Его благородная невеста - Шайла Блэк

Глаза Гвинет наполнились слезами, и она опустила веки, чтобы Арик не увидел этого. Нет, каков негодяй! Почему он так думает о ней? Как он может? Эти вопросы снова и снова звучали в ее голове. Как любимый ею человек может быть таким тупоголовым и считать, что она спала с ним ради чего-то, а не потому, что любит его? Разве не разглядел он настоящего чувства в ее глазах?

Гвинет проглотила эту боль.

– Я хотела снова стать леди, черт тебя возьми! Хотела снова зажить той жизнью, которая была мне дана при рождении, но которую мой дядя Бардрик украл у меня после смерти моего отца! Господи, мне-то казалось, что ты это понимаешь!

– Да, я тебе верил, но потом понял, что на уме у тебя совсем другое, – сказал Арик.

От внимания Гвинет не ускользнуло, что в этой ссоре он только шлюхой ее не назвал. Боль охватила все ее существо, однако она быстро уступила место гневу. Правда, Гвинет понимала, что настоящую, куда более острую боль она ощутит позднее, когда будет вспоминать эту перепалку.

– Да ты просто осел безмозглый! Если ты можешь думать, что я в состоянии лечь с мужчиной в постель ради каких-то благ, то ты меня совсем не знаешь! – Подняв ногу, Гвинет с силой наступила на пальцы Арика, а потом хотела выбежать из комнаты и захлопнуть перед его носом дверь.

Арик закричал и нагнулся от боли, но крепко схватил жену за руки. А затем, поморщившись, привлек ее к своему твердому, сильному телу. Его горячее дыхание обожгло ей губы, Гвинет чувствовала, как его грудь ходуном ходит возле ее груди.

Казалось, время остановилось. Гвинет вспомнила каждое мгновение, которое они провели вместе. Как он смущался после нелепой свадьбы, как был нежен с ней после визитов Неллуин, как пытался скрыть от нее правду о своем происхождении, как сдерживал свое желание обладать ею. Может, он вспомнит то же самое и все-таки поцелует ее сейчас? Поймет ее?

Затаив дыхание, Гвинет ждала, что Арик еще ближе придвинется к ней. “Поцелуй меня” – так и хотелось сказать ей.

Если он сможет почувствовать в ее прикосновениях любовь, то непременно поймет ее.

Арик отступил назад.

Боль рвала ее на части, терзала ее сердце, живот. Слезы покатились из глаз Гвинет.

Арик не верит ей.

Господи, да он же просто глупец! Она ведь сказала ему о своей любви! Однако он предпочел поверить, что она ему солгала, и все ради каких-то благ, все из-за продажности своей натуры!

Вид у Арика был разъяренный – таким Гвинет еще ни разу не видела его. В его взгляде читался вызов.

– В общем, так, – сказал он безучастно. – Если ты не желаешь жить в лесной хижине, я с тобой прощаюсь.

Его равнодушный тон поразил Гвинет. Неужели он не понимает, что не может она жить с человеком, считающим ее бессердечной? Ложиться в постель с тем, кто ей не доверяет и презирает ее?

Это невозможно.

Арик внимательно следил за Гвинет – явно ждал ее ответа. Но она молчала, и тогда он выругался. А потом, бросив последний разъяренный взгляд на жену, Арик быстро вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

Гвинет упала на кровать, заливаясь слезами. Не может она снова поселиться в лесной хижине! И он не должен ехать туда. То, от чего он пытается спрятаться, достанет его и там. Почему только он так слеп?

Долг часто бывает неприятен. Конечно, Белый Лев участвовал во многих сражениях и устал от битв, но он не должен в дальнейшем отказываться от участия в них.

Гвинет нахмурилась. Тогда почему он так настойчиво хочет уехать от нее и снова спрятаться в лесу, там, где его все боятся?

Хуже того, если он сейчас все-таки уедет от нее, доведется ли им встретиться вновь?

* * *

На рассвете Арик уже сидел в большом зале Хариджа и ждал, когда солнце поднимется из-за холмов. Ожидание он коротал за кружкой эля. Да, он был дважды дураком, надеясь на то, что Гвинет спустится к нему и скажет, что готова всегда быть рядом с ним, независимо от того, в каком доме они поселятся – в замке или в лесной хижине.

Арик, пожалуй, уже раз в десятый за последние несколько минут взглянул на лестницу. Но единственной фигурой, которую он там увидел, была фигура старика.

Гилфорд.

Наставник спускался вниз, одетый во что-то коричневое, отчего его длинная борода с проседью и водянистые голубые глаза казались бледнее. Однако ничто не могло погасить огонек ума, горящий в его проницательном взгляде.

Неодобрительно взглянув на пустое место возле Арика, Гилфорд спросил:

– Где твоя жена?

– Полагаю, она спит, – ответил Арик.

– Ты хочешь уехать, не попрощавшись с ней по-людски?

– Занимайся собственными делами, старик, а меня оставь, – неприветливо промолвил Арик.

– Вижу, я задел тебя за живое, – сказал Гилфорд. Арик старался держаться спокойно и не обращать внимания на замечания старого графа.

– Я прошу тебя позаботиться о Гвинет во время моего отсутствия, – сказал он.

– Под моей крышей она всегда будет в безопасности, независимо от того, куда ты отправишься, – вымолвил Гилфорд. – Так что об этом можешь не беспокоиться. Однако я о другом. Утром у меня состоялся разговор с Кираном и Дрейком. Мы все пришли к выводу о том, что ты должен участвовать в сражениях.

От разочарования Арик устало закрыл глаза. Если даже его названые братья и человек, заменивший ему отца, не могут его понять, он, без сомнения, оставит этот мир как изменник, причем еще и в одиночестве.

– Я не могу, – в который уже раз повторил он.

– Это я уже слышал, – бросил Гилфорд. – Но я бы хотел знать, в чем причина отказа.

Желание поведать обо всем Гилфорду было очень велико, однако Арик сдерживал себя. Ведь если его любимому наставнику что-то станет известно, то и он умрет как изменник.

– Ты не должен ничего знать.

Гилфорд замолчал. Арик даже поднял на него глаза, чтобы удостовериться в том, что учитель слышал его слова. Судя по серьезному выражению его лица, он все слышал и, более того, обдумывал свои следующие слова.

– Что бы ты ни сказал мне, это не изменит моего решения, – промолвил Арик.

Старик молча кивнул, поглаживая свою длинную седеющую бороду.

– Я забросил свой меч подальше и больше не возьму его в руки, чтобы не убивать ни в чем не повинных людей, – проговорил Арик.

И на этот раз можно было подумать, что Гилфорд не слышал ни слова, потому что он лишь пробормотал:

– Хм…

– Это дело чести! – воскликнул Арик, чувствуя, что гнев обуревает его с новой силой.

– Да-да, дело чести… – рассеянно повторил Гилфорд.

– Без чести человек ничто, – сказал Арик.

– Верно, – кивнул старый граф.

Арик замолчал, он чувствовал: его учителю есть что сказать. Однако молчание затягивалось.