове повозки.

Затем на крыльцо вышел странный мужчина. Его появление привлекло взгляды всех без исключения людей во дворе замка, и мужчин, и женщин. Прекрасно сложенный, с длинными золотыми волосами, имеющий в своей внешности женские черты, мужчина был невероятно красив, словно спустившийся с небес ангел. Он носил белое одеяние, похожее на сутаны священников, но своеобразно, открыто демонстрируя грудь и плечи. И еще он был босой.

— Кардинал Карл!

Священники, рыцари, послушники и послушницы. Все они, как один, опустились на колени, за исключением, конечно, тех, кто сторожил пленников.

— Братья и сестры… – Мужчина заговорил, и голос его звучал до невообразимого приятно: мягко, нежно, зачаровывая. – Сегодня – великий день. День, когда мы дали обет вычистить скверну с лица нашего славного королевства. Нам предстоят великие дела, но сейчас мы должны закончить главное дело – предать эту женщину суду праведному. Она – ведьма, все это точно знают, но прежде чем вынести приговор и предать ее пламени, мы должны это доказать!

— И как же вы собираетесь это доказывать? – неожиданно, даже для себя самого, произнес я. Видимо, вернулось демоническое красноречие. – Станете пытать свидетелей, пока те не подпишут все, что угодно?

Кардинал Карл медленно повернулся ко мне.

— Кто вы? – невозмутимо произнес он.

— Простите, Ваше Преосвященство, – поднялся капеллан Герхард, – эти странные незнакомцы только что прибыли сюда. Мы арестуем их и допросим…

— Тише… – Мужчина поднял руку. Капеллан немедленно замолчал. – Ваш вопрос понятен. Конечно же, у нас есть доказательства. Достаточно спуститься в подвал, увидеть страшные орудия пыток, которые там хранятся.

— Насколько мне известно, ваши подвалы тоже хранят орудия пыток. В это время орудия пыток в доме феодала – вещь вполне обычная.

— Да, вы правы… – ответил кардинал. – Но наши находки не ограничились только этим.

— Мы обнаружили огромную ванну, – добавил один священник. – В ней остались следы красной жидкости. Мы считаем, что это кровь!

— Говорят, – добавил кто‑то из рыцарей, – что она… купается в крови девственниц для омоложения!

— И вы в это верите? Быть может, еще и считаете, что графиня – вампир? Да будь она вампиром… Не думаю, что вы смогли бы поймать ее так легко.

— Мы окропили ее святой водой, – вступился священник из конвоя графини.

— И что‑то изменилось?

— Она ослабела.

— Попробуйте окропить того громилу, – смело усмехнулся я, – увидите, как он ослабеет.

— Если он человек, святая вода не подействует на него…

— Ванная в подвале, – неожиданно произнесла графиня Бато. – Вода в ней красная из‑за трав. Особых трав, полезных для кожи…

Кардинал посмотрел на нее с осуждением. Но, кажется, он не был безумцем. Он слышал ее слова и прислушивался к доводам.

Неожиданно мы услышали детский плач. Из донжона вышли двое священников. Каждый держал под мышкой по ребенку: один девочку, другой мальчика. Дети плакали и тщетно пытались вырываться, но мужчины в саванах были слишком сильны для них.

— Поймали чертят! – произнес один, перехватывая мальчика, словно шкодливого котенка, и приподнимая за шиворот. – Спрятали их, за поддельной стенкой, чтобы найти было сложнее. Но ничего, мы везде разыщем бесово отродье!

— Вы и детей собираетесь обвинять и в убийствах, ереси и колдовстве? – ехидно заметил я.

Мужчина, принесший мальчика, замер. Посмотрел на меня, странного незнакомца, ораторствующего с козел повозки, потом на красавца кардинала. Мальчик, как ни странно, тоже успокоился.

— Отпустите детей, – приказал кардинал Карл.

— Но ваше преосвященство! – справедливо возмутился мужчина священник.

— Я приказываю, отпустите! – повторил кардинал.

— Как прикажете. – Он нехотя поставил мальчишку на ноги и отпустил воротник. Второй священник также отпустил девочку. Дети, не сговариваясь, бросились с крыльца и побежали к матери. Несмотря на то, что ее все еще держали в веревках, а рыцари конвоя не убрали оружия, они подбежали к матери, спрятались за ней, обняв за ноги. Мальчику и девочке было не больше шести лет.

— Дети, как известно, чисты, – пронаблюдав за действием, произнес я. – Неужели, вы полагаете, что в случае опасности они будут искать защиты у ведьмы–убийцы?

Не знаю, насколько речь моя была вдохновляющей. Кардинал молчал. Капеллан кусал свою бороду и пытался прожечь меня взглядом. Большинство священников застыли в недоумении. Рыцари переминались с ноги на ногу. Успокоился даже громила, которого вывели вместе с главной пленницей, а сама графиня Бато, кажется, была готова упасть в обморок.

Кардинал посмотрел сначала на меня, потом на Германа, затем перевел взгляд на графиню.

— Мы уходим, – неожиданно приказал он. Голос его, такой чарующий, приятный, звучал напряженно. – Отпустите всех.

— Но кардинал! Ваше преосвященство! – возмутился капеллан Герхард. – Вы что, послушаете какого‑то незнакомца, который не чтит господа? Какого‑то еретика, которого нужно сжечь за преступления?

— Мы уходим! – голос кардинала ударил, словно кнут. – Немедленно!

Затем он повернулся ко мне. Его глаза загорелись странным, пугающим огнем.

«Я знаю, кто ты!» – неожиданно раздалось в голове. Это была передача мыслей, кардинал Карл использовал телепатию. – «Знаю, как ты силен. Сегодня мы отступим, но скоро будем достаточно подготовлены, чтобы уничтожить тебя».

«Ты хочешь уничтожить меня, потому что так велит твой бог?» – не остался в стороне я.

«Потому что так велят мое сердце и разум. Зло должно быть уничтожено. Иначе воцарится хаос».

«И злом назвали меня? Кто именно решил, что я – зло?»

«Так решила жизнь. В этом нет ничего личного. Я хочу сохранить жизни своих людей, прихожан церкви, всех, кого удастся спасти. И если ради этого придется умереть тебе… Что же, это будет допустимой жертвой».

«А если я откажусь умирать?»

«Тебе придется. Когда придет время, ты не сможешь этого избежать».

Мы удивленно наблюдали, как рыцари, священники, послушники и послушницы ордена покидают двор замка. Затем, как из конюшен и складов выходят крестьяне, слуги и охранники графини. Среди них было много женщин, даже среди охраны.

Затем я на некоторое время словно провалился в беспамятство. Вокруг суетились люди, но я почему‑то не мог видеть их, не замечал. Просто сидел и, уставившись взглядом в землю под ногами, изредка замечал, как лошади, уставшие от упряжи и неподвижности, недовольно машут хвостами. Потом меня растормошил Герман.