Любовь и зависимость - Стентон Пил

Чтобы исследовать, что вообще случается, когда люди путают принимаемые наркотики или ожидают эффектов, которые в действительности характеризуют другой их вид, Седрик Уилсон и Памела Хьюби давали испытуемым три класса наркотиков: стимуляторы, депрессанты и транквилизаторы. "Когда испытуемые правильно догадывались, какой наркотик получили" — пишут Уилсон и Хьюби

— "они демонстрировали сильную реакцию на него. Когда они угадывали неправильно, эффекты наркотика были частичными или полностью тормозились".

D. СРАВНЕНИЕ ОПАСНОСТИ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ ОБЩЕУПОТРЕБИТЕЛЬНЫХ НАРКОТИКОВ И ГЕРОИНА

Главный вред для здоровья, приносимый табаком — это повышение вероятности рака легких, эмфиземы, хронического бронхита и сердечных болезней. Кофе, согласно статье Марджори Болдуин "Суд над кофеином", причастен к болезням сердца, диабету, гипогликемии и повышенной кислотности желудочного сока. Вдобавок к этому, последние исследования сконцентрированы на увеличении врожденных дефектов и повышении рисков беременности в связи с обоими этими наркотиками, так же как и с аспирином. Служба Здравоохранения США обнаружила, что курение матерей — важный вклад в высокий уровень фетальной смертности в этой стране. Лисси Джарвик и ее коллеги, исследуя хромосомную опасность ЛСД (см. приложение Е), обнаружили, что долговременные потребители аспирина и "кофейные и кока-кольные аддикты" подвергаются такому же риску генетического ущерба и врожденной ненормальности своего потомства. У женщин, ежедневно принимающих аспирин, наблюдается больший, чем в норме, уровень нарушений при беременности и родах.

В то время как Американское общество медлит с пониманием вредных последствий этих знакомых всем наркотиков, оно с самого начала преувеличивает таковые героина. Вместе с мифами об аддикции с одного укола (для которой возможны только психологические объяснения) и неограниченной толерантности, героин считают ведущим к физической дегенерации и смерти. Но опыт пожизненных потребителей в благоприятном социальном климате показывает, что это

— настолько же жизнеспособная привычка, как и любая другая, и медицинские исследования не выделили какого-либо вредного влияния на здоровье от одного употребления героина. Главная причина болезней и смерти у уличных ад-диктов — заражение из-за нездоровых способов употребления, в частности, через грязные иглы. Стиль жизни аддиктов также вносит большой вклад в высокий уровень их смертности. Чарлз Виник заключил, что "опиаты обычно безвредны, но их принимают в неудовлетворительных условиях. Недоедание вследствие потери аппетита — возможно, самое серьезное осложнение опиатной аддикции".

Физическая опасность, которую героин, по широко распространенному убеждению, представляет для своих потребителей, заключается в смерти от передоза. Порождающие, возможно, наиболее стойкое заблуждение об этом наркотике,

"героиновые передозы" чрезвычайно участились в последние годы, когда среднее содержание героина в дозах, доступных на улице, было уменьшено. Цитируя исследование д-ра Милтона Хелперна, главного медицинского ревизора Нью-Йорк Сити, Эдвард Бречер показывает, что так называемые "смерти от пе-редоза" не могли быть результатом этой причины. Вероятнее всего, что смерти, приписанные передозу, в действительности произошли из-за употребления героина в комбинации с другим депрессантом, например, с алкоголем или с барбитуратами.

Информация, представленная здесь, не является аргументом в пользу приема героина. Правда заключается в том, что героин предлагает самый надежный и совершенный способ искоренить в себе сознание, что и является основой аддикции. Предпосылка этой книги состоит в том, что аддикция, как способ жизни, — психологически нездоровое явление, и это касается как ее причин, так и следствий. Ценности, которые книга призвана утверждать, противостоят таковым наркотически (или еще каким-либо искусственным способом) поддерживаемого существования. Данные, оправдывающие героин, вместе с доказательством вредных эффектов сигарет и кофе, предложены в поддержку предположения о том, что культурные — нашей культуры — оценки физического и психологического вреда разных наркотиков исходят из общего отношения к данному наркотику. Нужно рассмотреть потребность нашего общества осудить героин по всем возможным параметрам, невзирая на факты, даже при том, что это общество настолько сильно восприимчиво к героиновой и другим формам аддикции.

Е. ИССЛЕДОВАНИЯ ЛСД

Работа Сидни Коэна основана на обзоре 44 исследователей ЛСД, которые собрали данные о 5000 индивидов, которым давали ЛСД или мескалин в общем 25000 раз. Эти субъекты, среди которых были "нормальные" добровольцы и пациенты, проходящие психотерапию, показали следующие уровни осложнений, ассоциируемых с галлюциногенными путешествиями: попытки суицида —

0 на 1000 среди нормальных субъектов, 1.2 на 1000 у психиатрических пациентов; психотические реакции, длящиеся дольше 48 часов — менее 1 на 1000 у нормальных, менее 2 на 1000 для психиатрических.

Опровержение Маймона Коэна работы по хромосомным нарушениям, причиненным ЛСД, фокусировалось на факте, что используемые человеческие лейкоциты (белые кровяные клетки) культивировались в экспериментальных пузырьках (ин витро), а не в живом организме (ин виво). В этих условиях, где клетки не могут так просто избавиться от токсинов, многие вещества приводят к увеличению хромосомных нарушений. К ним относятся аспирин, бензол, кофеин, антибиотики, и даже более безвредные субстанции, такие, как вода, не подвергнутая двойной дистилляции. Последующие исследования ин виво у потребителей чистого и нелегального ЛСД, вместе с дальнейшими проверками ин витро под надлежащим контролем, показали, что опасности ЛСД не представляет. Заявляя, что кофеин удваивает уровень хромосомных нарушений, так же, как и ЛСД, Джарвик и ее коллеги замечают, что любое вещество, введенное в тело в достаточном количестве в период беременности, может стать причиной такой же аномалии.

Главная линия мысли в исследованиях аддикции — подход обусловленного научения Абрахама Уиклера и экспериментаторов над животными Мичиганского Университета (см. приложение В) — явно имеет отношение к психологическим наградам и наказаниям, связанным с потреблением наркотиков. Главное ограничение этих теорий и исследований, однако, состоит в том, что они считают само собой разумеющимся дистресс отрыва и допускают, что облегчение боли отнятия неизменно является первичным подкреплением приема опиатов после инициального периода их приема. Другие награды (обеспечиваемые средовыми стимулами) также рассматриваются, но только в качестве вторичных подкреплений, связанных с облегчением симптомов отнятия.

Механистический характер теорий обуславливания связан с тем, что они родились из наблюдений за лабораторными животными. Человеческое сознание порождает гораздо более комплексные реакции на наркотики и на их отнятие, чем те, на которые способны животные. Только животные реагируют на наркотики предсказуемым образом, и только животные (особенно содержащиеся в клетках) реагируют одинаково на начало ломки — приемом новой дозы наркотика. Чтобы теория обуславливания могла объяснить поведение людей-аддиктов (так же, как и неаддиктивных потребителей наркотиков), она должна учитывать различные социальные и личностные подкрепления — удовлетворение эго, социальное одобрение, безопасность, связность Я, сенсорную стимуляцию и т.д. — которые мотивируют человеческие существа на потребление наркотиков и на другие действия.

Понимая ограничения гипотез, основанных на изучении животных, Алфред Линдесмит предложил вариацию теории обуславливания, которая добавляет к ней важное когнитивное измерение. В "Аддикции и опиатах" Линдесмит утверждает, что аддикция случается, только когда аддикт понимает, что физиологическое привыкание к морфину или героину уже произошло, и что только другая доза наркотика защитит его от ломок. Несмотря на настояние Линдесмита на том, что аддикция — сознательный, человеческий феномен, его теория так же узко базируется на физической зависимости и симптомах отнятия как универсальном подкреплении, как и другие модели обуславливания. Она скорее считает, что только один вид когниции (т.е. осознавание связи между симптомами отнятия и приемом опиатов) влияет на психологический процесс обуславливания, чем допускает существование ряда когниций, на которые способно человеческое существо. Линдесмит замечает на полях, что пациенты больниц, которые знают, что получали морфин, и которые сознательно отказались от наркотика, обычно не становятся аддиктами. Это происходит потому, что они считают себя пациентами, а не наркоманами. Линдесмит терпит неудачу в понимании того, что кажется разумным заключением из этого наблюдения: образ себя всегда является фактором, который надо учитывать в аддиктивном процессе.