Обретение мира - Николай Басов

Ростик только головой покрутил.

— Дорман, сколько раз тебе говорилось, у тебя лучший мой состав. В других ротах не более твоего, в тылу резервов за эти две недели, что пауки нас… утюжат, тоже не осталось. Откуда я достану тебе пополнение?

— У начальства — вот откуда, — с еврейским ехидством, раздражающим иногда больше, чем бессмысленные споры, высказался Дорман.

Но Ростик его уже не слушал. Он высматривал поле боя, и вовремя. Потому что бой затихал, где-то еще стреляли довольно плотно, но это было не так опасно, как четверть часа назад. Это уже было скорее нервическое — люди догоняли выстрелами отходящих пауков, а не отбивались от них.

— И учти, командир, у меня тут выступ… Мне полагалось бы роты полторы, а не тот огрызок, которым я сейчас воюю. Мне…

— Тихо, — попросил Рост, и Дорман сразу умолк, тоже прислушался.

Теперь бой кипел в стороне завода, но вот на самом ли заводе или ближе к стенам — Ростик сообразить не мог. А ведь полагалось бы ему и на слух понимать, что и где происходит. Может, ребятам помощь нужна, и стоило выслать туда взвод под началом толкового и бойкого сержанта?.. Но скорее всего нет. пока следовало ждать, иногда пауки сразу после деланого отхода вдруг бросались вперед. Тогда Ростику каждый взвод будет нужен, не считая, конечно, необходимости маневрировать силами в собственном секторе. Все-таки следовало исполнять свою задачу, с непрошеной помощью к соседям не лезть — дорого могло обойтись.

— Отбились на этот раз, — сказал Дорман, аккуратно укладывая огнемет около стены. И повысил голос:

— Шалаев, посмотри, сколько у нас еще топлива для огнемета осталось.

Откуда-то высунулась чумазая и усатая физиономия возрастного, лет за сорок, солдатика в синем рабочем ватнике, он мутно осмотрелся, кивнул и куда-то исчез.

— Так, — сказал Рост, — приводи роту в порядок, а я пройдусь по стенам.

Он сходил в центральную роту, где и встретил бой, затем на левый фланг. Пулемет оттуда уже куда-то увели, видимо, на самом деле были места, где он требовался больше. Потери у роты на этот раз оказались незначительными, хотя там все равно недосчитались почти двадцати человек убитыми и с десяток ранеными, которых отправляли в госпиталь.

А ведь и впрямь придется теперь пополнения просить, думал Ростик, спускаясь к себе, в ближайший к стене домик. Когда-то тут жили старики, муж с женой, Ростик теперь даже не мог вспомнить их фамилии. Они погибли во время первой атаки борыма. Потом дом стал разрушаться, как-то незаметно в нем поселились пурпурные, а когда вокруг Города стали возводить стены, он оказался в черте обороны и его слегка обновили. В домике пахло сырой ветошью, хотя, кроме голых стен, там почти ничего и не осталось, но его можно было обогреть, чем и занималось семейство г’метов, отказавшееся эвакуироваться. И сверху не капало, поэтому Рост вот уже две недели, что длилась осада Боловска, жил тут. Лишь пару раз удирал домой, на Октябрьскую, чтобы вымыться и постираться.

Октябрьская была недалеко, по прямой метров четыреста, сразу за старым трамвайным парком, но после того как пять дней назад пауки выгрызли этот сектор и дошли до ближайшей к центру стены, трампарк оказался ими завоеван. Поэтому приходилось шагать больше километра, чтобы попасть домой. Сейчас, правда, Ростик об этом не думал.

Он посмотрел на всякий случай, как с два десятка бакумуров под предводительством Любани укладывали тяжелораненых на носилки, чтобы отнести их в кинотеатр «Мир», где теперь располагался главный госпиталь, а еще с полдесятка волосатых женщин готовят обед для трех рот разом, и добрался наконец до своего обиталища.

Тут, к несказанному удивлению, его уже ждали. Это были Жорка Пестель и Василиса. Мельком посмотрев на длинного очкастого Пестеля, Ростик понял, что его докладная все-таки дошла до начальства, по крайней мере на нее обратили внимание. И на том спасибо. Значит, Пестеля прислали, чтобы он выяснил, насколько все, что писал Ростик, серьезно. Жорка протянул руку:

— Здорово, командир.

Рост устало пожал его на удивление чистую ладонь. А вот с Василисой получилось не так… Она попросту подошла к Ростику, близко-близко, обняла его и от всей души поцеловала в губы. Потом совершенно по-девчоночьи провела рукой по заросшей щеке, нежно заглядывая в глаза.

Рост тоже ее приобнял, но тут же отпустил, потому что сбоку вдруг раздалось со вздохом:

— Любят тебя, Гринев, девушки. И за что, спрашивается?

Оказалось, что в темном уголке примостилась Лада.

— Что же ты, подруга, на своем крейсере не помогала? — спросил ее Ростик, усаживаясь за стол, на котором лежали ненужный в этом бою пистолет, несколько чистых листков бумаги и чернильница с торчащей из нее ручкой.

— Помогала, только не тебе, — отозвалась Лада, — а заводу. Там сегодня было дело… Не чета твоему.

— Просто он умеет бой организовать, — заступился Пестель. — Выучка и опыт сказываются.

И чего на меня сегодня все девицы набрасываются, подумал Ростик, но это была уже необязательная мысль. Он запалил плошку с маслом, чтобы было веселее и чтобы лица гостей стали виднее, и спросил:

— С чем пожаловали?

— Поговорить, — отозвался Пестель. — Сам напросился, — добавил он, подтверждая догадку, что разговор пойдет о том, что Ростик писал начальству. — И если дело серьезное, то… воевать тебе здесь уже не придется.

— Дело куда как серьезное, — отозвался Ростик. — Серьезнее не бывает. — Чуть усмехнувшись, он посмотрел на Василису и Ладу. — Но, может быть, сначала перекусим?

26

Антиграв был небольшой, двигался почти бесшумно, или причиной тому был снег, который как начал валить вчера, так и не переставал, поэтому в машине сразу установилась торжественная атмосфера доверительности и странного покоя, какой бывает только в густой снегопад. Разговаривать было легко, тем более что Ростик более двух недель воевал и существенно отстал от всего происходящего в мире. Но сначала все рассматривали Город, каким он предстал с высоты.

Обнесенный стеной Боловск выглядел даже более незнакомым, чем во время первых войн с насекомыми — и стены были повыше и более грозными, да и сражение теперь разворачивалось не очагами, а по всему периметру. Это было тем более заметно, что подпалины от огнеметов окружали стены сплошной траурной полосой, так что даже свежий снег казался серым.

Рост осмотрел из своей башенки с пушками пауков, которые теперь хозяйничали на стадионе и в Парке культуры, окинул взглядом Бобыри, Острохатки, от которых осталось одно воспоминание, оценил разрушенную больницу с прудом за ней, который особенно четко выделялся спокойной темной водой на белом фоне. Всего в руках людей осталось не более половины старой площади Боловска, а если сравнить с нынешним раскидистым расположением Города, то и менее одной пятой, пожалуй.