Опаленные крылья любви - Самсон Агаджанян

— Я знаю, что вы хотите сказать. Я этого не боюсь. Я хочу ребенка!

— Может, вы и родите, но… — он, недоговорив, замолчал.

— Я вас поняла. Для меня главное, чтобы ребенок был жив!

— Тогда желаю удачи.

— Спасибо.

Наташа шла по коридору, и душа ее пела. Ей не терпелось скорее увидеть Умара и сказать, что у них будет ребенок. Она пыталась представить лицо Умара, когда он узнает, что она беременна, и не смогла. Она не знала, как он отнесется к этому.

Умар несколько раз звонил в отделение, где лежала Наташа, и интересовался ее здоровьем. Медсестра постоянно отвечала ему, что состояние у больной нормальное. Прежние боли в животе прекратились. Перед уходом с работы он еще раз позвонил в больницу. Трубку поднял лечащий врач. Когда Умар представился ему и поинтересовался здоровьем Наташи, врач ответил, что с ней все нормально, но что ему надо поговорить с Умаром. Это встревожило Умара, он обеспокоенно спросил:

— Что-нибудь серьезное?

— Это не телефонный разговор.

— Хорошо, я сейчас подъеду.

В ординаторской врач молча пригласил его сесть и, пристально глядя на него, спросил:

— Вы в курсе, что ваша жена беременна?

На какое-то время Умар потерял дар речи. Потом ответил:

— Нет.

— Как врач, я обязан предупредить, что ваша жена не может родить ребенка. Женщины в таком возрасте не выдерживают роды. Приходится выбирать между двумя жизнями — матери или ребенка. Пока не поздно, надо прервать беременность. По этому поводу я уже разговаривал с вашей женой, но она категорически против аборта.

— А может, все закончится благополучно?

— Риск — благородное дело и вы, как военный человек, привыкли к нему, но в данном случае я бы вам не советовал рисковать. Вам надо убедить ее отказаться от ребенка.

— Хорошо. Я поговорю с ней.

Наташа, увидев Умара, засияла. Он сел рядом. По хмурому его лицу она поняла, что он уже в курсе событий.

— Ты разговаривал с врачом.

— Да.

— И что ты думаешь об этом?

— Я не хочу, чтобы твоя жизнь подвергалась опасности.

— Спасибо за заботу. Но сейчас в моем теле живет мой сын и его жизнь дороже, чем моя. Ты это должен понять.

— Наташа…

Она прикрыла ему рот и, прижав его руку к груди, тихо сказала:

— Это мой последний шанс вернуться к той счастливой жизни, которой я жила и которую потеряла. Я хочу ребенка. Слышишь? Ребенка хочу!

— Я боюсь за тебя.

— Не надо бояться. Все будет хорошо. У нас будет сын!

Она, стараясь успокоить его, с упоением говорила о будущем сыне. Он рассеянно слушал ее. Взглянув ему в глаза, Наташа поняла, что в мыслях он далеко.

— Ты меня не слушаешь?

— Наташа, я не хочу подвергать твою жизнь опасности. Вопрос стоит так: ты или он.

— А кого бы выбрал ты?

— Как ты думаешь, могу я ответить на твой вопрос?

— Тогда тебе придется смириться с моим решением. Я буду рожать и, пожалуйста, без всяких «но». Ты лучше женись на мне. Я не хочу, чтобы наш ребенок родился незаконнорожденным.

— Мне надо развестись с Любой, но я боюсь, что она развода не даст.

— А мы и без развода распишемся.

— Ты думаешь, это так просто?

— Ничего сложного здесь не вижу. Деньги делают все. Выйду из больницы и быстро это проверну.

— Нет, так не пойдет. Выходит, я официально буду иметь двух жен?

Некоторое время она пыталась осмыслить его слова и, когда поняла их, улыбнулась.

— У вас, у мусульман, разрешается иметь не только двух жен. Тебе гордиться надо, Я у тебя буду самой любимой женой.

— А без шуток можно?

— Можно и без шуток, но что от этого изменится? По бумаге ты женатый человек, а на самом деле нет. Так стоит ли на эти никому не нужные бумажки обращать внимание?

— Я с тобой не согласен. Я так не могу. Под Новый год у меня очередной отпуск и я поеду к ней. Я заставлю ее подать на развод.

— Ничего из этого не выйдет. Если Люба узнает, ч то ты собираешься на мне жениться, она тем более на даст развода. Лучше делай то, что я сказала. Так будет спокойнее.

— Нет, я так не могу.

— Ты опять за свое? Лучше скажи, кого мне родить, дочь или сына?

— Дочь.

— Почему?

— Хочу, чтобы она была такая же красивая, как ты.

— А я сына хочу. Знаешь, как я его назову?

— Догадываюсь.

— Нет, не так, как ты подумал. Когда рожу, тогда узнаешь! Умарчик, поговори с врачом, пусть он меня выпишет домой.

— Хорошо, я поговорю с ним.

— Ты сейчас же сходи к нему!

Врач, узнав от Умара о решении Наташи рожать ребенка, отнесся к этому крайне неодобрительно.

— Я бы не советовал вам играть с огнем. Надо было убедить ее прервать беременность.

— Если бы вы знали ее судьбу, тогда вы поняли бы ее, доктор. Решение свое ни при каких обстоятельствах она не изменит и скорее лишится своей жизни, чем согласится лишить жизни ребенка.

— Хорошо. Но если она хочет сохранить ребенка, она периодически должна находиться под нашим наблюдением. — Пусть не спешит. Через пару недель я ее выпишу.

Умар вернулся к Наташе и передал разговор с врачом.

— Нет! Я здесь не останусь ни одного дня! Я совершенно здорова!

— Наташа, успокойся. Это надо для будущего ребенка.

Умар знал, что только это могло повлиять на ее решение.

— Хорошо, — сказала Наташа. — Я останусь, но только на неделю и ни дня больше.

Через неделю ее выписали из больницы. Наташа не откладывала в долгий ящик свое решение выйти замуж. Деньги делали свое дело и свободно обходили все законы, которые стояли на ее пути. Благо, денег было достаточно.

Когда она сказала Умару, что бракосочетание состоится во вторник, тот, пораженный услышанным, молча смотрел на нее. Наташа, не дождавшись его реакции, будничным голосом, словно вопрос уже был решен, сказала:

— Умарчик, надо подумать, кого приглашать на наше бракосочетание и где отмечать.

— Я никого не хочу. Будем только вдвоем.

— Я об этом тоже подумала. Проведем все тихо, скромно. Только ты и я. Но дай мне слово: когда придет время женить нашего сына, ты устроишь ему настоящую свадьбу, как у вас на Кавказе, а мы с тобой потанцуем лезгинку.

В ответ он притянул ее к себе.

— Пусть будет так, как ты сказала… А сейчас у меня к тебе просьба. До намеченного бракосочетания еще целых четыре дня. Сегодня я попрошу у министра отпуск на эти дни. Думаю, он мне не откажет. И сегодня же вечером я полечу домой. Попробую уговорить Любу, чтобы согласилась на развод.

— Нет, ты никуда не поедешь! Не надо мне ее согласия. Я же сказала, что обойдемся без ее согласия!

— Наташа, я так не могу. Меня мучает совесть, что у меня есть жена и…

— Пусть совесть мучает ее, а не тебя! Ты не преступление совершаешь.

— Наташа, я должен лететь домой.

— Умар, тебе туда нельзя. Ты же знаешь, что творится в Чечне. Я боюсь за тебя.

— Ничего со мной не случится. Ко дню бракосочетания я буду дома.

Она долго пыталась его отговорить, но тот был непреклонен в своем решении.

Вечерним рейсом Умар вылетел в Минеральные Воды, а оттуда на такси — домой. Несколько раз машину останавливали то русские, то чеченские милиционеры, но каждый раз, при виде генерала со Звездой Героя, молча пропускали. Под утро он постучал в родительский дом. Радости родителей не было границ. Когда мать накрыла стол, Умар набрался храбрости и рассказал отцу, что побудило его приехать домой. Анвар покачал головой.

— Люба тебе развода не даст. На днях она была у нас и вроде с Асланом собиралась поехать к тебе.

— Зачем?

— Как зачем? Ты же ее муж.

— Был когда-то мужем, а сейчас я ей никто.

— Она так не думает.

— Это ее проблемы и меня не волнует, что она думает. Мы уже двадцать лет вместе не живем. На что она рассчитывает?

— Она ждет, когда ты вернешься к ней.

— Этого не будет.

— Аслан хочет.

— Об этом ему надо было раньше думать, а не держаться за подол матери. Ни при каких обстоятельствах возврата к ней не будет.

— Если женишься, Аслан тебе не простит, и ты окончательно можешь его потерять.

— Я его давно потерял… Отец, разреши мне жениться на Наташе.

— Сынок, она же русская, — подала голос мать.

Анвар строго посмотрел на жену. Та покорно опустила голову. Он повернулся к сыну.

— А если я не дам своего согласия?

— Твое слово, отец, для меня закон.

— Тогда поступай, как велит твоя совесть.

Умар с благодарностью посмотрел на отца, Его слова означали, что он не против брака с Наташей.

Утром Умар пошел к Любе. Та, увидев его, опешила, но придя в себя, кинулась к нему. Он придержал ее порыв.

— Погоди, Люба. Нам надо поговорить. Я пришел в твой дом не с миром, а просить развода.

У нее сразу потускнели глаза и, вместо прежней радости, в них вспыхнули искорки необузданного гнева. Она зло бросила: