Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию - Уолтер Айзексон

Рок, сын евреев-иммигрантов из России, вырос в Рочестере, штат Нью-Йорк. Там, работая продавцом газированной воды в кондитерской своего отца, он научился хорошо разбираться в людях. Одно из ключевых правил, которыми он руководствовался при инвестировании, сводилось к тому, что ставить надо скорее на людей, а не на идеи. Те, кто хотел получить финансирование, должны были предоставить бизнес-планы для детального изучения, а также пройти дотошное личное собеседование. «Я настолько доверяю людям, что считаю разговор с человеком гораздо важнее подробного выяснения того, что именно он собирается делать», — объяснял Рок. Он прикрывался личиной недовольного всем человека, неприветливого и неразговорчивого. Но те, кому удавалось разглядеть его поближе, по огоньку в глазах и намеку на улыбку видели, что он любит общаться с людьми и обладает чувством юмора.

Когда Рок появился в Сан-Франциско, его представили Томми Дэвису, словоохотливому специалисту по заключению сделок, инвестирующему деньги компании Kern County Land Co., богатой нефтяной империи, занимающейся еще и разведением крупного рогатого скота. Они образовали совместную фирму Davis & Rock, добыли пять миллионов долларов у инвесторов Рока с Восточного побережья (часть суммы они получили от учредителей Fairchild) и начали финансировать новые компании взамен на долю в акционерном капитале. Фред Терман, провост Стэнфордского университета, все еще не потерявший надежду связать свой университет с растущей деловой активностью в области технологий, поощрял профессоров-инженеров, консультировавших Рока, который прослушал в университете вечерний курс по электронике. Две первые ставки Рока были на Teledyne и Scientific Data Systems. Обе окупились с лихвой. К тому времени, когда в 1968 году к нему обратился Нойс, пытавшийся нащупать возможность покинуть Fairchild, совместная фирма Рока и Дэвиса по общему их согласию распалась (за семь лет их инвестиции увеличили вложенный капитал в тридцать раз) и Рок ни от кого не зависел.

«Если бы я захотел организовать компанию, вы могли бы раздобыть для меня деньги?» — спросил его Нойс. Рок заверил, что это будет легко. Что больше могло соответствовать его теории, согласно которой деньги надо вкладывать в жокеев (инвестировать следует исходя из оценки людей, управляющих компанией), чем предприятие, которое возглавят Роберт Нойс и Гордон Мур? Он просто поинтересовался, чем они будут заниматься, даже не подумав сначала, что им стоило бы составить бизнес-план или изложить свои предложения на бумаге. «Это была единственная из всех моих инвестиций, когда я на сто процентов был уверен в успехе», — сознался он позднее[368].

Когда в 1957 году Рок пытался найти пристанище для «вероломной восьмерки», он вырвал из блокнота лист бумаги, написал список из нескольких имен и начал методично всех обзванивать. Теперь, через одиннадцать лет, он взял другой листок и составил список людей, которых собирался пригласить вложить свои деньги, указав также, какое количество из 500 тысяч акций[369] по цене 5 долларов за штуку он предложит каждому. В этот раз он вычеркнул всего одно имя. (Выбыл только «Джонсон из Fidelity»[370].) Поскольку очень многие хотели инвестировать больше, чем им предлагалось, Року, чтобы пересмотреть первоначальные наметки, понадобился еще один листок. Деньги удалось собрать меньше чем за два дня. В число удачливых инвесторов вошли сам Рок, Нойс, Мур, Гриннеллский колледж (как Нойс и хотел, он добился того, что этот университет разбогател), Лоранс Рокфеллер, Файез Сэрофим, Макс Палевски из Scientific Data Systems и инвестиционная компания Hayden, Stone & Co, где раньше работал Рок. Самое удивительное, что шестерым другим членам «восьмерки предателей», многие из которых тогда работали в фирмах, конкурировавших со вновь создающейся компанией, тоже дали возможность стать инвесторами. Согласились все.

Просто на всякий случай, если кому-нибудь захочется получить рекламный проспект, Рок сам на трех с половиной страницах набросал контур предполагаемой компании. Проспект начинался с представления Нойса и Мура, а затем формально, в трех предложениях, сообщалось, что из себя представляют «транзисторные технологии», развитием которых будет заниматься компания. «Теперь юристы усложняют венчурное инвестирование, заставляя нас писать рекламные буклеты, такие длинные, сложные и так тщательно выверенные, что это похоже на издевательство, — жаловался позднее Рок, вытаскивая свои листочки из картотеки. — Все, что мне было нужно, — рассказать людям, что это Нойс и Мур. Ничего, кроме этого, им знать не надо было»[371].

Первое название, выбранное Нойсом и Муром, было NM Electronics, N и M — первые буквы их фамилий. Но оно было не слишком впечатляющим. После большого числа не слишком удачных предложений, например Electronic Solid State Computer Technology Corp., пришли к окончательному решению: компания будет называться Integrated Electronics Corp. Само по себе оно тоже не было слишком впечатляющим, но имело то достоинство, что сокращенно компанию можно было назвать Intel. Это звучало хорошо. Название было энергичным и красноречивым.

Метод компании Intel

Инновации приходят в разных обличьях. Большинство из них, о которых идет речь в этой книге, представляют собой физические устройства, такие как компьютеры и транзисторы, и связанные с этим дисциплины — программирование, разработка программного обеспечения и сетевые технологии. Но важны и инновации: поставляющие новые банковские продукты, такие как венчурный капитал; создающие организационные структуры для исследований и развития, такие как Bell Labs. Но сейчас речь пойдет о различных способах творчества. Нововведение, разработанное в Intel, в эпоху цифровых технологий оказалось не менее важным, чем те, о которых мы говорили выше. Это изобретение новой корпоративной культуры и стиля управления, противоположных иерархической организации компаний на Восточном побережье.

Как и многое, происходившее в Силиконовой долине, основы нового стиля надо искать в Hewlett-Packard. Во время Второй мировой войны, пока Билл Хьюлетт был на военной службе, Дэйву Паккарду часто случалось спать на раскладушке в офисе, управляясь с работавшими в три смены сотрудниками, в основном женщинами. В какой-то момент он понял, что будет легче, если все будут работать по скользящему графику и по возможности сами определять, как им удобнее выполнять свои обязанности. Вертикаль управления стала менее жесткой. В пятидесятые годы такой подход и свойственный Калифорнии стиль жизни создали новую культуру, включающую в себя пятничный кутеж с пивом, гибкий график работы и поощрение сотрудников путем продажи им акций компании[372].