Драмокл (сборник) - Роберт Шекли

– В жопу это все, – прорычал Парети. – Вы полностью уверены?

– А почему вам, спрашивается, платят за риск, и какого дьявола меня на борту маринуют? Я вам не терапевт какой-нибудь, а специалист. Конечно, я уверен. Вы будете шестым зарегистрированным случаем. «Ланцет» и «Журнал АМА[10]» очень заинтересуются. Да если хорошо подать, и «Сайентифик Америкэн» может тиснуть статейку.

– Для меня-то вы что можете сделать? – рявкнул Парети.

– Предложить глоток отличного довоенного бурбона, – ответил доктор Болл. – Средство неспецифическое, но, я бы сказал, общеукрепляющее.

– Кончай мне мозги гребать! Это не смешно! Еще что-нибудь можешь сказать, ты, специалист?

Болл, кажется, только тут заметил, что его черный юмор встречают не с бурным энтузиазмом.

– Мистер Парети, медицинская наука не признает ничего невозможного, даже прекращения биологической смерти. Но это высказывание чисто теоретическое. Мы можем делать очень многое. Мы можем положить вас в госпиталь, накачать лекарствами, подвергнуть облучению, смазывать едкими жидкостями, равно как проводить эксперименты по гомеопатии, акупунктуре и прижиганию. Но, кроме больших неудобств, результата вы не получите. На нашем нынешнем уровне знаний болезнь Эштона представляется неизлечимой и, увы, приводящей к смерти.

На последнем слове Парети громко сглотнул.

Болл неприятно улыбнулся и заметил:

– Расслабьтесь и получайте удовольствие.

– Ах ты, трупный сукин сын! – Парети в гневе шагнул к нему.

– Прошу простить за мое легкомыслие, – поспешно проговорил врач, – знаю, у меня нет чувства юмора. Я не радуюсь вашей судьбе… нет, действительно… я рад, что у меня появилась настоящая работа. Но вы, как я вижу, не слишком много знаете о болезни Эштона. Жить с ней не так и тяжело.

– Но вы только что сказали, что она приводит к смерти!

– Именно. Но к смерти приводит все, включая здоровье и саму жизнь. Вопрос в том, как долго вы проживете и как именно.

Парети вяло опустился в шведское релаксационное кресло, которое поднятием подножников превращалось в ложе для абортов.

– По-моему, вы сейчас будете читать мне лекцию, – пробормотал он, внезапно обмякнув.

– Простите. Я просто извелся от скуки.

– Ну давайте, давайте, бога ради. – Парети устало помотал рукой.

– Ну, ответ несколько неоднозначен, хотя и не без приятных сторон, – сознался Болл с энтузиазмом. – Я уже сказал, что, по моему мнению, самое типичное в этой болезни – ее нетипичность. Давайте рассмотрим ваших сиятельных предшественников. Случай первый – скончался в течение недели после заражения, предположительно от легочных осложнений…

Парети сморщился.

– Проехали, – потребовал он.

– Ах, но случай второй! – промурлыкал Болл. – Вторым случаем был Эштон, тот самый, по которому назвали заболевание. Он стал разговорчив до эхолалии[11]. В один прекрасный день он начал левитировать перед довольно большой толпой зрителей. Он висел на высоте восемнадцати футов без видимой опоры, держа перед толпой речь на загадочном языке собственного изобретения. А потом растворился в чистом воздухе, и больше о нем ничего не слышали. Оттуда и пошла болезнь Эштона. Случай третий…

– А что случилось с Эштоном? – перебил его Парети с некоторым оттенком истерии в голосе.

Болл молча развел руками.

Парети отвернулся.

– Случай третий обнаружил, что может жить под водой, но не в воздухе. Он довольно счастливо прожил два года в коралловых рифах близ Марафона во Флориде.

– А с ним-то что случилось? – осведомился Парети.

– Его прикончила стая дельфинов. Первый зафиксированный случай нападения дельфинов на человека. Мы долго удивлялись, что же он им такого сказал.

– А остальные?

– Номер четвертый на данный момент живет в сообществе Провала Озабль. Держит грибную ферму. Разбогател. За исключением облысения и потери мертвых слоев кожи (в этом ваши случаи, кажется, идентичны), мы не смогли найти никаких признаков заболевания. С грибами он обходится просто мастерски.

– Звучит неплохо. – Парети приободрился.

– Возможно. Но вот номеру пятому не повезло. Совершенно невероятная дегенерация внутренних органов, сопровождаемая наружным их ростом. Вид у него при этом был абсолютно сюрреалистический – сердце болтается слева под мышкой, кишки намотаны на талию, и тому подобное. Потом у него начали расти хитиновый экзоскелет, антенны, чешуя, перья – словно его тело не могло решить, во что же ему превратиться. Наконец оно сделало выбор – анаэробный вид дождевого червя, что довольно необычно. Последний раз его видели, когда он закапывался в песчаные дюны близ Пойнт-Джудит. Сонар следил за ним несколько месяцев, до самой Центральной Пенсильвании.

Парети передернуло.

– Там он помер?

Болл снова молча развел руками:

– Мы не знаем. Может быть, он лежит там в норе, неподвижный, высиживает партеногенетические яйца невообразимого нового вида. Или перешел в предел всех скелетных форм – в мертвый, неразрушимый камень.

Парети сжал безволосые руки и по-детски вздрогнул.

– Го-осподи, – прошептал он, – ничего себе перспективочка. Только об этом всю жизнь и мечтал.

– Ваш конкретный случай может оказаться приятным, – осмелился вставить Болл.

Парети глянул на него с неприкрытой злобой:

– Ну ты, непрошибаемый ублюдок! Сидишь тут под водой и хохочешь до колик, пока говно жрет какого-нибудь парня, которого ты в жизни не видел. Как ты развлекаешься, интересно – тараканов жаришь и их вопли слушаешь?

– Не вините меня, мистер Парети, – монотонно проговорил врач. – Вы выбрали себе работу, не я. Вам сообщили о риске…

– Мне сказали, что подхватить говенную заразу почти невозможно; все это было в контракте мелкими буквами, – встрял Парети.

– …Но вам сообщили о риске, – настаивал Болл. – И вы получали премиальные за риск. Вы не жаловались ни разу за те три года, что деньги рекой лились на ваш счет, так не нойте теперь. Это просто непристойно. Зарабатывали вы примерно в восемь раз больше, чем я. На эти деньги вы можете неплохо утешиться.

– Да, премиальные я получал, – рыкнул Парети, – а теперь я их отрабатываю! Компания…

– Компания, – подбирая слова, произнес Болл, – ни за что не отвечает. Следовало читать то, что в контракте стоит маленькими буковками. Но вы правы: вы действительно отрабатываете свои премиальные. По сути дела, вам платили, чтобы вы подверглись риску заразиться редкой болезнью. Вы играли на деньги Компании в азартную игру – подхватите Эштона или нет? Играли и, к сожалению, кажется, проиграли.