Счастливая земля - Лукаш Орбитовский

больше напоминал крысу на грани сна. Бартек опустил руки и сказал свободно, глядя ему в глаза:

– Но никто не хотел дурного. Каждый хотел бы иметь много женщин. Или ту единственную, нужную. Иногда случаются проколы. Откуда бы нам было знать?

– Теперь уже знаете.

– Мне просто не повезло. Нет в этом никакого чуда, проклятия, ничего, просто говно случилось, вот и все.

– А в чем тебе не повезло, что накрылось-то, сынулька? Женщинка бросила? Квартирку обнесли? Зайчик попал под трамвайчик? Ну, скажи, крутой мужик, какое несчастье тебя постигло, да не садись мне на уши. Я все пойму, кроме одного, почему ты туда снова лезть собрался?

– Не каждый найдет фраера, что вместо него полезет, – сказал Сташек.

Кроньчак встал и снова начал размахивать дубинкой, мне эти его движения успели порядком надоесть. Я бы, может, и напал на него, но не знал как и боялся боли. Другие, очевидно, тоже.

– Я для себя ничего не хочу, – повторил Кроньчак.

8

После паузы Бартек сказал, что все-таки почти всегда, желая чего-то для себя, мы что-то дарим и другим, и что в этом мудрость, и что он пытается так и делать. А Кроньчак недоверчиво прищурился и спросил, что же такое он себе пожелал.

– Я тебя прекрасно понимаю. – Бартек следил за движением дубинки. – Много женщин это кое-что. А я хотел ту единственную. Молодой был и наверняка наивнее, чем ты. Да и сейчас наверняка. И я пытался, пытался, и не получалось, пока я почти не забыл о своем желании. И вдруг она мне с неба упала. Настоящее чудо, я так подумал. Это были лучшие недели моей жизни, и я дорого бы дал, чтобы их повторить.

Он замолчал, словно искал слова или ждал вопроса. Вопрос задал Кароль, и Бартек заговорил снова:

– И вдруг оказалось, что все это была неправда. Я проявлял терпение, но она требовала еще большего. Я ей помогал решать проблемы, а она взамен приносила новые, и все более крупные, и я наконец осознал, что только даю и ничего не имею взамен. Я буквально потрошу себя, а партнер этого вообще не замечает. Дело дошло до врачей, даже до полиции. Боже, я чуть с ума не сошел, но хуже всего было не это. Я потерял радость от того, что даю, что делюсь моим миром. Чувствовал себя так, будто умираю изнутри. Я помнил хорошие дни. И понял, что они не вернутся, и это был худший час моей жизни. Я где-то даже горд, что нашел в себе силы приехать сюда. Я горжусь всеми нами, и тобой тоже, – он указал на Кроньчака. – Каждый берет ответственность, и…

Он осекся, потому что Кроньчак встал на согнутых расставленных ногах и сделал себе рога из пальца и раздвижной дубинки. Начал ходить боком и качать бедрами. Повторял:

– Чего хочешь? Чего хочешь?

– Если бы я мог спуститься, попросил бы еще раз то же самое, – ответил Бартек.

Лампы под потолком и у бара погасли. Снаружи кто-то кричал, поминая Иисуса и святых, дьявола и Марию.

9

Свет вернулся. Бартек сидел на полу, Сташек трясся, а Кроньчак готовился ударить Кароля, который успел подняться и почти дошел до него. Кароль протяжно вздохнул и поднял руки к лицу.

– Похоже на то, что я единственный получил именно то, о чем просил. Слишком поздно и не так, как должно было быть. Я мог бы сказать, что сам это заслужил. Но я не мог знать. Жаловаться не на что, – сказал он и сел на пол. – Я ни о чем не жалею, кроме одного. Там всегда кто-то остается. Надо кого-то оставить. Так, как мы оставили Тромбека. Надо это наконец сказать. Так, как мы.

Я напомнил, что Тромбек остался по собственному желанию. Меня заставил замолчать справедливый хохот Сташека.

– И все же я жалею об одном, – продолжал Кароль. – Я должен затащить вниз того урода, что разрушил мою семью. Такие всегда выходят сухими из воды. Я не могу этого вынести. Затащил бы мерзавца туда, чтобы он ответил за свои дела и вернул то, что уничтожил. Я ведь не слишком многого хочу, верно? Тот старик, что пошел… Почему он это сделал? Скажите мне, почему люди делают такое? И почему даже не порядочному человеку, но просто такому, что старается, – никогда не везет?

– Ты его спрашиваешь? Он как раз не порядочный человек. Порядочные люди сами решают свои проблемы, – буркнул Сташек. – Вот, кстати, давайте вернемся к Тромбеку. Это тема и вправду интересная. Может, кто-нибудь из вас, умники, потрудится и попросит о нем? У этого тут хотя бы яйца есть, хоть и не такие, чтобы убить.

– А Тромбек-то был прав насчет тебя, – сказал Кароль.

– Зато насчет вас страшно ошибся. Мучит меня вся эта трепотня. Надо было сразу туда идти, прямо с маршрутки, только этот дурачок нас с пути сбил, – он указал на меня. Я не стал перебивать. – Вам кажется, что это вам кранты? Хрен там. Это мне кранты, так что заткнись уже со своим Тромбеком. Вы меня тут оставили.

Свет снова замигал, Кроньчак оглядывался по помещению. Сташек встал, опираясь о стену. Его рубашка стала словно бы большей. Или он уменьшился. Где-то далеко звучали крики.

– Было хорошо, и нам было хорошо, – сказал он. – Сейчас плохо, и нам плохо. Зачем к этому какую-то историю привязывать?

10

Мы молчали. Сташек по-прежнему стоял у угла барной стойки и выламывал себе серые пальцы, остальные сидели у стены, я ближе всех к Кроньчаку. Я смотрел на телескопическую дубинку. А что, если ее вырвать? Он бы с нами четверыми не справился, хотя да, Сташек был слепым. Мне нечего было сказать, а время все тянулось.

Кроньчак выглянул наружу через щель в бронированных жалюзи. Рукой тер о колено. Кароль заговорил:

– Может, он обманул тебя, тот старик? Просто пошел домой? Позволь мне встать. Я куртку возьму и обратно сяду.

Кроньчак махнул дубинкой, усаживая Кароля обратно на место. Я ответил, что у Германа нет дома.

– Раз уж мы говорим о доме, не посетил ли ты коллегу Вильчура? Не знаешь, куда он подевался?

– Он такой же мой коллега, как и твой.

– Не глупи. Я спрашиваю, ты был у него? Нет? Вот именно. А знаешь, где он живет? Стоит проверить это место. Ты не задумывался, что он делал в Германии, или где он там будто бы сидел? Думал вообще, зачем он вернулся в эту дыру?

– Он мне рассказал.

Кроньчак вздрогнул. Из его рта вылетело облачко пара.

– Ага. Рассказал. Он правду говорил только в одном. Он на самом деле изменит Рыкусмыку. Только не так, как всем нам казалось. – Он подышал себе в ладони. Я посоветовал ему перестать говорить загадками. Он сказал: – Я же ничего не знаю! Ты зато воистину мудрый! Шимек и его великий разум. Сам лучше всех все знаешь, так на что тебе другие? У тебя и друзей много не было. Может, оттого, что ты такой умный? Умный человек, старая жена. Я проверил бы у друга. А где друг живет? Ну как где? У мертвого друга.

– Ты долго будешь нас так держать?

– А ты представь, что ты на работе.

– Я спрашиваю, как долго?

– Вот-вот, вот именно! – крикнул Сташек.

– Я бы вас очень хотел прямо сейчас отпустить. Вы были хорошими людьми, мальчики. Только если я вас выпущу, то наделаете глупостей. Только об этом и говорите. Если б я знал, что вы уедете и не вернетесь, то позволил бы вам уйти. Я тоже после всего этого уеду из Рыкусмыку. Работы у меня будет непочатый край. Другая жизнь, лучшая жизнь.

– Говорят, девушки обожают отцов-одиночек, – сказал Сташек.

Кроньчак прыгнул. Кароль ударил его по руке, и дубинка брякнулась на пол. Они боролись недолго, и не вмешался никто. Под конец Кароль оттолкнул Кроньчака и пинком отправил выбитое оружие как можно дальше