Сеятель снов - София Юэл

class="p">– На вокзал. Нам нужно успеть на четырёхчасовой поезд до Лондона, иначе придётся застрять здесь ещё на два часа.

– А где же твоя подружка Эллен? – Джереми ненавидел Эллен даже больше, чем её сыновей.

Диана повернулась к нему, посмотрела в глаза, словно, хотела удостовериться, что он ничего не устроит снова.

– Мы поговорим с тобой позже, не здесь, – ответила она тихо и отвернулась. Водитель такси оживился и с интересом поглядел сначала на Диану, затем на Джереми. Ему было за сорок, он был плотным, щетинистым и немного диковатым на вид.

– Эллен Уитл ваша подруга? – спросил таксист басом старого джазиста.

– Нет, мы даже не знакомы, – отчеканила Диана, дав понять, что не желает продолжать разговор.

Таксист с ещё большим интересом поглядел на неё.

– Это же ужас, мэм. Весь город на ушах стоит, дом взорван, дети её, муж, ещё двое людей, три квартала оцеплены полицией, новости не затыкаются об этом.

– Я вас прошу, в машине ребёнок! – прикрикнула на таксиста Диана.

– Я был в том доме и тоже чуть не взорвался, – сказал Джереми.

– Джереми, прекрати!

– Я был там, когда похитили одного из сыновей. В новостях я узнал, что его нашли зверски убитым, я бы хотел узнать, как именно. Потом мою няню увезли в больницу, и она умерла, я сам её…

– Замолчи немедленно! – Диана снова повернулась к сыну, её красивое лицо исказилось. – Если ты не замолчишь, я не буду с тобой говорить вовсе, ты понял?

Джереми замолчал. Ему было приятно злить мать, отрываться на ней за всё, что с ним произошло. Он ненавидел её сейчас, ненавидел весь этот город, ненавидел Эллен и её мёртвых детей, из-за которых всё это случилось. Совсем другая женщина должна была вести его домой в Лондон, но она теперь мертва. Он вспомнил о проклинающем камне и горько усмехнулся про себя. Какая чушь. Они хотят проклятия? Он даст им настоящее проклятие. Всему городу. Но сначала он хочет послушать, что скажет ему мать. Похоже, она много чего могла сказать.

На вокзал они доехали за полчаса – в городе объявили чрезвычайное положение, несколько дорог оказались перекрыты. Таксист больше не задавал вопросов и всю дорогу испуганно поглядывал в зеркало на Джереми. Диана же постоянно смотрела на свои часы и нервно цокала языком, как делала всегда, если её что-то сильно раздражало или беспокоило. На вокзале всех пассажиров досматривали. Сумку Дианы тоже проверили, чемодан Джереми остался в доме Уитлов, а значит багажа больше нет, как и самого дома. Джереми казалось, что в Карлайл он приехал миллион лет назад, а ведь прошла всего пара дней. Интересно, было ли что-то ценное в чемодане Джейн? Вряд ли. У него остались только серебряные часы, да старенькая фотография.

Они зашли в вагон и нашли своё купе. Диана закрыла дверь, повесила на вешалку пальто, села напротив Джереми, сняла туфли и вытянула красивые длинные ноги.

– Какой ужасный день, – сказала она самой себе.

Джереми смотрел на мать с нетерпением. Вид у неё и правда был уставший, но её это не портило. Её ничто не портило.

– Так где же твоя подружка? – повторил он, хотя, его не особенно волновала судьба Эллен, но нужно было с чего-то начать разговор.

Диана посмотрела на сына задумчиво:

– Эта подружка, между прочим, приходится тебе сводной сестрой, а её дети, которые сегодня погибли – твои племянники, Джереми. Ты это хотел узнать?

– Я догадывался, но кое-что мне всё же непонятно. Давно ты знаешь о…

– О том, что ты у меня чрезвычайно одарённый мальчик? – невесело усмехнулась Диана, не дав Джереми договорить, – я твоя мать, дорогой, я знаю всё, что мне нужно знать.

– Значит, на самом деле мой отец…

– Эйдан Диккенс твой настоящий отец. Боже, ни одна женщина в здравом уме не стала бы рожать детей от этого бездарного урода Пэриша.

Она достала из сумки пачку сигарет и прикурила, глядя в окно всё с тем же задумчивым выражением на лице.

– Эйдан Диккенс, это который отец Эллен? Ты… Она знала?

– Конечно, она знала, это началось очень давно и продолжалось до самой его смерти. Пока это всё, что тебе нужно знать, Джереми. Все ответы ты узнаешь со временем, в том числе, и ответ на твой главный вопрос – почему же ты такой особенный. Твои рисунки… они так похожи на те… что рисовал он.

– Рисовал кто?

– Ты всё узнаешь в своё время. Я расскажу тебе всё и даже покажу.

– Почему ты приехала сюда? Нас с Джейн должен был забрать Фредди и только завтра.

Несколько минут Диана молча курила и смотрела в окно, погрузившись в неприятные воспоминания. Затем она посмотрела на сына и улыбнулась ему. Раньше Джереми не замечал, насколько обольстительна и красива его мать, и, глядя в зеркало, он не видел в своём отражении её черты. Теперь он увидел. Неоспоримое сходство с матерью бесило его, ужасало. Бывали дни, когда он тешил себя мыслью, что она не его мать, ведь Джереми был почти уверен, что Уолден не его отец. Теперь сомнений нет – он её родной сын.

– Видишь ли, сегодня утром скончался твой отец, то есть, твой ненастоящий отец, конечно же. Сердечный приступ. Большое несчастье. – Она рассмеялась, слегка откинув назад свои густые каштановые волосы. В её ушах поблескивали бриллианты – серьги на каждый день. – Уолден безвременно покинул нас с тобой, Джерри, оставив нам огромное состояние. Поверь, состояние это и впрямь огромно.

Джереми смотрел на мать, чувствуя себя будто во сне. Этого не может быть. Так просто не бывает. Не бывает вокруг одного человека столько смертей в мирное время. Отец мёртв. Чужой, по сути, человек. Даже если бы Уолден был ему настоящим отцом, Джереми не почувствовал бы ничего. Горечь утраты – чушь! Сколько фраз он услышал от отца за пять лет? Сколько объятий получил? Сколько улыбок, внимания, заботы? Нисколько. Уолден делал вид, что у него нет сына. Даже Диана не была настолько отстранённой. Уолден мёртв. Ну и что? Наплевать. И всё же странно. Всё это очень странно.

– Сердечный приступ, значит? – переспросил Джереми отрешённо.

– Так все думают. И так покажет медицинская экспертиза, которую я лично потребовала провести. Никто никогда не узнает, отчего именно он умер. Мы свободны, Джерри. Мы совершенно свободны, и когда вся эта возня закончится, мы сможем уехать из Лондона, если ты захочешь. Теперь мы можем уехать куда угодно и делать всё, что захотим.

– А как же Эллен? Что будет теперь с ней? Разве