Обратный отсчёт - Лев Пучков

— Зовут меня Виктор Николаевич.

— Очень при… Хотя какой тут, к чёрту, «приятно»! Ну и что вы хотите?

— У меня для вас две новости…

— Прекратите паясничать! Говорите толком, что вам нужно!

— Плохая новость: вам придётся подыскать себе нового начальника СБ. Потому что человек чисто физически не может совмещать отбывание пожизненного заключения и руководство охраной такой империи, как ваша.

— Я не понял… Это что, шутка такая?!

— Это не шутка, Лев Карлович. Хорошая новость: стреляться не надо, мы люди приличные, есть тема для беседы.

— Какая у нас с вами может быть тема? О чём вы говорите?!

— Может, Лев Карлович, может. Я как раз сейчас смотрю такой интересный видеофрагмент… Алло, Лев Карлович, вы меня слышите?

— Какой ещё фрагмент? — Голос Сенковского мгновенно охрип и сел на два тона. — Где вы его взяли?

— Взяли в тайнике у вашего начальника СБ. У него есть такая странная привычка — собирать всякую дрянь и прятать в норку… А суть фрагмента такова: один пожилой, но ещё крепкий и стройный мужчина оказывает знаки внимания некоей юной леди. Ммм… Они не совсем одеты…

— Прекратите…

— А ещё в тайнике оказалась папка с некими интересными документами… Тут копии: свидетельство о рождении, экспертиза ДНК, экспертиза по отцовству…

— Хватит!!! Я прошу вас… Что вы хотите?

— Давайте так: я завтра подошлю к вам моего директора. Он вам кое-что покажет и в общих чертах обрисует ситуацию. Когда вам удобно?

— Когда — мне? Вы ещё спрашиваете, когда мне удобно?

— Не надо так убиваться, Лев Карлович! Всё в порядке, вы живы, ситуация вполне решаема… Так когда?

— Ну… Пусть к одиннадцати подъедет. Я буду ждать.

— Хорошо, как скажете. Да, хочу напомнить, Лев Карлович…

— Что ещё?

— Мы, Лев Карлович, не частное предприятие. Напоминаю: мы — Государственная комиссия. Человек, который к вам приедет, — директор Исполнительного комитета этой комиссии. Это на тот случай, если у вас по данному поводу возникнут некие интересные мысли. Я достаточно ясно выразился?

— Достаточно.

— Ну и славно. Спокойной ночи, Лев Карлович…

Глава 11

Цитадель

Лев Карлович Сенковский. Некоторые закономерности системного прелюбодеяния…

Анюта вошла в жизнь Сенковского в начале мая. Помните: «Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром — как… из-под сарая, что… опомнишься потом!!!»

Но это, конечно же, просто вульгарное передёргивание, а на самом деле… Да, была в тот день гроза, вполне майская, яркая, сочная, местами даже хулиганская какая-то, скандальная, с оглушительными нескромными раскатами.

Как обычно, позвонила Люба:

— Если не занят, приезжай — покажу чего…

Весь день собирались тучи, влажность была высокая, какое-то нездоровое марево, ни малейшего намёка на подобие освежающего ветерка, душно, сумрачно, работать не хотелось — хоть стреляйся!

А приехал к Любе, сел привычно в своё кресло в спальне, поздоровался с сатиром за некую выпирающую оконечность:

— Здорово, братец. Как сам?..

…И в этот момент за окном шарахнуло. Как будто природа-мать услужливо ждала, когда господин Сенковский доедет до своего уютного гнёздышка… Машины разом заверещали сигнализацией, какие-то непонятные собаки завыли (вроде бы город, не пустырь, собаки все по домам сидят). И начало вовсю сандалить: раскатисто, звонко, до боли в перепонках — как будто по улицам Москвы бежал гигантский скотник в заляпанных навозом бахилах, озорной и пьяный, и огромным бичом с оттяжкой лупил по мостовой…

Люба, привычно благоухающая мускатом, была непривычно возбуждена: вовсю сверкала глазищами, заметно волновалась и трепетно раздувала ноздри.

— Ну всё — с тебя магарыч. Я тебе такую королеву нашла… Такую…

Сенковский, поддавшись исходившим от Любы флюидам, сам слегка разволновался, пришёл в радостное возбуждение, даже ещё не видя очередную «двоечницу». Люба не обманет, если сказала — королева, значит, как минимум принцесса!

Стал уточнять, что там за подарок такой, любопытно было…

— Она не из общаги. Сытая. Местная. С родителями живёт…

— Не понял… Зачем тогда ей это?

— Родители небогатые. Она девочка умненькая, понимает, что помочь ей они не могут. А самой, в одиночку, подниматься будет очень трудно — придётся пройти через всю эту грязь, похоть…

— Ну надо же, какие страсти…

— А как ты думал? Ты мужчина, тебе не понять! Знаешь, через что приходится — красивой женщине, в одиночку?!

— По-моему, ты утрируешь. Ты у нас красивая женщина и «поднималась» в одиночку. Ну и через что тебе пришлось пройти?

— Ну… Я — исключение. Мне просто очень повезло, что попала в хорошие руки… А тысячи других?! Гхм… В общем, она умненькая. Не хочет влачить жалкое существование и быть подстилкой у всех подряд влиятельных товарищей… Хочет быть подругой одного, но крутого… Гхм…

Тут Люба почему-то потупилась и дальше стала излагать сбивчиво:

— Ну… Ни в чём не нуждаться… Чтобы всё было нормально… Не быть никому другому обязанной… Эмм… Может, возьмёшь на постоянную основу…

— Какую основу, Люба? Ты бредишь, что ли?!

— Будет преданной и верной, как собака… — Люба вдруг всхлипнула, засопела, как обиженный ребёнок, и стала тереть глаза. — Я разбираюсь в этом, ты уж поверь…

— Люба, ты чего?! Перебрала, что ли?

— Жалко девчонку — цветочек… Пропадёт! — Люба залпом выпила мускат из фужера, промокнула платком глаза и прерывисто вздохнула: — Уже и так на неё там маслятся все, от декана до последних лаборантов… Там у них за оценки надо платить. Денег нет… Говорят: плати! Денег нет — давай натурой, а то будешь вся в двойках! Страшненьких и бедных платить не заставляют — никто на них и не зарится… А к этой цепляются все кому не лень! Суки!!!

— Тихо, тихо, успокойся… Разберёмся как-нибудь. Посмотрим, что там у нас за королева.

— Хорошо, разбирайтесь… — Люба как-то странно — остро и пронзительно — глянула на Льва Карловича, потом опять потупилась и привычно положила ключи на стол. — Поехала я. Смотри, не обижай девочку…

Тот факт, что на этот раз паспорт и результаты анализов явлены не были, Лев Карлович как-то проигнорировал — привык доверять Любе, она ведь не обманет…

В данном случае паспорт был совсем не нужен. Анализы тоже. Как вошла в спальню — Лев Карлович так и прирос к креслу. Золотоволосая, румяная, стройная, ясноглазая… ну просто солнышко! Живое воплощение здоровья и красоты. Грудь налитая, торчком — вот-вот порвёт бюстгальтер, осиная талия, умопомрачительный изгиб крутых бёдер, длиннющие стройные ноги… Да сразу понятно, почему все цепляются и липнут! Господи, бывает же такая красота на свете…

— Ну что, «папочка»… Мне нести ахинею про «двойку» или сразу будем знакомиться?

…А голос ломкий, неровный, и грудь высокая трепетно вздымается… Волнуется дивчина! Под напускной бравадой прячет неуверенность и страх перед неизвестностью…

Анюта вела себя как опытная, разбитная дама — Люба, что ли, научила… Но, как оказалось, под напускной бравадой скрывалась не только неуверенность и страх перед неизвестностью. Ещё там кое-что скрывалось — такого Лев Карлович даже и предположить не мог.

Когда все формальности сами собой утряслись и роковая черта была пройдена, оказалось, что Анюта… девочка!

Простыня была в крови, Анюта забилась в угол кровати, обняла подушку и, глотая слёзы, смотрела на эту кровь с неподдельным ужасом в глазах:

— Ой, что ж это со мной такое… Я не умру?!

— Нет-нет, что ты! Я с тобой, девочка моя… — жарко шептал Лев Карлович, крепко прижимая к себе Анюту, как будто это было самое драгоценное сокровище в мире. — Я тебя защищу от всего… От всех… Я весь мир положу к твоим ногам…

Так… Опустим все дальнейшие трепетные подробности, скажем проще: Лев Карлович влюбился как мальчишка. Втрескался по самые уши!

Это было просто наваждение какое-то. Когда не был с Анютой, думал только о ней. Дом, семья, работа — всё как-то самопроизвольно отодвинулось на второй план. Скажи ему кто раньше — никогда бы не поверил, что на старости лет такое возможно. Как будто вторую молодость подарили!

О бледненьких заморышах в клетчатых юбках даже и думать забыл, на других женщин смотрел насквозь, не видя их, сидел на совещании, в присутственных важных местах, не глядя подписи ставил на многомиллиардных договорах и всё грезил наяву — Анечка, Анюта, свет мой небесный… Хоть часок рядом посидеть, не обязательно — постель, просто посмотреть на тебя, погладить, за ушко покусать…

Ух! Вот это чувство! Не к каждому снисходит такое, согласитесь, особенно после пятидесяти…

Любе поставил задачу: соорудить гнёздышко. Выделил средства, сколько просила, не глядя и не считая. Люба справилась, приобрела отличную трёхкомнатную квартиру в хорошем месте, обставила со вкусом, сказала, что оформила на Анюту.