Внешняя угроза - Алексей Фомичев

Дитрих хмыкнул, насмешливым голосом произнес:

— Жаль, что мы враги. Я не нарушу тайну, если скажу, что уже… завтра, через сутки, начнется наше наступление. Видимо, ваше командование знает об этом. Это будет не просто сражение!

— Понимаю. Я знаю, чем оно закончится. И чем закончится война… Наши народы не должны воевать…

Полковник вновь хмыкнул.

— Не переходи на патетику, майор! И давай не будем о политике. Мы солдаты, наше дело выполнять приказы. Хотя и не все приказы хочется выполнять.

Дитрих сделал паузу и обратился уже к девушке:

— И вам спасибо. За то, что помогли спасти планету и спасти наших ребят. Берегите себя, Марита!

В слабом свете фонарика лицо полковника было плохо различимо, но Глемм все же разглядела невеселое выражение лица Дитриха.

Она сжала его руку и прошептала:

— Вам спасибо.

Чуть поколебавшись, полковник протянул руку Титову. Майор увидел жест и ответил на рукопожатие. Это был второй немецкий офицер, которому Титов жал руку, не чувствуя себя предателем.

Говорить больше было не о чем. А к лирике не имели склонности ни полковник, ни майор.

Дитрих глянул на часы и прошептал:

— Все, время. Разведчики вас доведут до нейтральной полосы. А дальше сами. На этом участке наших мин нет. И ваших вроде тоже. Успеха.

Титов кивнул ему и первым выполз из окопа. За ним последовала Глемм. Разведчики тоже выползли из своего окопа и ждали их впереди у ямы. До русских позиций было триста пятьдесят метров…

10

Они прибыли в Золотухино в семь часов утра четвертого июля. На «додже», за рулем которого сидел Парфенов. Он встречал Титова и Глемм на передовой, выводил в тылы дивизии и организовывал место для короткого отдыха.

— Едем в управление? — спросил Титов, когда машина уже была на околице Золотухино.

— Нет, на точку, — пояснил лейтенант. — Сняли один дом, там, кстати, мы и были вместе с Заремным. Генерал не хочет говорить в управлении.

Майор кивнул, желание Вадиса понятно. Их операция была частной, со службой не связанной. И завершать ее надо не в официальной обстановке.

Через десять минут машина заехала во двор небольшого дома. У ворот, чуть в стороне, уже стоял генеральский «виллис». Водитель сидел внутри, выходить ему запретили. Вадис не хотел, чтобы он видел кого-то.

Парфенов заглушил двигатель машины, тщательно запер ворота и указал на дом.

— Он уже ждет.

Титов повернулся к Глемм и мягко сказал:

— Пошли.

Та послушно направилась к крыльцу. За все время после перехода линии фронта она не произнесла и десятка слов. Ее будущее было покрыто мраком, и Марита не знала, что ее ждет. В голове даже мелькала мысль, что русские уберут ее как нежелательную свидетельницу. Тогда все следы инопланетного присутствия исчезнут, и русская контрразведка выйдет сухой из воды.

Мысль весьма практическая при некотором раскладе, но маловероятная. Однако офицер достейской армии, женщина, оставшаяся одна на чужой планете, да еще пережившая столь сильное потрясение, рассуждать иначе не могла.

Вадис сидел за столом в комнате вместе с Сочновым. Когда Титов и Глемм вошли, встал навстречу, жестом прервал хотевшего доложить по-уставному майора и пожал ему руку. Вежливо кивнул Глемм и предложил:

— Садитесь. Как самочувствие?

— Нормальное, товарищ генерал, — ответил Титов. — Успели немного отдохнуть после возвращения, да и в дороге подремали. Я готов доложить…

— Доложишь, когда надо будет, — вновь прервал его Вадис. — А пока просто расскажи, как все прошло. Без мелких деталей.

Титов вздохнул, чуть повел плечами. Без мелких деталей! А что считать мелкими деталями? Чувства человека, вступившего в бой с неизвестным и могущественным врагом? Внешний вид роботов, методично отстреливающих солдат? Бой, вернее, бойню среди огня и дыма? Или вид растерзанных тел и глаза выживших, в которых застыл немой вопрос: «Неужели уцелели?»

Впрочем…

Впрочем, все это лирика. Эмоции еще не отошедшего после схватки человека. А докладывать надо самую суть. Коротко и емко. Захочет начальство узнать что-то еще — спросит.

И Титов рассказал. Все, начиная с момента перехода линии фронта. Нелегкий путь в Чернигов, встреча с Дитрихом, знакомство, рассказ об инопланетянах. Планирование операции, подготовка. Сам бой. И его итоги. И в конце — возвращение.

Весь рассказ занял десять минут. И еще столько же майор отвечал на вопросы.

Вадис и Сочнов слушали внимательно, не перебивали. И вопросов задали не так много. Им и без того было понятно, насколько сложно пришлось майору и его спутнице и что происходило в лесу.

Бой, казавшийся Титову самым страшным из виденного ранее, на самом деле не выходил за рамки чего-то необычного. Просто майор по роду своей деятельности участия в тяжелых боях на передовой не принимал. Не отражал атаки врага, не воевал с танками под огнем артиллерии и не переживал многочасовые налеты авиации, не бывал в пекле сражений лета сорок второго года.

Впрочем, это не умаляет совершенного им и немцами в лесу под Черниговом. Видимо, там и впрямь было что-то страшное, раз Титов, далеко не новичок на войне, рассказывает об этом с таким выражением лица.

— Что ж, все понятно, — подвел итог рассказу Вадис. — Будем считать, что угроза вторжения миновала. Во многом благодаря вам. А теперь поговорим о другом.

Генерал перевел взгляд на Глемм. Та сидела, глядя куда-то в сторону. Во время сеанса связи Титов сказал, что возвращается не один, но в подробности не вдавался. Но понятно, что что-то пошло не так, раз разведчик Достеи до сих пор не покинул Землю. Об этом генерал и спросил Глемм.

— К Земле вышли корабли враждующих сторон. Две спасательные команды. Завязался бой. Лейтенант Мирон Заремный перешел на десантный катер, а вскоре катер подбили. Видимо, все произошло внезапно, удар был нанесен сильный. Никто не выжил. Наши понесли тяжелые потери… решили уйти. Обо мне не знали.

Марита говорила монотонным голосом, глядя на стол. Ей вдруг стало все равно, что будет дальше. Убьют русские, и ладно. Быстрее все закончится.

— Вас могут искать? — спросил Сочнов.

— Вряд ли. Заремный, наверное, успел доложить, что группа большей частью погибла. Обо мне могли знать на катере, но он уничтожен. Так что именно меня искать не станут. Могут потом, позже, прислать разведку для проверки. Узнать, что здесь происходит, не решил ли Протерис провести захват. Хотя…

Марита посмотрела в лицо генералу. Едва заметно усмехнулась.

— В компьютере, захваченном у протерисканцев, я нашла доклад. В нем штурм-капитан Зоммег обобщал полученные сведения о планете и давал рекомендацию — не проводить вторжение на Землю. Оставить ее в покое.

Вадис и Сочнов переглянулись. Выходит, Протерис мог спокойно уйти?

— Насколько авторитетным был бы этот доклад для высшего руководства Протериса? — спросил Вадис. — Могли ли принять решение только на основании доклада какого-то командира разведгруппы?

— Во-первых, это не командир группы, а командир эскадрона. Далеко не рядовой офицер. Во-вторых, к мнению разведчиков всегда прислушиваются, ведь это они работают на поверхности, собирают сведения и проводят первичный анализ информации. И, в-третьих, доклад был отправлен сразу после выхода на орбиту протерисканских кораблей. Там стояла метка «отправлено». Так что Протерис уже знает о нем.

Сочнов удивленно хмыкнул, посмотрел на генерала и невесело усмехнулся.

— Выходит, вояж к немцам был напрасным? Они бы ушли и сами?

Марита покачала головой.

— Это не факт. Разведка могла дать и другое заключение. В таком деле полагаться на случай нельзя.

— Верно, — веско произнес Вадис. — Нельзя. Так что мы все сделали правильно. С протерисканской разведгруппой все ясно. С угрозой нашей планете в принципе тоже. А теперь, Марита, поговорим о вас.

Девушка вздрогнула и бросила короткий взгляд на Титова. Вот сейчас она и узнает свою судьбу…

— Вы остались здесь одна, — продолжил генерал. — Связи со своими нет. Эти игрушки, радиостанции, до Достеи, я так понимаю, не добьют?

— Нет, — тихо ответила Марита.

— Вероятность прихода ваших кораблей сюда крайне мала, так?

— Так, — еще тише ответила она.

— Вот и давайте подумаем, как вам дальше жить, где и что делать.

Глемм вскинула голову и встретила взгляд генерала. Он не был злым, строгим, приговаривающим. Русский генерал хотел ей помочь. Видимо, у него и в мыслях не было устранять ее.

Что-то защипало в груди, и почему-то захотелось заплакать. Но она офицер, разведчик и не имеет права на эмоции. Во всяком случае, не сейчас.

— Я не знаю… Не знаю, что делать и как быть. Надо привыкать к вашему миру, к вашей жизни. Работать… наверное.

— Да, это верно, — кивнул Вадис. — Надо привыкать. Для начала создать легенду, придумать вам прошлое. Это не самое трудное. А потом… работу мы вам найдем. Остальное зависит от вас. Согласны?