Интервенция - Игорь Валериев

с Японией. Да и армия Кореи курам на смех – десять тысяч более или менее обученных войск, из которых три тысячи – гвардия самого императора. Тьфу!

– Ну, партизанскую войну они могут вести. В провинции Хамгённандо уже четыре месяца действует отряд бывшего губернатора района Кандо Ли Бом Юна. Свой отряд он назвал «Ыйбён», то есть «Армия справедливости». По данным нашей разведки, у него больше тысячи хорошо обученных бойцов, и он постоянно осуществляет нападения на небольшие подразделения японской армии. Ещё один отряд организовал бывший юнкер российского Чугуевского военного училища Хиен Хон Кин. На северо-востоке страны образовалось несколько крупных отрядов из местных охотников. В январе этого года отряд из трехсот охотников почти сутки вёл бой с японским подразделением, высланным против него из гарнизона в Вонсане. В районе Пхеньяна, насколько я знаю, около трёх месяцев немало беспокойства японцам причинял отряд из пятисот солдат, уволенных из корейской армии. В центральных и южных провинциях также действуют небольшие партизанские отряды.

– Это всё так, Тимофей Васильевич, – перебил меня Алексеев. – Только не забывайте, что в Корее также сильно распространены антирусские настроения. Соперничество между Россией и Японией вокруг Кореи воздействовало на сознание корейских подданных. В частности, сказалась активная пропаганда Японией идеи «общности интересов японцев и корейцев» в противостоянии России. При прямом содействии японских властей произошла консолидация прояпонских элементов в «Общество реставрации». Члены общества ведут пропаганду и уверяют, что их целью является сохранение независимости Кореи, поддержание достоинства императорской фамилии, защита безопасности и имущества населения. И народ этому верит. Теперь одни воют с японцами, а другие помогают японской армии, причём вторых значительно больше. По разведданным, на японцев добровольно работало на строительстве железных дорог военного назначения и на перевозке-переноске военных грузов более ста пятидесяти тысяч корейцев. Это мне буквально перед началом нашей операции в Корее доложили. Такая вот интересная статистика. А вы говорите: отряд в тысячу человек, в пятьсот! – Адмирал соединил пальцы обеих рук и, чуть покачиваясь, задумчиво уставился в столешницу.

– Вы думаете, что корейцы будут помогать японцам при обороне Пхеньяна? – спросил я, нарушая тишину.

– Да, Тимофей Васильевич, есть такое опасение, – задумчиво произнёс генерал-губернатор, продолжая смотреть в столешницу.

– А знаете, Евгений Иванович, может, и хорошо, что японцы осели в осаду в Пхеньяне, а потом пойдут на Сеул, – тихо произнёс я.

– Чего же в этом хорошего? – Алексеев упёр в меня тяжёлый взгляд.

– Как вы думаете, как скоро в Пхеньяне ощутят нехватку продовольствия и какие действия предпримет японская армия?

– Ещё дней пять-шесть, если Ренненкампф сможет и дальше эффективно блокировать подходы к городу, то японцам придётся либо уйти из города, либо начать отбирать продукты у местного населения. Да и для того, чтобы дойти до Сеула, им также нужно будет продовольствие в большом количестве, – задумчиво произнёс адмирал.

– И как на это будут реагировать корейцы? – вновь я задал вопрос.

– Не все, но многие, я думаю, начнут оказывать сопротивление. Это, конечно, хорошо, но не решает вопроса по разгрому японской армии в Корее, который необходимо осуществить в ближайшее время, которого у нас нет. Через месяц планируется высадка на остров Хоккайдо, и мы должны будем по плану перебросить туда 1-й и 2-й Сибирские корпуса. А для этого необходимо покончить с японцами в Корее, – раздражённо произнёс Алексеев. – А в сложившейся ситуации у нас не хватает превосходства в силах, чтобы разом разгромить две японские армии.

Адмирал резко поднялся из-за стола, дошёл до окна, посмотрев в которое, вернулся обратно к столу.

– Даже если подтянем к Пхеньяну все стрелковые корпуса и артиллерию второй нашей Маньчжурской армии, на что необходимо время, всё равно не получим и трёхкратного превосходства. А ещё через пару недель наступит распутица, если не раньше. Какая здесь переброска войск?! – Алексеев сел за столик и раздраженно хлопнул по нему ладонью так, что чашки подпрыгнули.

– Евгений Иванович, вот я и говорю: может, не будем торопиться? Удержать от вторжения в Маньчжурию эту группу войск мы сможем. Сроки высадки на Хоккайдо можно пересмотреть, тем более у меня тут интересная мысль возникла, как сильно напугать японцев. Правда, нас тут же во всём мире обзовут варварами и убийцами, – я замолчал, уставившись в стену, ибо пришла мне в голову мысль использовать для бомбардировки японских городов что-то типа напалма. Вспомнив кинокадры войны во Вьетнаме, где америкосы его использовали, непроизвольно передёрнул плечами.

– И что за мысль? – заинтересованно спросил Алексеев.

– Греческий огонь, – кратко ответил я.

– Причём тут греческий огонь, Тимофей Васильевич? – удивился адмирал.

– Ну, не совсем греческий огонь, Евгений Иванович, а что-то похожее. Один из членов Бакинской ячейки социал-демократов полгода назад предложил во время волнений использовать смесь бензина и гудрона, который в определённых пропорциях заливается в стеклянную посуду. Перед броском фитиль из тряпки поджигается, бутылка бросается, разбивается, смесь вспыхивает. И водой её не погасить. Мы на полигоне центра проводили испытания. Страшная вещь получается, – я сделал паузу, которой тут же воспользовался адмирал.

– И как вы этим хотите напугать японцев?

– Дирижабль и тридцать пять зарядов, состоящих из металлической бочки на двадцать вёдер с этой смесью и десятидюймовой бомбой. Дома в Японии из дерева да бумажной ткани сделаны. Вот и представьте, какой ад на земле возникнет, когда такие заряды упадут сверху, – я закончил и посмотрел на генерал-губернатора.

– Это ужасное оружие, Тимофей Васильевич. И бомбить мирное население – это… – адмирал не закончил фразу и замолчал, вновь уперев взгляд в столешницу.

Где-то минуту мы просидели в полной тишине, а потом Евгений Иванович спросил:

– Император знает о таком оружии?

– Нет, мне это только что в голову пришло. Я прикинул, что если такими зарядами отбомбиться, например, по порту Саппоро, потом обычными бомбами по Токио, как бы делая намёк микадо о возможной бомбардировке и другими зарядами, то это должно подтолкнуть японское правительство к мирным переговорам на наших условиях. А можно второй, почти готовый дирижабль отправить в Варшаву, от неё до Лондона столько же вёрст, сколько от Владивостока до Токио. Думаю, это охладит горячие головы в английском правительстве.

– А что помешает тем же японцам и англичанам сделать такие же дирижабли с такими же бомбами и ударить по нашим городам? – перебил меня Алексеев.

– Противовоздушная оборона, состоящая из орудий, которые будут способны поражать такие цели, и из самолётов, которые будут такие дирижабли уничтожать в воздухе. Пока в этом вопросе мы обгоняем все страны.

– Вот именно, Тимофей Васильевич, ключевое слово пока, – произнёс адмирал, замолчал и как-то нахохлился в кресле.

Я смотрел на этого шестидесятилетнего человека и