Бежать с острова - Виктор Степанычев

Он оглянулся на хижину и стоящих рядом с ней людей. Увидев одного, дымившего сигаретой, знаком попросил закурить. Встав навстречу, взял у него из кожаного портсигара тонкую черную сигарную самокрутку, прикурил и опять опустился на бревно.

Табак был крепким и предельно вонючим. Вдыхая дым маленькими порциями, чтобы не закашляться, Викинг наблюдал за Хервасио. Тот стоял спиной к нему, засунув руки в карманы. О чем он думает, понять было невозможно.

Викинг докурил сигарету и бросил окурок в ямку под бревно, присыпав песком. Пауза начинала затягиваться. Послышались легкие осторожные шаги. Подошла Христа и присела рядом. Она вопросительно взглянула на Викинга, но он только пожал плечами. Она понимающе кивнула, взяла с бревна берет Хервасио, положила его себе на колени и бережно, по-женски ласково, разгладила невидимые складки.

Хервасио повернулся к Викингу:

– Мы можем сейчас связаться с Руэнтосом? Я хочу с ним побеседовать.

– Если есть желание, думаю, сумеем, – сказал удивленный таким поворотом событий Викинг. – У охранников была радиостанция, если ее твои случайно не разбомбили.

Хервасио дал знак, к нему подскочил его человек и, выслушав распоряжение, убежал. Он скоро вернулся, неся небольшую рацию в брезентовом чехле.

– Свяжись, пожалуйста, с полковником и передай, что мне нужно с ним переговорить, – сказал Хервасио.

Викинг включил станцию, проверил настройку и начал вызывать Руэнтоса. Через минуту из наушника донесся громкий голос полковника:

– Одиннадцатый, это ты? Как у тебя дела? Как добрался? Я уже начал беспокоиться, что нет связи. У нас здесь все в порядке. Ты пока отдыхай, скоро вас оттуда заберут.

В голосе полковника звучали довольные нотки. Похоже, встреча министра и прессы прошла успешно. Ну что же, пора ему испортить настроение.

– Отдыхать не придется, – сухо сообщил Викинг. – Тут появились кое-какие сложности. С тобой хочет переговорить один очень хороший знакомый.

– Какие сложности? – взорвались громом наушники. – Какой еще знакомый? Опять что-то крутить начал? Как же ты, парень, меня достал!

– Передаю трубку, – спокойно сказал Викинг.

Хервасио нажал тангенту и спокойно, словно разговаривая с приятелем, с которым последний раз виделся не позднее вчерашнего вечера, поздоровался:

– Алессандро, здравствуй, это Хервасио… Не беспокойся, все в порядке, люди живы. Хочу тебя попросить об одной небольшой услуге. Я сейчас вместе с Христой отправляюсь к Эрнандо, чтобы передать ему дочь с рук на руки. Если можно, пусть твои люди организуют мне охрану и сопровождение до асиенды Арриана. Я опасаюсь, что его парни сдуру налетят и устроят какую-нибудь пакость… Да, согласен. На посту рядом с мостом. Много не надо, достаточно одной, максимум двух машин. Мы будем на джипе. Нет, никого из моих не беру, я еду один… Хорошо, я не против. Не знаю только, есть ли смысл в твоем присутствии? Это мои проблемы. Понимай как знаешь. Можешь оценить это именно так. До встречи!

Закончив говорить, он глубоко, Викингу даже показалось, облегченно, вздохнул. Молчавшая до этого времени Христа внезапно всхлипнула и отчаянно бросилась жениху на грудь.

– Что ты задумал? Отец убьет тебя. Ты сам понимаешь, что делаешь? – закричала она.

Хервасио прижал к себе Христу, а потом осторожно расцепил ее руки и усадил на бревно.

– Я устал! Просто устал от всего. Мне надоело скрываться, прятаться. Хотел забыться в политике, но сам себя завел в тупик. В самом начале я сказал, что раньше ненавидел вас, русских, за то, что вы потеряли великую страну, предали идеи социализма, равенства. А сейчас понимаю, что вы, как нация, тоже устали. Устали тянуть к счастливому будущему тех, кто не хочет туда идти, устали обманывать умных и талантливых, внушая, что они ничем не лучше люмпена, не желающего работать, но старающегося урвать себе лучший кусок. Вы устали корчить из себя доброго и радушного старшего брата, отрывающего от себя последнее, чтобы накормить мнимого страждущего, тайком предающего вас. И, может быть, именно этим и подтвердили, что вы великая нация, великая страна, которая смогла сбросить с себя оковы.

Когда я это понял, то оглянулся и посмотрел вокруг. И что же увидел? Все то же самое. Думаете, им необходима идея равенства, братства? – Хервасио кивнул головой в сторону своих людей. – Нет, им нужна пища, чтобы покрепче набить желудок, женщина, чтобы излить в нее семя, и все… Понимаете, и это – ВСЕ! И за это они готовы загрызть, растоптать кого угодно – свое дитя, отца, мать…

Хервасио замолчал, глядя куда-то далеко в пространство. Христа со страхом и растерянностью снизу вверх смотрела на жениха. Викинг стоял молча, слушая исповедь герильеро. Он не знал Хервасио и опасался, что эта речь может вполне перейти в истерику с непредсказуемыми последствиями. Мало ли примеров, когда полубезумные вожди доводили до сумасшествия целые народы, нравственно и физически калеча себя, своих подданных и будущие поколения, устраивая бойни и массовые самоубийства. Чего уж тут говорить об обиженном на весь мир Хервасио. Распалит себя этими исповедями, вытянет шпалер, да и начнет косить всех подряд с целью успокоения души. Но нет, взгляд пока еще осмысленный, адекватный, и дрожания рук не наблюдается.

– Вот поэтому я и хочу остановиться, пока еще есть такая возможность, – продолжил Хервасио. – Руэнтос неоднократно обращался ко мне, предлагая сложить оружие, обещая амнистию. Думаю, что сейчас самое время вернуться от иллюзий к реальности. Тем более что эта история с Идальго позволит властям более мягко взглянуть на мои проказы.

Хервасио перевел тяжелый взгляд на Христу.

– Извини, любимая, но я решил также покончить с горькой неопределенностью в наших отношениях. Мы сейчас отправимся к твоему отцу и окончательно все выясним. Плевать, что моей жизни может угрожать опасность. Пусть сегодня решится наша судьба. Я хочу разрубить этот узел.

Христа начала всхлипывать еще громче и жалостнее, а Викинг, удовлетворенно ухмыльнувшись, отметил, что этот парень начинает ему нравиться все больше. В Хервасио гармонично сочетались холодный расчет и природная страсть. Как он четко просчитал ситуацию! После поимки негодяя Идальго и блестяще проведенной операции по разгрому гнезда международных террористов совершенно неожиданно на голову власть имущих выливается еще один ушат бальзама – сдается доморощенный фармазон. Естественно, более важное событие сводит на нет все грешки Хервасио, и размягченные победами и мировым признанием правители прощают неразумного отрока, возвращая его в лоно цивилизации. Классный хеппи-энд!

Правда, это не совсем совпадало с планами Викинга, хотя, надо думать, связи со своими людьми Хервасио сразу не потеряет и сможет прокачать Хосе Диоса, замешанного в деле Осколовых. А только он может раскрыть тайну взрыва.

Романтическая часть истории Хервасио волновала Викинга, пожалуй, больше, чем намерение герильеро закончить свою карьеру вольнодумца. Он всей душой был бы рад соединению влюбленных сердец. За время странствий Викинг немного узнал девушку, и она ему нравилась своим жизнерадостным характером и живой, почти детской, непосредственностью. Несмотря на аристократическое происхождение и свободный образ жизни, Христа, по его наблюдениям, не стала капризным и донельзя избалованным ребенком. Он всем сердцем желал ей и Хервасио счастья, но от него ничего не зависело. Эрнандо Арриан – папаша крутой, и как он отнесется сегодня к нему, одному богу известно. Ежели Христа рыдает во весь голос, а сам Хервасио собирается к планируемому тестю, словно на Голгофу, ситуация действительно тяжелая.

Викинг шагнул к скорбящей паре и, подмигнув Хервасио, оттер его от Христы. Он легонько тряхнул девушку за плечи и сделал зверское лицо.

– Ты что ноешь? – свирепо процедил он сквозь зубы. – Когда под пулями бегала и ночью в засаде сидела, то не боялась? А сейчас испугалась родного отца. Ты за свое счастье борешься и должна сделать так, чтобы он сам тебя боялся. Или ты все теряешь, расстилая перед ним слезы и сопли, или, наоборот, обретаешь семью и уважение, настаивая на своем. Поняла меня, «новья» – невеста?

Христа от неожиданности прекратила плакать и только редко всхлипывала, глядя широко открытыми глазами на Викинга. До нее медленно, но все же доходило, что в предстоящей баталии с отцом она должна сыграть роль артиллерии большого калибра. Преображение образа страждущей в «рыкающую львицу» произошло так быстро, что Викинг аж диву дался. Девушка повела плечами, стряхивая с себя его руки, и отвернулась, вытирая слезы. Когда она снова обратилась к ним лицом, это уже был совершенно другой человек – решительный и целеустремленный.

– Что ты стоишь? Быстро собираемся и едем, – властно сказала она оторопевшему от такой резкой перемены Хервасио, добавив с долей ехидства: – Думаю, папенька нас заждался!