Территория души. Книга 2 - Наталья Батракова

Уже выехав из поселка. Костя встретил спешащего за Олегом Малинина, мигнул ему фарами и тут же забыл об утренней разборке женщин. Вечером, заранее предупредив Сашу, что вернется поздно и не голодный, он неожиданно застал на кухне Светлану.

Та явно его ждала, но, бросив дежурную фразу: «Как дела?» и не выслушав до конца ответ, он перебил ее на полуслове, пожелал покойной ночи и поднялся к себе в комнату. Спустя пятнадцать минут он уже крепко спал.

Вчерашним вечером все повторилось. Разница была лишь в том, что, уже лежа в постели, он набрал телефон Анны и долго с ней разговаривал…

Костя неспешно ездил с тележкой по залу магазина. Изучая названия товаров и цены, он задержался на какое-то время у винного отдела и выбрал пару бутылок неплохого французского вина. Выстояв приличную в пятничный вечер очередь у кассы, он загрузил пакеты в багажник, сел за руль и взглянул на часы: половина девятого. Если бы все сложилось так, как планировал, через пару часов он был бы в Киеве… «Надо бы до Ани дозвониться», — не успел он подумать, как вдруг почувствовал, что машину стало неудержимо тянуть влево. Включив аварийку, он спрыгнул на землю и, обойдя автомобиль сзади, заметил спущенное колесо.

«Ну и день!» — чертыхнулся он, заглушил двигатель и, сунув в карман ключи, открыл багажник.

Потратив какое-то время на поиски домкрата, он долго возился, расслабляя гайки запасного колеса. Изрядно вспотев, он, наконец, водрузил запаску на место, но только начал ее закручивать, как вокруг стало твориться нечто странное. Резко скрипнув тормозами, сзади и спереди остановились две машины, из которых высыпали люди и за кем-то побежали. Еще два автомобиля заблокировали выезд машины, припаркованной метрах в ста впереди Крылова. Занятый непривычной для него работой, он даже не заметил, как она там оказалась.

— Привет! — неожиданно услышал он за спиной и удивился еще больше: вытянув руку для приветствия, к нему приближался Савицкий. — Мне когда сообщили, что сегодняшней жертвой они выбрали тебя, я даже рассмеялся: ты точно в рубашке родился!

— Это что за цирк? — ничего не понимая, Костя кивнул головой в сторону догонявших кого-то парней.

— Да вот фокусников решили поймать. Достали, гады! — Слава проследил взглядом, как убегавшего по растаявшему снегу и грязи человека сбили с ног, и удовлетворенно хмыкнул: — Две недели назад одному из моих людей почти в этом же месте пришлось остановиться. Курьер, но вид уж больно солидный, и документы, как и ты, не в нагрудном кармане носил, а в барсетке. Твоя, кстати на месте? Ну-ка, проверь.

Крылов сделал неуверенный шаг к машине. Дверца со стороны пассажирского сиденья была приоткрыта, сумочки с документами и деньгами на месте не было.

— Вот и он так выглядел, — усмехнулся Савицкий, заметив досаду на лице Кости. — И слышал о подобном, и читал, а попался как последний «лох». Документы после подкинули, но человек успел схватить сердечный приступ: в пакете под сиденьем пятьдесят штук было. Пришлось моей службе безопасности подежурить здесь две недельки, попасти гадов.

— Вот, — протянул ему барсетку один из крепких парней.. Успел в кусты зашвырнуть.

— Проверь, все ли на месте, — протянул Слава сумку Крылову и пока тот счищал ладонью снег и открывал замок, скомандовал: — 3 Грузите этих гавриков в машины и на базу. Ну, что?

— Все в порядке, — успокоенно выдохнул Костя и тряхнул головой. — Спасибо. Так бы не только без паспорта, вообще без документов остался. Говори, чем отблагодарить…

— А что с паспортом? — перебил его Савицкий. — Помощь нужна?

— Да нет, спасибо… Затянули в ОВИРе, а я сегодня планировал в Киев уехать. Если интересно, могу сообщить, что сейчас там находится небезызвестная тебе Анна Круглова…

— Где там?!

— В Киеве. По работе. Ее во Франкфурте вместо Штатов развернули на Украину.

— Так… — протянул Слава. — Ох, уж это чудо с косичками! — он задумался и добавил: — Скорее всего, Владимир Анатольевич знает, что она в Киеве.

— Так как тебя отблагодарить? — снова спросил Костя.

— Да ничего ты мне не должен! Успокойся. Придет время — сочтемся.

— А что с этими? — кивнул Крылов в сторону грабителей, которых со связанными руками заталкивали в машины.

— Сначала мои ребята с ними поработают… С пристрастием, — прищурившись, добавил Савицкий. — А потом сдадут ментам. Как говорил Жеглов: «Вор должен сидеть в тюрьме!» Слушай, ты сегодня вечером занят? — неожиданно спросил он. — Давно хотел с тобой поговорить.

— О чем?

— Да так, о разном. Что-то нас жизнь в последнее время часто сталкивать стала, чует мое сердце, незря.

— Кто знает, — пожал плечами Костя. — На ловца и зверь бежит. Я сам тебя который день разыскиваю, вопросов много поднакопилось…

— Ну, так что? Посидим?

— Посидим. Только с колесом разберусь…

— Брось, — усмехнулся Слава. — Этане твоя работа. Андрей! — крикнул он. — Займись колесом, сгоняй на шиномонтаж, а потом Крылова домой отвезешь. Я сообщу, где нас искать. Ну, поехали? Как я понимаю, тебя сегодня дома не ждут?

— Не ждут, — согласился Костя, так и не сообщивший домашним, что никуда не уехал. — Поехали!

…В пятницу Анна надолго задержалась в офисе для того, чтобыразобраться с пришедшей по Интернету почтой и подготовиться к приезду нового сотрудника, прилетавшего в воскресенье.

Для того чтобы побыстрее ввести в курс дела коллегу, ей хотелось как-то систематизировать все, в чем сама успела разобраться. Тем более, что на сей раз возникала проблема другого рода: русским языком он владел слабо, но зато обладал колоссальным опытом работы в критических ситуациях.

За последние восемь лет практически ни одно строительство нового объекта или модернизация старого не обошлись без его участия. Кстати, в том же Киеве именно под его руководством производился начальный монтаж первой линии. Возможно, именно по этой причине, закрыв глаза на незнание языка, его и решили отправить на проблемный объект.

Во всяком случае, как поняла Анна из последнего письма Балайзера, задержаться ей придется еще как минимум на неделю и, кроме прочих вопросов, выполнять функцию переводчика. То, что Роберт периодически дублирует распоряжения ее прямого начальства, она воспринимала спокойно, понимая его волнение за свою протеже. Гораздо больше он, конечно же, переживал за нее как за близкого человека, оторванного от дома, сердцем понимая и ее тоску по дочери, и грусть от простого человеческого одиночества.

Длинные обстоятельные письма Балайзера разительно отличались от кратких записок Джессики, изобилующих восклицательными знаками, улыбающимися физиономиями и бесконечными Р. S. в конце записки.