Слепой стреляет без промаха - Андрей Воронин

– Вижу, вас интересует моя трость, – улыбнулся старик, протягивая ее Глебу.

Тот только взял ее в руки, сразу ощутил, какая она тяжелая.

– Железное дерево, самшит. В лучшие времена я неплохо зарабатывал на этом.

Тут целая самшитовая роща, которая и дала название пансионату. Я сидел себе на берегу, резал палки и продавал их отдыхающим. Если хотите, я и вам такую сделаю.

– Да нет, спасибо. Разве что кому-нибудь в подарок. Я подумаю. Если припомню такого знакомого, обязательно скажу вам.

Глеб присел в мягкое кресло и, оттолкнувшись ногами, проехал в нем немного по полу. Маленькие колесики крутились безупречно.

– А в самом городе что-нибудь действует?

– Что именно?

– Ну, какой-нибудь ресторанчик, кофейня… я не говорю уже о варьете.

Глеб спросил просто так, ради интереса. Варьете ему сейчас не хотелось, он еще не успел как следует насладиться одиночеством.

Старик наморщил лоб:

– Я не так-то часто выбираюсь в Пицунду, но знаю, там работает один ресторан. Мой сосед в нем готовит кофе, – Саак взглянул на часы. – Через час он откроется.

– А где это? Я давно бывал в Пицунде, и она слилась у меня в памяти с другими городами.

– Когда выйдете на променад, то это будет второй корпус после открытого бассейна.

– Подъехать на чем-нибудь можно?

Тут уж старику пришлось развести руками.

– Ничего здесь у нас не ходит – ни автобусов, ни маршрутных такси. Если повезет, то доедете на попутной машине. А так, пешком, минут сорок ходьбы будет.

Глеб дал задаток старику за обеды, ужины и завтраки на две недели вперед и, проверив надежность замка, покинул свой номер. В лучшие времена с его балкона можно было наблюдать пляжную жизнь.

Глеб улыбнулся, вспоминая те времена. Будучи мальчишкой, он любил выходить на балкон, пока отец еще обедал в столовой, смотреть в его тяжелый артиллерийский бинокль на девушек, загорающих без верха купальника. Потому что знал: после того, как на пляже появятся люди, те прикроют свою наготу. И вообще привычка подсматривать, подслушивать, наблюдать за жизнью людей со стороны была заложена в Глебе самой природой. Он даже на свою жизнь смотрел как бы сторонним взглядом, трезво оценивая все свои удачи и промахи.

– Электричество хоть здесь есть? – спохватился Глеб, включая на ходу свет в коридоре. Мягко зажглись и загудели лампы дневного света.

– Слава Богу, хоть это есть.

Он вышел на шоссе и посмотрел в сторону Гагр. Ни одной машины. От Пицунды – тоже.

«Не страшно. Хожу я быстро».

Хоть и было жарко, Глеб шел в куртке. Карман оттягивал самый легкий из его пистолетов. В стране, ведущей войну, все-таки лучше иметь в руках оружие.

Цивилизованная территория вскоре кончилась. Вдоль шоссе потянулись разграниченные заборами из колючей проволоки, спинками металлических кроватей маленькие огородики. Равнинная земля была здесь на вес золота, и возделывался каждый клочок. Исключение составляла территория, находящаяся между шоссе и морем. Здесь располагались пансионаты, дома отдыха, безлюдные и какие-то омертвевшие за последние два года.

– Боже, если ты есть… – начал Глеб и улыбнулся. Как можно молиться Богу, начиная молитву подобными словами – «если ты есть»? Уже одно это должно привести Всевышнего в бешенство, если только он способен на такие чувства. А просьба у Глеба была весьма прозаическая – ему не хотелось идти пешком, уже достаточно он отмахал за последние дни. Он прошел мимо заросшей гигантским чертополохом автобусной остановки. На табличке, укрепленной на столбе, еще можно было прочесть расписание двухлетней давности. Несколько хмурых абхазов, копавшихся в огородах, смотрели на странного отдыхающего.

И тут вдалеке послышался шум мотора. Машина ехала со стороны Гагр.

– Ну вот, Бог есть на свете, если он услышал мои молитвы, – рассмеялся Глеб и пошел медленнее, то и дело оглядываясь.

Шум двигателя приближался, и вскоре из-за поворота выскочила несущаяся на бешеной скорости черная «волга».

«Эх, черт! – тут же позабыл о Боге Глеб. – Наверное, не остановится».

Он вскинул руку, но машина даже раньше, чем он успел сделать этот жест, затормозила.

– Садись! – крикнул шофер, махая рукой из открытой дверцы. – Я спешу, так что поспеши и ты.

Глеба не надо было долго упрашивать. Он сел на сиденье и спросил:

– До Пицунды подбросишь?

– Я туда и еду. Бензина теперь не так уж много, чтобы разъезжать по всему побережью.

Не успел Сиверов захлопнуть дверцу, как машина рванула с места и буквально воспарила над растрескавшимся асфальтом шоссе. Вид у шофера, несмотря на юный возраст, был солидный. А все благодаря автомату, лежавшему на коленях. К счастью, ствол его был обращен в сторону окна, и Глеб мог не опасаться неосторожного выстрела. В держателе перед самым ветровым стеклом был укреплен маленький абхазский флаг.

– Крутая у тебя машина, – Глебу пришлось вернуться в памяти лет на пять назад, когда ГАЗ-24 была самой крутой машиной на этом побережье.

– Это не моя, – почему-то с гордостью отвечал абхаз.

– А чья же?

– Председателя горисполкома. Но сегодня она в моем распоряжении, потому что зарплату давно не платят, и я получаю ее натурой.

– Сколько я тебе буду должен?

– Абхазы денег не берут, – не без ложной скромности сообщил шофер.

– Я как помню, в прошлые годы брали, и немало, – не удержался от едкого замечания Глеб Сиверов.

– Это были не абхазы, а грузины.

Переубедить парня в чем бы то ни было не представлялось возможным.

«Хорошо, хоть отпала сама собой еще одна проблема, – мысленно улыбнулся Глеб. – Раньше, когда садился в шину, нужно было думать, кого ругать – абхазов или грузин. А теперь все ясно с самого начала».

Автомобиль пронесся через пустынную площадь, и шофер спросил у Глеба:

– Тебе куда?

– Мне к ресторану. Хочу пообедать.

– Вот и отлично, – обрадовался парень, – я тоже еду туда. Так что можешь не сомневаться, хороший обед тебе обеспечен.

Автомобиль свернул в ранее запретную зону, где позволялось только пешеходное движение, выехал на набережную. Замелькали лавки, урны. Пустой пляж навевал уныние.

Но вот в открытое окно автомобиля ворвался привычный южный запах – дым мангала, сдобренный запахом печеной баранины.

«Волга» миновала пустую чашу открытого бассейна. Выбитыми стеклами смотрел на мир концертный зал. Но вот впереди показалось вполне обжитое место. В тени магнолий и финиковых пальм расположилась дюжина накрытых белыми скатертями столов. В мангалах тлели уголья, на открытых стеллажах привычно пестрели этикетки фанты, пепси-колы, спрайта и прочей дребедени. Словно солдаты, выстроились в шеренгу пачки американских сигарет.

Да, явно эту машину в Пицунде знали многие. Одно колесо заехало на бордюр, и, чуть не сбив столик бампером, парень остановил «волгу». Он привычно вскинул автомат на плечо и предложил:

– Пойдем, подкрепимся.

Многообразие и богатый выбор оказались ложными. Бутылки и пачки были пусты. Они сохранились здесь с той поры, когда на пляже было не протолкнуться от народа. Все сегодняшнее угощение сводилось к шашлыку, домашнему красному и белому вину, а также непонятно как попавшему сюда кофе.

Бармен, стоявший за стойкой, явно растерялся. Он рассчитывал на приезд шофера председателя горисполкома одного, а никак не с другом.

Но парень тут же разрешил все его сомнения.

– Дели на двоих, это мой гость.

Шашлык оказался на удивление вкусным и не таким жестким, как в былые годы, а домашнее вино – как минимум трехлетней выдержки. Оно возникло на столе как-то незаметно в запотевшем графине, и шофер, ничуть не смущаясь того, что ему снова садиться за руль, пил уже второй стакан. Немного утолив голод, Глеб принялся смаковать вино и сделался более словоохотливым.

– Я вот смотрю, у вас стоит много заброшенных домов. Наверное, и цены на них не очень-то высокие?

– Цены? – усмехнулся парень. – Это еще не все. У нас сейчас можно купить отличный дом за пару тысяч долларов, но только с одним условием.

– С каким?

– Боюсь, ты на него не согласишься, – рассмеялся парень.

– И все же?

– Каждый, кто имеет хоть какую-то недвижимость в Абхазии, обязан защищать ее с оружием в руках. Так что, если хочешь отдыхать здесь, то бери в руки автомат, желательно свой, и вперед – на фронт.

– И этот закон никак нельзя обойти?

Парень смерил Глеба презрительным взглядом, словно говорившим: ты так и не понял, кто такие абхазы.

– А вот еще, – Глеб отпил несколько глотков прохладного, приятного на вкус вина и зажмурился от удовольствия, – возле ваших домов я видел могилы. Откуда такой странный обычай?

– Это пошло еще со времен турок, – парень явно был исторически подкован и отвечал не задумываясь. – Они, когда захватили Абхазию, нередко выкапывали наших людей из могил, а потом требовали за тела выкуп. И вот тогда мы стали хоронить своих родственников возле домов. Не знаю, что тебя привело в наши края, – шофер, сжав зубами последний кусок мяса на шампуре, подмигнул Глебу, – но отдыхать тебе здесь будет скучно.