Богатых убивают чаще - Михаил Рогожин

— И много их?

— Кого? — не понял Евгений.

— Красавиц…

— Мне было не до них, — соврал Евгений. И, почувствовав недоверие со стороны Киры, поспешил заверить: — Я мало выходил из своей комнаты. Боялся пропустить новости. Мечтал увидеть вас. И увидел. Во время презентации. Вы были такой красивой! Вас так часто показывали. Запомнил каждый кадр. Тогда не было и мыслей о встрече с вами. Оставалось готовиться к смерти. О, каким подарком оказался этот репортаж! Не поверите, даже, наверное, осудите за преувеличение, но после него захотелось побыстрее умереть, чтобы унести с собой ваш образ.

— Так не бывает, — сказала Кира и выпила.

— Я и сам думал, что не бывает. Теперь вы знаете правду.

— Меня столько раз обманывали, — произнесла Кира, скорее по привычке, чем по убеждению.

— Извините за излишнюю откровенность, — окончательно скис Евгений. В глазах всколыхнулись такая глубокая грусть и искреннее раскаяние, что у Киры сжалось сердце. Она протянула руку и прикоснулась пальцами к его губам.

— Больше не надо. Прошу вас…

— Да, да, я вас слишком утомил, — согласился он. — Лучше мне уйти. Одно дело мечты, другое — жизнь.

— Куда? Вас ведь наверняка ищут бандиты! Они убьют вас!

Евгений и в самом деле не представлял, куда ему податься.

— Не знаю, — пожал плечами. — Об этом не было времени подумать.

— А обо мне было? — уже кокетливо спросила Кира. И не дожидаясь очередного признания, заявила: — В таком случае разрешите мне подумать о вас!

— Как это?

— А так! Загранпаспорт есть?

— Да. Я же работал в системе Внешторга.

— Тогда заезжаем к вам, берем его и через два дня улетаем.

— Куда?

— В Испанию к моей подруге.

— Но у меня нет денег…

— А вам не идет быть богатым.

— Но у меня нет вообще… — покраснев до неприличия, выдавил из себя Евгений.

— Ну на «вообще» у меня хватит!

Кира любила принимать быстрые решения. За это ее ругали все подруги. Обычно успевали предотвратить, переубедить или отговорить. Но на этот раз она решила никому не сообщать и ни с кем не советоваться. Бросила на него шальной взгляд.

— Поехали!

— Куда?

— За паспортом! Завтра получим визу. У меня в испанском посольстве работает подруга, и на самолет. Вы были в Испании?

— Нет. Я летал только в Мозамбик. Когда работал…

Но о Мозамбике Кира слушать не стала. Бросилась в комнату, запихнула попавшиеся под руку вещи в чемодан. Бросила недокуренную сигарету в вазу с увядшими розами. Залезла с ногами в кресло возле письменного стола и занялась макияжем. От этого занятия ее оторвал звонок телефона. Кира взяла трубку. Звонила Ариадна Васильевна.

— Мне нужно с тобой переговорить!

— Но я занята!

— А по приемам с Петелиным болтаться у тебя время есть? — с нескрываемой враждебностью проскрипела в трубку старуха.

Кира приходила в бешенство от такого тона. И тут же решила врезать ей по первое число.

— Хорошо. Я сейчас приеду. Вас устроит?

— Да. Ко мне домой. Только не через три часа, как обычно, а в течение часа, — и первая бросила трубку

— Пошла ты… — в сердцах выругалась Кира и невольно оглянулась.

Покончив с макияжем и тряся руками, чтобы высохли накрашенные лаком ногти, вернулась на кухню. И застала там идиллическую картину — Мальчик сидел на коленях у Евгения и внимательно слушал продолжение рассказа о заточении в бандитском особняке.

— Едем! — глаза ее лихорадочно блестели. Вся она была уже в предвкушении реакции старухи на появление настоящего Петелина.

Евгений спустил Мальчика на пол и встал. Кира вспомнила, что он пришел без пальто.

— А где пальто?

— Осталось в вашей клинике.

— Ничего. Уже, можно сказать, весна. В машине не замерзнешь. А мне подай вон то, песцовое манто. Я — то мерзлячка, — незаметно для себя Кира перешла с Петелиным на «ты», что бывало с ней крайне редко и говорило о многом.

Руководить банком Ариадна Васильевна продолжала из своей старой квартиры. После отставки Суховея она сама позвонила Симонову и подтвердила желание видеть его начальником службы безопасности банка. При этом попросила побыстрее найти полковника Смеяна и сменить всю его команду. Симонов счел правильным решение старухи не выходить из квартиры и пообещал выделить верных людей для ее охраны. Но пока эту роль выполняла преданная Нелли Стасиевна.

— Она приедет, — сообщила Ариадна Васильевна, положив трубку.

— Мне остаться?

— Посидишь в другой комнате. От нее всего можно ожидать. Документы положи на стол.

Фрунтова достала из сумки целую папку.

— Все просмотрено нашими юристами, — в который раз напомнила она. — Только подписаться должна на каждом листе. Иначе в Амстердаме сочтут недействительным.

— Еще чего! — нахмурилась старуха. — Кто кому служит? Они нам или мы им?

— Европа… — развела руками Фрунтова.

— А… тоже люди. Тоже любят деньги. Кофе готов?

— Сейчас, сейчас, — Нелли Стасиевна легкой походкой отправилась на кухню. Вернулась с подносом, на котором стоял термос — кофейник, чашки и сахар.

Не успела переставить их на стол, как в дверь позвонили.

— Иди в комнату Артема, — вполголоса приказала Ариадна Васильевна и, опираясь на палку, медленно пошла открывать. Долго всматривалась через глазок в силуэт Киры. Убедившись, наконец, что это она, открыла замки бронированной двери. — Входи.

— Я с Петелиным, — с порога объявила Кира.

— Врешь! Он в Сеченовском. Недавно разговаривала с ним! — и, заподозрив неладное, хотела уже закрыть дверь, как рядом с Кирой появился Евгений.

— Ариадна Васильевна, здравствуйте!

У старухи от неожиданности открылся рот и чуть не выпала вставная челюсть.

— Мы на пять минут, — успокоила Кира.

Придерживая верхние зубы рукой, старуха впустила их в квартиру. Как и Киру, ее поразили белесые волосы, прикрывавшие еще вчера совершенно лысую голову Петелина.

— Парик нацепил? — неодобрительно проворчала она.

— Это настоящие волосы, — вступилась Кира. — И Петелин настоящий! А ваш Петелин — бандит и убийца!

— Э… опять напилась, — Ариадна Васильевна смерила презрительным взглядом бывшую невестку и приказала: — Снимайте обувь, убирать за вами некому.

Евгений с некоторой опаской вошел в знакомую с детства комнату с раскрашенным фотопортретом Ариадны Васильевны на стене.

Старуха проковыляла к узкому диванчику с изогнутой спинкой. Уселась, положив палку рядом, как орудие самозащиты, закурила и, не обращая внимания на Киру, принялась отчитывать Евгения:

— У нас с тобой был уговор, что ты на пушечный выстрел не подойдешь к этой шлюхе! И вместо того, чтобы выполнять мои требования, болтаешься с ней по приемам? Позоришь меня?! Или надеешься, что она станет хозяйкой банка?! Ошибаешься, миленький. Я вас обоих в порошок сотру! Вы у меня в нищете сдохнете!

— Хватит пугать! — неожиданно для всех истерично крикнула Кира. — Послушайте его.

В ответ старуха схватила палку и ударила ею по столу, да с такой силой, что чашки вдребезги разбились.

— Заткнись, сучка!

— Ариадна Васильевна, я действительно не тот Петелин, которого вы сделали председателем правления банка, — громко произнес Евгений.

Попав между двух разъяренных женщин, он вдруг ощутил прилив уверенности в себе. Успокоился и впервые в жизни почувствовал себя хозяином ситуации. После пережитого в особняке эти старческие вопли показались ему комариным писком. Властная, грозная некогда мать Артема, наводившая на него ужас одним строгим взглядом, теперь воспринималась им, как больная немощная старуха, потерявшая после убийства сына способность нормально оценивать свои поступки.

— Что за бред? — не понимая, куда клонит преданный ей человек, отдышавшись, спросила Ариадна Васильевна.

— Смеян освободил из особняка не меня, а моего двойника, специально подготовленного для того, чтобы возглавить банк. А меня освободила только что подруга Киры Ядвига Ясная.

— Ты надеешься, что я поверю? — проговорила старуха, растянув на высохшем лице не то дьявольскую улыбку, не то страдальческую гримасу.

— И я не убивал Алексея Сурова. Это сделал ваш Петелин. И сделал напрасно, потому что Суров не причастен к покушению на Артема, — все так же четко, спокойно и уверенно продолжил Евгений.

— Врешь… ничтожный интриган! Это она тебя научила, она! — старуха снова схватила палку и замахнулась на Киру.

— Он говорит правду! И докажет ее в любом суде! — подтвердила Кира, отойдя на почтительное расстояние от стола.

Впервые в глазах Ариадны Васильевны промелькнула растерянность. Она стала похожа на прижатую к стене потрепанную обезумевшую кошку, готовую ожесточенно вцепиться когтями в любого, кто попытается протянуть к ней руку.

— Вас обманули. Что было нетрудно, вы же совсем меня не знали. Вернее, помнили мальчиком. Позвоните вашему Петелину и спросите, что за фотография висит над вашей головой. Я когда — то сумел ответить на этот вопрос.