Тортоделка - Evgesha Grozd

что делало меня человеком умерло мгновенно. Ребёнок погиб. Умер из-за меня! Только из-за меня!

Волочилась за мужем до нашей комнаты.

— Прости меня…, - застряла у порога, не решаясь войти следом, и смотрела на него, моля услышать и понять, что искренне сожалею.

— Лучше уйди пока, — Гера покачал головой, отодвигая меня обратно в коридор, и закрыл дверь.

Через пару минут, сидя у порога комнаты, услышала, как муж в яростном крике громит нашу спальню.

С силой зажала уши и сползла по стене вниз, давая полную волю слезам.

Ущербная

Вика

Молчание длилось уже несколько дней. Спальня была полностью убита — шкафы, мебель, зеркала, люстра, окна — и непригодна для жилья.

Прислуга перенесла выжившие вещи в соседнюю гостевую спальню, в которой я и ждала долгими ночами появления мужа.

Герман всячески избегал меня. Нет, он не грубил, но любые ответы на мои вопросы были пропитаны холодом, а попытки обсудить произошедшее отложены в долгий ящик. До поздна он торчал на работе, принципиально обсуждая со мной только рабочие моменты, а дома уходил в отцовскую комнату и, вероятно, оставался спать там на тахте.

Всё это вытягивало из меня душу. Советы подруги не помогали. Ловила себя на мысли, что хочу уйти. Нет, не от него, а просто туда где не найдут. Пальцы несколько раз порывались написать Мише, вспомнив, как тогда смогла укрыться у него и как впервые было хорошо всё и просто. Появлялось желание встретиться с ним и поболтать, получить его дружеский нагоняй и посмеяться над его порой не такими уж смешными шутками. Но показывать ему, что по-прежнему делаю ошибки и не могу достичь счастья, не хотелось. Убирала телефон из рук и продолжала работать.

Дважды наткнулась дома на квитанцию из цветочного бутика. Три тысячи рублей за букет из роз и композиции со сладостями. Адресат — А. Романенко.

Очередной нож вонзился в сердце, прямо со спины. На полусогнутых дошла до кресла и осела в него. Она добьётся своего, потому что змея и способна задушить кролика. И этот жалкий кролик — я, не способный ответить тем же, слишком наивный и верящий в людскую честность, но только лишь потому, что сама такая и жду этого же от других. Высшая степень идиотизма. Я не только вечно пытаюсь искать в людях хорошее, но и с удовольствием открываю им шею, позволяя наступить сапогом на горло или сомкнуть на ней свою пасть. Даже мужу, который совсем недавно почти признался мне в любви.

Вздрогнула, заметив сбоку фигуру отца Германа. Быстро смахнула слезу, предательски вышедшую наружу. Вскочила с кресла и устремилась к нему.

— Вам что-то нужно? Анна Леонидовна отлучилась до больницы.

— Всё хорошо, доченька, — ласково улыбнулся мне старик, опираясь на канадку*. — Тошно мне уже в четырёх стенах, а жена детей поехала проведать. Может ты составишь компанию старику?

— С удовольствием, — искренне улыбнулась и начала направлять его к дивану.

— Нет, нет, — мягко, но настойчиво запротестовал. — Давай пройдемся по саду. Я бы вдохнул зимнего воздуха.

Немного струхнула вести больного человека на улицу, но всё же согласилась. Гувернантка помогла его одеть, и я, взяв свёкра под руку, вывела во двор.

Полдень было солнечным и приятный морозец щипал щёки. Пушистые снежинки припорошили ветви голых деревьев, одев словно в шубки. Галдели синицы и вездесущие воробьи, где-то у забора возмущались две сороки.

На душе вдруг стало чуть спокойней. Давно я не выходила на улицу просто так, вдохнуть свежего воздуха и понаблюдать за птицами.

Мы шли небольшими шажочками по вычищенной дорожке слегка присыпанной солью.

— Гера всегда тяжёл на примирении. Такой же упёртый, как я в молодости. Импульсивен и горяч, но добрый парень. Ты давно покорила его сердце, мне это видно. А то, что случилось с этой рыжей… Пойми его. Это ведь второй выкидыш у Лики, — вскинула шокированный взгляд на старика.

— Он не рассказывал мне об этом, — ещё одна тайна о муже, которой он не пожелал поделиться.

— И не расскажет, потому что винит себя, что недосмотрел, недоглядел. Гера тогда квартиру страстно хотел к их свадьбе, только-только шефом стал. Гордился своей самостоятельностью. На премию Бокюз всё так же стремился выйти. Вебинары, обучения, мастер-классы. Внимания бывшая невеста почти не получала. Потом Лика где-то ветрянку подхватила. Высоченная температура, лихорадка. Она тогда на конце пятого месяце была. В результате, замершая беременность. Лике пришлось рожать мёртвого ребёнка и, естественно, потом хоронить. Он тогда был подобие своей тени, долго переживал, как и сейчас. Пойми, он винит не тебя, а больше себя, потому снова был в стороне от своего малыша.

— И в этот раз из-за меня. Если бы я могла вернуть те минуты, я бы наверное позволила ей избить меня, лишь бы ребёнок остался жив, — с горечью проронила, пронаблюдав, как воробьи, атаковали кормушку на дереве, которую всегда было видно в окне нашей спальни.

— В тебе нет зла и подлости, потому все несчастья льются на твою голову, — старческая ладошка похлопала меня по руке. — Эти каменные джунгли кишат хищниками и змеями и, иногда, чтобы выжить люди становятся похожими на них, маскируются. Я не побуждаю тебя к тому, чтобы стать как они, но побуждаю защищать себя, бороться за своё счастье и уметь укусить в ответ — это самозащита, а не преступление. Чета Романенко мне знакома очень хорошо, они не покривят душой и пойдут по головам. И, если один из них объявил тебе войну, то нужно собраться и держать оборону. Не расслабляться.

Мы сделали круг по саду и двинулись в дом.

— Спасибо, что составила компанию, — улыбнулся свёкр, когда я проводила его до комнаты.

— Спасибо, что пригласили, — забрала у него канадку и усадила в кресло. — Мне даже понравилось, — искренне улыбнувшись, выпрямилась.

— Тогда буду приглашать тебя почаще. А то Анна Леонидовна кроме светских и политических новостей мне ни о чём не говорит.

— Тогда вам придётся слушать о десертах, — засмеялась я.

— Это же детская мечта, — старик хитро подмигнул мне, в чём увидела полную копию Геры. В душе вновь тоскливо резануло.

После разговора с отцом мужа, приняла чёткое и волевое решение не просить, а требовать теперь разговора с Германом. Заняла позицию в гостиной на диване.

Пришёл опять заполночь. Запах алкоголя дошёл до моего носа.

— Че не спишь? — резко бросил мужчина и, шатаясь, прошаркал к бару. Потом хохотнул. — Жена спалила бухого муженька. А где скалка?

Да, облом. Разговора не выйдет.

— Скалка мне дороже, чем твоя черепушка, — сердито буркнула