Лаванда для отца-одиночки - Салма Кальк

Он даже смокинг раздобыл — и слава Филиберу, который смог порекомендовать мастера. Мало ли, ещё пригодится. И когда увидел вышедшую из комнаты Лаванду в каком-то удивительном переливающемся платье, вроде и просто сером, а вроде и нет, и ещё оно так славно обрисовывало её фигуру, что прямо захотелось подойти и обнять — в общем, он тут же понял, что со смокингом был совершенно прав.

И позже, глядя на одобрительно вспыхнувшие глаза Лавандиной матери, когда она увидела их двоих — тоже понял, что всё правильно.

Вот и славно. Пойдём и будем делать какие-то вещи, которых не доводилось делать никогда.

Он даже не слишком обращал внимание на сцену — потому что, откровенно говоря, не привык к такому способу подачи информации. Музыка местами была весьма красива, но не вполне в его вкусе, а пели хорошо, но наверное, они тут и должны петь хорошо? И судя по тому, что свободных мест в зале не было, всё это пользуется популярностью. Опять же — живой звук, живая музыка… Впрочем, в антракте они бродили по театру и рассматривали всякие афиши, и Тео с удивлением обнаружил, что здесь показывают ещё и рок-оперы. Может быть, нужно сходить?

А пока — Лаванда рядом с ним дышала полной грудью, а был момент в начале — очевидно переживала. Её матушка излучала довольство, а отец улыбался и, кажется, был рад тому, что его дамы счастливы.

Немного напрягало, что ничего о себе не сообщает Эжени, но это значит — всё в порядке. Сообщит, когда окажется дома, и пускай у неё сегодня тоже всё будет хорошо.

Однако, сообщила не она, сообщил Филибер. И это было уже в тот момент, когда спектакль закончился и все стояли и хлопали. Тут-то Тео и ощутил вызов и услышал — бросай всё и беги.

Тео впервые в жизни пожалел, что у него нет в распоряжении портала, но — ничего ж особенного, сейчас всё решим. Господин Венсан ничего не спросил и согласился привезти Лаванду, и как-то приглушил недовольство супруги — и спасибо ему за это. Такси нашлось у входа, и через четверть часа от вызова Филибера он уже входил в заднюю калитку дома. Что характерно, она оказалась магически заперта. Что ж, значит — запрём её снова, мало ли.

В саду творился какой-то хаос. Что, откуда?

Первым привлёк внимание фонтан — его выкрасили светящейся краской, и статую внутри тоже, а на бортике написали всякую грязь. Сначала Тео не понял, откуда в чаше взялась вторая покрашенная фигура, потом до него дошло, что это человек, которого тоже покрасили. Под горячую руку?

У зелёного дракона, гордости Лаванды, поникла голова. Впереди на аллее слышался голос Филибера и ещё чей-то, очень знакомый командный голос, и до Тео не сразу дошло, что это не кто иная, как госпожа декан боевого факультета Академии Марион де Саваж. Она-то откуда здесь взялась?

Подсветка не горела, но где-то над обоими лабиринтами летали магические шары и слышались голоса, и он совершенно точно услышал там Эжени.

— Бей скотину! — верещала она. — Вот так, в лоб ему, да поскорее!

С другой стороны кто-то завывал, Тео с трудом разобрал слова про «отпустите» и «я всё скажу».

Он как раз дошёл до Филибера и госпожи декана, когда та строго говорила кому-то:

— Извольте пояснить, что вы тут делали. Иначе вы вам всё равно придётся рассказать, но уже не добровольно, вы ведь это понимаете?

— Добрый вечер, — поздоровался Тео. — Что здесь происходит?

— А происходит то, что тебе подпортили сад, — вздохнул Филибер. — Не знаю, что скажет об этом госпожа Лаванда, когда увидит, но… всё достаточно плохо.

— И кому же это понадобилось? — поинтересовался Тео.

Он взглянул на съёжившегося под взглядом госпожи декана человека… и вдруг узнал его. Тьфу ты, это ж тот недоумок, который приглашал Лаванду в бар, а потом там напился и скандалил.

— Теофиль, ты знаешь этого человека? — спросила госпожа декан.

— Видел один раз, не знаю, как его зовут. И что ему здесь понадобилось, не знаю тоже.

Со стороны правой беседки заругались и закричали «Держи его», и в их сторону кто-то побежал, не разбирая дороги. Выломился на аллею, следом за неизвестным выскочил Фред Долле, и дальше Тео с изумлением увидел, как тот схватил убегавшего за руку и повалил на землю тем самым приёмом, который они отрабатывали только вот позавчера.

— Держите его, — с гордостью сообщил парень.

Филибер тут же магически обездвижил пленника и с гордостью взглянул на племянника. Тот выглядел изумительно — тоже в смокинге, бабочка съехала, рубашка выбилась, волосы дыбом.

Следом на аллею выбежала Эжени, тоже раскрасавица — на светлом бальном платье пятно светящейся краски, вся растрёпанная. Она увидела Тео, подбежала и обняла.

— Папа, как хорошо, что ты пришёл! Ты видел, да? Они испакостили нам весь фонтан! Они сломали дракона! Они оборвали ветки жасмина! И изрисовали беседку! И кусты испортили! Новые, которые Лаванда вот только что посадила! Которые её папа привёз! И кипарис нам почти сломали! Я хочу их побить магией и руками, можно?

Тео огляделся, придерживая одной рукой Эжени. На аллею с обеих сторон выводили неизвестных ему людей, и их оказалось как-то нездорово много, целый десяток. Откуда у него столько врагов? Кто-то из прошлой жизни, что ли? Или это не его враги, и чьи-то ещё? Тогда чьи?

И как они вообще попали в сад, чёрт возьми? Магическая охрана периметра, да? И периметр не мявкнул? Кстати, а где их мявкающее величество, всё ли с ним в порядке?

— Эжени, а где Трофей? — вдруг знает?

— Дома, — выдохнула дочь. — Он сидел на подоконнике и орал. Наверное, хотел подрать этих людей. И я его понимаю, я тоже хочу так сделать.

— Господа, я благодарю всех за своевременную помощь, — сказал Тео. — И буду благодарен, если мне, наконец, расскажут, что здесь произошло.

На аллею тем времени выбрались Стеф Долле, Луи Тьерселен и две незнакомых Тео девушки, одна — совсем юная, вторая постарше. И парень, который мог быть только отпрыском госпожи декана, потому что очень похож на её супруга-некроманта. И кстати, господин герцог тоже выбрался на аллею следом за детьми, откуда они все здесь?

— Добрый вечер, — приветствовал их всех Тео. — И благодарю за то, что переловили злоумышленников,