Слезы дракона - Дин Кунц

Большую часть энергии Брайан хотел припасти для этого выскочки-фараона. Чтобы всыпать этому сраному герою по первое число, унизить его, сломать. Заставить на коленях вымаливать себе пощаду. Ибо где-то в глубине души тот, конечно же, был трусом. В каждом из них затаился трус.

Брайан хотел вытащить этого труса наружу, заставить его ползать на брюхе, показать себя во всей своей неприглядной красе, какой мягкотелой медузой был он на самом деле, какой облезлый, насмерть перепуганный кот скрывался за полицейской формой и револьвером. До того как разделаться с обоими легавыми, он доведет их до полного исступления, будет неотступно терзать их, заставит их возненавидеть тот день и час, когда они увидели свет Божий.

Он отключил свое "проницание" и выбрался из потрепанного "доджа". Вернулся назад в собственное тело, неподвижно застывшее на балконе спальни.

Огромные волны, накатывавшие на берег из скрытого мглои океана, с грозным грохотом разбивались внизу о скалы, вызывая в воображении Брайана Дракмана видения городов, сверкающие небоскребы которых рушатся от одного его взгляда, погребая миллионы вопящих от ужаса людей под обломками бетона, стекла и покореженной стали.

Когда он завершит свое СТАНОВЛЕНИЕ, у него не 6удет нужды запасаться энергией. Его мощь станет вселенской, вечно восполнимой и неиссякаемой.

Он вернулся в свою черную спальню и плотно прикрыл за собой балконную дверь. Сбросил с плеч красный халат.

Голый вытянулся на постели, положив голову на две набитые гусиным пухом подушки, затянутые в черные шелковые наволочки. Надо сделать несколько медленных, глубоких вдохов, закрыть глаза, расслабить мышцы. Ни о чем не думать.

Освободиться от всех забот. Проходит минута - и он готов к созиданию. Вот он направляет огромную порцию сознания во двор современного дома с большими окнами и покрытыми кедровым тесом стенами, стоящего высоко на холме, на подъездной аллее которого сиротливо приютилась "хонда" полицейского.

Ближайший уличный фонарь только в квартале отсюда. Все скрыто густым непроницаемым мраком. В самой глубине этого мрака вдруг зашевелилась земля. Трава дернулась, перевернулась вверх корнями, словно прошелся невидимый плуг, раздался звук, похожий на причмование мокрой глины, наворачиваемой на резиновую лопатку, которой ее месят. Затем все вместе: трава, земля, кaмни, полуистлевшие прошлогодние листья, земляные черви, жуки, коробка из-под сигарет, в которой какой-то мальчик дaвным-давно похоронил своего длиннохвостого попугайчика, - все это вдруг разом поднялось мощным конусообразным шевелящимся столбом на высоту человеческого роста.

Из этой бесформенной массы постепенно, сверху вниз начала возникать фигура огромного, неуклюжего мужчины. Сначала появились волосы, спутанные и грязные, затем борода. С треском разверзся рот. Из-под покрытых сочащимися язвами губ показались неровные, бесцветные зубы.

Открылся глаз. Желтый. Злобный. Нечеловеческий.

11

Он бежит по темной аллее, принюхиваяcь, пытается найти след существа-которое-может-убить, зная, что безнадежно потерял его, но продолжая принюхиваться ради женщины, ради мальчика, потому что он - хороший пес, очень хороший.

Пустая консервная банка… пахнет жестью, ржавчиной. Лужица, на поверхности которой поблескивают радужные пятна нефти. Посредине плавает мертвая пчела. Интересно. Не так, конечно, интересно, как дохлая крыса, но все же интересно.

Пчелы летают, жужжат, жалят иногда даже больнее, чем кошки. Но эта пчела мертва. Никогда раньше не видел он мертвую пчелу, это первая. Интересно, что пчелы умирают. Он не помнит, однако, чтобы доводилось видеть дохлую кошку, и потому в недоумении: неужели и кошки, как и пчелы, тоже могут умереть. Забавно думать, что и кошка может умереть. Интересно, от чего?

Они же могут так стремительно карабкаться по деревьям или взлетать на заборы, куда вообще никому не забраться, своими острыми когтями так быстро и неожиданно полоснуть по носу, что никогда не успеваешь заметить, как это произошло, значит, если существует что-то, могущее убить кошку, то, видимо, оно может убить и собаку тоже, и тогда этого "что-то" надо опасаться, коли оно быстрее кошки и такое подлое. Интересно.

Он бежит по аллее дальше.

Где- то, где много людей, варится мясо. Он облизывается, так как все еще голоден.

Обрывок бумаги. Конфетная обертка. Пахнет вкусно. Придерживая лапой, облизывает ее. И на вкус ничего. Он лижет, и лижет ее, но, увы, удовольствие кончается слишком быстро, так как на обертке примостилась всего-навceгo маленькая капелька сладкого. Вот так всегда, чуть только начинаешь лизать или грызть что-нибудь вкусненькое, как оно тут же кончается, никогда его не бывает вдоволь, больше, чем хочется.

Он подносит нос совсем близко к обертке, вдыхает в себя ее аромат, чтобы удостовериться, что на ней ничего не осталось, она прилипает к его носу, он мотает головой и сбрасывает ее с себя. Ее подхватывает ветер, и она летит вдоль аллеи, то взлетая вверх, то опускаясь вниз, поворачивая то влево, то вправо, как бабочка. Интересно. Вдруг ожила и полетела. Как же это может быть? Очень интересно. Он бежит за ней вслед, а она летит себе и летит, он прыгает, пытается схватить ее зубами, промахивается, теперь она ему уже нужна до зарезу, правда, нужна, он обязан догнать ее, схватить, снова прыгает, хватает зубами, промахивается. Что же это такое, а? Обрывок бумаги и, надо же, вдруг полетел, как бабочка. Нужно во что бы то ни стало ее поймать, обязательно. Он снова бежит за ней вслед, прыгает, хватает ее зубами, и на этот раз не промахивается, начинает ее жевать, но это всего лишь бумажка, и он презрительно выплевывает ее. И смотрит, смотрит, смотрит, ждет, готовый в любую минуту вновь схватить ее. Теперь она его не обманет, не улетит, но она лежит неподвижная, мертвая, кaк та пчела в лужице.

Полицейский-волк-обротень-тот-кто-может-убить.

Странный и ненавистный запах этот прилетел к нему с моря, и пес дергается от неожиданности. Принюхивается, Пытается более точно определить, из какого именно места на море. Оборотень где-то разгуливает в ночи, где-то недалеко, на берегу океана.

Он идет на запах. Сначала тот едва уловим, кажется, что вот-вот исчезнет, но затем становится сильнее. Пес возбужденно вертит по сторонам головой. Он хорошо держит след, подбирается все ближе и ближе, еще, правда, далековато, но с каждым шагом оборотень неумолимо приближается, и пес с аллеи сворачивает на улицу, затем в парк, снова бежит по какой-то аллее, затем снова по улице. Запах оборотня самый странный и самый захватывающий из всех запахов, которые он когда-либо нюхал. Яркий свет. Вжжж-жж-жж! Машина! Совсем близко. Еще секунда - и сам бы стал таким же неподвижным, как мертвая пчела в дождевой лужице.