Куница. Том 1 - Вадим Александрович Оришин

прочих прелестях. Я не ханжа, в самой по себе похоти нет ничего ужасного, как нет ничего ужасного в человеке, любящем вкусно поесть. Пока это касается самого человека и его окружения, не влияя на его общественную жизнь и всё общество, такие вещи — всего лишь причуды конкретного человека.

Проблема в том, что половина нашего дворянства погрязла в подобных шалостях, утонула и не собирается выныривать. Славяна посещает весьма специфический клуб. Ольга надевает пошлое платье, чтобы заинтересовать судей, привлечь внимание, иначе на неё не будут смотреть. Алина практически готова была через постель устроить свою жизнь. Это сейчас она ещё пыталась соблюдать приличия, ещё год, может, два под давлением брата и семьи, и она будет готова раздвинуть ноги перед тем, кто подарит ей другую жизнь.

Я поднял руку и нанёс удар. Не особо сдерживался, и женщина застонала, но даже не попыталась убрать мягкую точку из-под ударов. Я бил снова, ещё и ещё, вкладывая в удары раздражение. Бил, пока кожа не стала лиловой. Бросил ремень к одежде, показывая, что закончил.

Аня не сразу смогла встать. С некоторым трудом присела, чтобы поднять юбку и кое-как вернуть её на бёдра. Затем вернула на место пиджак. Она получила удовольствие, дошла до оргазма, причём раза три точно. Дура. Дура, которую подставила Светлана.

Потому что, как только найду подходящего человека на эту роль, я женщину просто убью. Из-за тех секретов, что она уже знает и ещё успеет узнать. Я не верю в её верность, в её способность хранить тайны. Не верю. За новую порцию удовольствия она продаст всё, как банальный наркоман. Гарантированно молчат только мертвецы.

Глава 40

Петроград

Ноябрь 1982 года

Город Петра снова нагонял меланхолию серостью и дождём. Эмиль пил горячий кофе и смотрел в окно. Месяц, проведённый им в России, пока не принёс результатов. Поисковые ритуалы, на которые он и так не особенно рассчитывал, ничего не показали. Каким бы ни был способ, которым инициатор отправился в прошлое, известные Эмилю методы поиска оказались бесполезны. Ожидаемо. Как бы парадоксально это ни звучало, но такое важное событие, как перемещение в прошлое, фактически перекраивающее всю реальность, не оставляло в этой реальности никаких заметных следов, только расплывчатые остаточные эманации. Эмиль в поисках должен был полагаться на свои смекалку и интеллект. Именно так немец и приступил к работе. Организовывал необходимые знакомства, производил на нужных людей положительное впечатление, создавал себе правильную репутацию.

Шолль представлялся большим любителем соревнований и состязаний. Но не любых и всяких, нет. Он искал какого-нибудь молодого подающего надежды дворянина, или команду, что появилась в первый раз и сразу показала выдающийся результат, чтобы начать финансировать такую команду, или помогать как-то иначе. Будто это его странность, прихоть. Искал Шолль молодого дворянина, возможно, и вовсе подростка. Он (или она), скорее всего, происходит из слабого маленького рода. Такие критерии поиска имели простую основу. Логику.

В будущем императорская семья была уничтожена полностью. Выловили всех, кто имел прямое отношение к фамилии Романовых. Все княжеские рода также были истреблены, об этом, как и о судьбе Романовых, позаботился специальный отдел разведки. В текущем настоящем это подразделение только собирает информацию, составляя подробный перечень всех княжеских родов России, до последнего человека. Для создания такого же списка всех дворян не хватило бы никаких сил, но во время войны отдел уничтожал один род за другим, отрабатывая задачу истребить всю аристократию империи. Физически устранить всех мужчин, женщин по возможности пленить и использовать, при невозможности также ликвидировать.

К промежутку времени, из которого предположительно совершён прыжок, должны были остаться только какие-нибудь графья и бароны. Всего скорее это мужчина, женщин русские берегли и отправить в прошлое какую-нибудь старушку могли только от безысходности. Впрочем, и такую вероятность сбрасывать со счетов не стоило. Возраст от десяти лет до двадцати пяти, хотя скорее от пятнадцати до двадцати. С большой вероятностью родом из провинции.

Пока никого подходящего Эмиль не заметил. И что раздражало, приходилось рассматривать каждый случай самостоятельно, перепоручить это агентам, отданным ему в подчинение, не представлялось возможным. Шолль отслеживал приёмы, заклинания и тактики, что были известны в военное время. Маркера, не существовавшие этом времени.

Это утро он потратил на молодого дуэлянта, которому уже пророчили статус императорского рыцаря. На взгляд Шолля, парень показал неплохие результаты, даже хорошие, но именно как современный молодой боевой маг, не более. Он совершал ошибки новичка и не имел опыта. Нет, это не тот, кого искал Эмиль.

Больше всего маркграф опасался, что его глаз замылится. Оценивая бесконечный поток подающих надежды молодых людей, Эмиль попросту не заметит, когда в очередной раз под ошибкой новичка какой-нибудь дуэлянт скроет уловку и хитрость. Однако как этого избежать, маркграф не имел понятия, всё по той же причине — скинуть свою работу было не на кого. Оставалось только ждать и быть внимательным.

Внезапный звонок в дверь оторвал Эмиля от размышлений. Он прошёл через квартиру и привычно подавил инстинкт закрыться защитой и спрятаться за косяком. Сейчас такие меры предосторожности только привлекут к мужчине совершенно ненужное внимание.

Шолль открыл. В коридоре стоял высокий молодой француз, снисходительно улыбающийся Эмилю.

— Дело тринадцатого архива, герр фон Шолль.

Сердце маркграфа кольнуло радостью. Тринадцатый архив! Ещё один пришелец из будущего! Но Эмиль повременил с выводами.

— Прошу.

Он позволил гостю войти и раздеться. Одет мужчина был по Парижской моде, и не так богато, как сам Шолль. Только после этого гость представился.

— Вас я знаю...

— Эмиль, — разрешающе кивнул Шолль.

Он давно пользовался этим приёмом вхождения в доверие, разрешал обращаться к себе без титулования.

— Рад с тобой познакомиться. Рауль де Крепон. Просто Рауль. Капсула девяносто семь.

Эмиль проводил гостя в гостиную и усадил в кресло, а сам пошёл к телефону. Звонок в Берлин занял некоторое время, но вскоре Шолль услышал знакомый голос Генриха Веделя.

«Слушаю,» — голос собеседника был спокоен и серьёзен, протокол обязывал исключать эмоции из телефонных разговоров.

— Герр Шолль, семьдесят два, запрашивает содержимое капсулы девяносто семь.

«Секунду,» — пауза действительно была короткой, настолько, что Генрих мог бы её и не упоминать.

Ведель назвал кодовую фразу, Эмиль дал ответ, чтобы подтвердить свою личность и что он не находится в плену или под иной формой давления.

«Рауль де Крепон,» — ответил Генрих и сразу положил трубку.

Шолль вернулся к гостю.

— Предлагаю выпить за знакомство и начало совместной