Бежать с острова - Виктор Степанычев

Встреча с людьми Эрнандо Арриана ничего хорошего принести тем более не могла. Если они просчитали, кто виновник их последних несчастий, а в этом можно не сомневаться, то не спасут его ни заслуги перед отечеством Сьерра-Марино, ни иностранное подданство.

«Что полковник говорил по поводу сдирания с него, живого, кожи? Б-р-р, довольно неприятная экзекуция… И сам Руэнтос сейчас занят, развлекает министра и журналистов. Видимо, в ближайшее время на его помощь рассчитывать не стоит».

Викинг прикинул расстояние до сидящего охранника и сразу же отказался от мысли напасть на него. Пока он будет извиваться между соседями с завязанными за спиной руками, пытаясь подняться на ноги, а потом еще и скакать добрых четыре метра до цели, этот «мучачо» в перерывах между затяжками вонючей сигареты запросто успеет выпустить в него весь магазин с патронами. Викинг попробовал освободить руки. Нет, связаны крепко, ничего не получится. Везде сплошной облом…

На душе стало тоскливо и мутороно, но особой тревоги, тряски, не было. Кажется, он уже достиг той крайней точки замотанности, когда начинают отмирать все эмоции. Раздумывая над очередной навалившейся на него напастью, Викинг устало прикрыл глаза и совершенно неожиданно для себя заснул.

Сон был тягучий и бестолковый, как всегда бывает после тяжелой работы, и более походил на бред. Где-то рядом, в клубящемся сером тумане, мелькали грустные глаза Надежды. Викинг понимал, кого она ищет и не находит, и звал ее. А женщина, не слыша призыва, растерянно шарила невидящим взглядом по его лицу, не замечая, что он, Вадим, стоит рядом – достаточно лишь протянуть руку. Надежда сначала шепотом, а потом все громче и громче повторяла: «Покажите мне его. Я хочу видеть этого человека…» В голове лениво мелькнуло: «Я уже где-то слышал такие слова… а-а, кажется, Хлопуша… Пугачев… Есенин… как же приятно спать… Почему опять крик?… Чей такой знакомый голос?… Это уже не Надежда, а кто-то совсем другой говорит: «Покажите мне его…» Но отчего же она спрашивает по-испански?… Хлопуша говорит на испанском языке? Странно… Зачем этот крик?… Господи, как хочется спать, а они так громко орут!»

Рядом за стенкой действительно кричали, это ему не снилось. Голос Христы звонко и настойчиво твердил: «Я хочу видеть этого человека! Покажите его немедленно…»

«Так вот кто у нас Хлопушей работает», – подумал Викинг, окончательно приходя в себя и прислушиваясь к ее крикам и глухому, неразборчивому мужскому голосу, успокаивающему девушку.

Христа бурей ворвалась в комнату и остановилась на пороге, всматриваясь в полумрак. Через несколько мгновений ее зрение привыкло к темноте, и она, шагнув вперед, увидела Викинга. Счастливо взвизгнув, так, что окружающим заложило уши, девушка бросилась к нему, споткнулась, свалилась сверху, потом, встав на колени, попыталась вытащить его из ряда лежащих и снова упала. Чьи-то сильные руки подхватили Христу и поставили на ноги. Повернувшись к стоящему рядом человеку, она заколотила ручками в затянутую камуфляжем грудь, неистово крича:

– Немедленно освободите его. Что эти идиоты с ним сделали?

Мужчина, повернув голову, негромко и властно бросил через плечо:

– Развяжите…

Викинга осторожно подняли, поставили на ноги и ножом разрезали веревки, стягивающие за спиной руки. Человек – надо думать, это и был пресловутый «шеф» – обратился к Христе:

– Больше тебе здесь никто не нужен? Тогда пошли отсюда.

Яркий свет заставил Викинга на мгновение прищуриться. Размяв затекшие кисти, он поднял взгляд и внимательно огляделся. На площадке перед хижиной полукругом стоял с десяток вооруженных людей. Рядом с ними, на веранде, Христа, ухватившись обеими руками за локоть мужчины, переводила счастливые глаза со своего спутника на Викинга и обратно.

Теперь уже нетрудно было догадаться: этот человек не кто иной, как ее суженый Хервасио Арриан. Кажется, узел интриги развязывался, и вариант лично для Викинга высвечивался не самый худший. Появлялась надежда, что его шкура на ближайшее время останется нетронутой.

Пламенный революционер также внимательно оглядывал недавнего узника. Похоже, беглый внешний осмотр Викинга удовлетворил героя-партизана. Хервасио, освободившись от рук Христы, кивнул ему и коротко бросил:

– Отойдем в сторонку. Нам нужно обсудить кое-какие вопросы, – и не дожидаясь ответа, остановив небрежным взмахом руки рванувшихся следом двух парней, надо полагать, телохранителей, размашистым шагом двинулся к берегу. Под деревьями, в тени, лежали короткие отесаные бревнышки. Хервасио, опустившись на одно, жестом пригласил Викинга присесть напротив. Он стащил с головы черный берет и тряхнул головой, расправляя густую шевелюру. Их взгляды остро и оценивающе встретились.

Разговор начался издалека и крайне политизированно.

– Ты правда русский? – спросил Хервасио.

– Правда, – ответил Викинг.

– Знаешь, еще совсем недавно я ненавидел вас, – задумчиво сказал Хервасио. – Вы потеряли и разрушили идею, которой я посвятил себя. Семьдесят лет жизни России пошли насмарку. Вы опять вернулись в прошлое, и причем к нулю, а может, и минусу. Жаль…

Викинг расстроился. Он терпеть не мог политспоров и разглагольствований по поводу потерянного соцрая. Еще бы поднять вопрос о праве наций на самоопределение – и можно идти топиться, благо вода рядом. Но разговор быстро свернул в деловое русло, и он так и не понял, зачем Хервасио поднимал эту тему.

– Ты не слишком обиделся, что мои люди грубо обошлись с тобой?

– Я редко на кого обижаюсь. Удивляюсь, что они меня сразу не прикончили, услышав о полковнике Руэнтосе и моей связи с ним, – усмехнулся Викинг.

– Этого не могло произойти. Я их проинструктировал, чтобы ни один человек, находящийся здесь, не пострадал.

– Мелкие травмы учитываются? – спросил Викинг, потирая бедро.

– Издержки могут быть в любой работе, – парировал Хервасио. – Если хочешь, я представлю тебе возможность сатисфакции за нанесенный здоровью ущерб. А лучше перейдем к делу. Ты сможешь говорить со мной откровенно или мы ограничимся светской беседой?

– В каких вопросах требуется моя откровенность?

– Ты можешь не разговаривать со мной вообще, и я не обижусь. Христа, хотя и очень сумбурно, рассказала, что ты для нее сделал, и я за это тебе очень благодарен. В любой момент можешь встать и уйти, и я не стану мешать. Но все же прошу мне помочь.

– Какая помощь тебе требуется? – удивился Викинг.

– В первую очередь меня интересует, что сейчас творится в Сьерра-Марино. Меня совершенно выбило из колеи исчезновение Христы. Я включился в поиски, и сначала было понятно, что ее ищут официальные структуры и люди отца. Сутки назад внезапно поиски прекратились и все силы были стянуты к побережью. По масштабам то, что происходило, больше смахивало на войсковую операцию по отражению агрессии вторгшегося в страну противника, но это было просто смешно и нереально. Никаких серьезных отрядов герильерос в этом районе также никогда не базировалось, и бросать сюда серьезные части и подразделения для их подавления просто бессмысленно. Сегодня рано утром совершенно неожиданно прошел сигнал от Христы. Мне сообщили, где она находится. Неподалеку отсюда была поисковая команда, и я приказал ей двигаться сюда. Здесь оказались коммандос полковника, и их, естественно, пришлось нейтрализовать. Остальное ты знаешь сам.

– Где сейчас люди, находившиеся здесь с Христой? – задал Викинг волнующий его вопрос.

– В лесу, примерно в километре отсюда. Они в безопасности, под надежной охраной.

Викинг на секунду задумался. Тон разговора и поведение Хервасио ему начинали нравиться. Он уже не казался таким страшным.

– Знаешь, я не сторонник обещаний и клятв в преданности и дружбе, но у меня к тебе также будут вопросы и просьбы, – сказал Викинг.

Информация о случившемся много времени не заняла. В подробности он особенно не вдавался, акцентируя внимание только на ключевых событиях.

Закончив рассказ, Викинг вопросительно взглянул на Хервасио. Тот несколько секунд сидел молча, потом коротко сказал:

– Спасибо за информацию, – и поднялся с бревна.

Он отошел на несколько шагов и остановился у самой кромки воды, осторожно лизнувшей носки его ботинок. Викинг не мог знать, о чем думает этот человек, хотя это ему было очень интересно, ведь сейчас запросто могла решаться судьба его самого, Надежды и Дювалье. А еще хотелось курить.

Он оглянулся на хижину и стоящих рядом с ней людей. Увидев одного, дымившего сигаретой, знаком попросил закурить. Встав навстречу, взял у него из кожаного портсигара тонкую черную сигарную самокрутку, прикурил и опять опустился на бревно.

Табак был крепким и предельно вонючим. Вдыхая дым маленькими порциями, чтобы не закашляться, Викинг наблюдал за Хервасио. Тот стоял спиной к нему, засунув руки в карманы. О чем он думает, понять было невозможно.