Апостол Павел - Ален Деко

Вольноотпущенник императора Клавдия, брат того самого Палланта, который способствовал возвышению Агриппины и Нерона, Феликс описан Тацитом одной краской: «отличавшийся жестокостью и сластолюбием, раб на троне»[35]. Прокуратором Иудеи он стал в 53 году по протекции бывшего первосвященника Ионафана. Жестокость Феликса в отношении местного населения неоднократно становилась причиной серьезных волнений. Его единственным подвигом стал разгром невероятной «армии» зелотов, собранной в пустыне тем самым «иудеем из Египта», с которым Анания, по странному стечению обстоятельств, перепутал Павла. Этот «иудей из Египта» объявил себя чем-то вроде нового Иосии, который разрушит укрепления Иерусалима. Прокуратор убил четыреста его сторонников, еще двести взял в плен и тотчас продал в рабство. Другие бежали в пустыню со скоростью, достойной олимпийцев.

Тацит обвинял прокуратора и в разбоях ради обогащения. Он нанимал сикариев, наемных убийц, вооруженных маленькими кинжалами sica. Такие кинжалы ввели в моду иллирийские пираты, дешево их продававшие. Светоний описывает Феликса как «супруга трех цариц»: первая ничем не прославилась, вторая была внучкой Антония и Клеопатры, третья — юная и прекрасная Друзилла — была дочерью Ирода Агриппы I и сестрой Агриппы II. Прокуратор похитил ее у первого мужа, царя Эмесы, с помощью мага Симона. Нисколько не обеспокоившись наличием законного мужа, Феликс тут же женился на похищенной Друзилле.

Когда апостол, прибыв в Кесарию, встретился с прокуратором и протянул ему свои документы, наверное, Феликс проглядывал их без особой радости: и зачем Лисий навесил на него это дело? Но прокуратор был вынужден признать, что трибун иначе поступить не мог. Павлу же Феликс сказал:

— Я выслушаю тебя, когда появятся твои обвинители.

Слова Феликса доказывают, что он понял: Павел необыкновенный человек. Феликс приказал содержать узника в собственном дворце, в кандалах, но оставил ему свободу передвижения внутри дворца. Многие из соратников апостола последовали за ним в Кесарию и устроились в городе.

Через пять дней прибыла и делегация иудеев из Иерусалима во главе с первосвященником Ананией. С ними был некий адвокат, ритор Тертулл. Можно предположить, что во время слушания дела было разрешено присутствовать и ученикам апостола, потому что Лука и на этот раз описывает происходящее как профессиональный репортер. Тертулл первым «открыл огонь», нарочито игнорируя Павла и обращаясь только к Феликсу: «…всегда и везде со всякою благодарностью признаём мы, что тебе, достопочтенный Феликс, обязаны мы многим миром, и твоему попечению благоустроением сего народа. Но, чтобы много не утруждать тебя, прошу тебя выслушать нас кратко, со свойственным тебе снисхождением. Найдя сего человека язвою общества, возбудителем мятежа между Иудеями, живущими по вселенной, и представителем Назорейской ереси, который отважился даже осквернить храм, мы взяли его и хотели судить его по нашему закону… Ты можешь сам, разобрав, узнать от него о всем том, в чем мы обвиняем его» (Деян 24:3–6, 8).

Заметим, что здесь единственный раз в Новом Завете христиан именуют назореями, как и Иисуса.

Все явившиеся на суд иудеи единодушно подтвердили, что именно в этом и обвиняется Павел. По знаку прокуратора взял слово и сам Павел. Задача перед ним стояла нелегкая. Как и Тертулл, Павел обращался только к Феликсу: «Зная, что ты многие годы справедливо судишь народ сей, я тем свободнее буду защищать мое дело. Ты можешь узнать, что не более двенадцати дней тому, как я пришел в Иерусалим для поклонения. И ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное возмущение, и не могут доказать того, в чем теперь обвиняют меня. Но в том признаюсь тебе, что по учению, которое они называют ересью, я действительно служу Богу отцов моих, веруя всему, написанному в законе и пророках, имея надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают. Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми. После многих лет я пришел, чтобы доставить милостыню народу моему и приношения. При сем нашли меня, очистившегося в храме не с народом и не с шумом. Это были некоторые Асийские Иудеи, которым надлежало бы предстать пред тебя и обвинять меня, если что имеют против меня. Или пусть сии самые скажут, какую нашли они во мне неправду, когда я стоял перед синедрионом, разве только то одно слово, которое громко произнес я, стоя между ними, что за учение о воскресении мертвых я ныне судим вами» (Деян 24:10–21).

Павел закончил говорить. Но удалось ли ему убедить Феликса? И снова начались речи: то в защиту, то против Павла. Из всего этого прокуратор понял: перед ним христианин, и имеющий вес. Феликс решил, что дело затягивается, и положил конец спорам, заявив представителям иудеев: «Рассмотрю ваше дело, когда приедет тысяченачальник Лисий». Он отдал центурионам приказ отвести Павла в дворцовую тюрьму, но хотя апостола и оставили в оковах, заточение не было жестоким. И ученики Павла могли заботиться об учителе.

Века и пески поглотили Кесарию. Остатки построенного Иродом мола постепенно растаяли под напором морских волн. В 1946 году были начаты археологические раскопки, которые продолжились после создания государства Израиль. То, что представляется сегодня нашему взору, это наложение слоев прошлого один на другой: укрепления, возведенные Людовиком Святым во время Крестового похода, чередуются со стенами времен Ирода; остатки христианского собора опираются на фундамент, заложенный при Ироде; вдоль руин римского ипподрома тянется византийская улица. В 1961 году во время раскопок римского театра была обнаружена надпись, гласившая, что здание посвящено императору Тиберию префектом Понтием Пилатом: это самый старый эпиграфический документ, где упоминается Пилат.

Эта земля в окаймлении моря и неба, в блеске ослепительного солнечного света дышит какой-то особой жаждой жизни, идущей из глубины веков. Но красота окружающего мира никогда не может компенсировать отсутствие свободы. Монотонность этого заключения прерывалась лишь изредка. Вскоре после отбытия иерусалимской делегации Феликс потребовал Павла в свои покои, где апостол впервые увидел красавицу Друзиллу. Она была еврейкой и, похоже, о христианах не знала ничего. Вполне понятно, что ей захотелось расспросить одного из них о новой, такой скандальной, вере. Ничего удивительного нет и в том, что влюбленный в нее Феликс противоречить не стал. И уж совсем не удивляет то, что Павел охотно ответил на расспросы Друзиллы, шла ли речь о справедливости, о смирении инстинктов или о суде Божием, ожидающем каждого человека. Феликс и Друзилла сначала заинтересовались, но потом помрачнели. Совсем не понравились им разговоры о воздержании, и Феликс решительно прекратил беседу: «Теперь пойди, а когда найду время, позову тебя» (Деян 24:25).