Анима. Весь цикл в одном томе - Екатерина Соболь

Нил больше не собирался от них бежать. Он медленно встал с колен и потянул плеть на себя. Она выскользнула из руки Господина Черепа, но тот не попытался остановить Нила, все еще пораженный чем-то в своих мыслях. Нил скатал плеть, наматывая на руку, и она растворилась без следа, тая от тепла, как снег на солнце.

– Победа засчитана игроку Шесть Четыре Пять Два, – негромко произнес Мастер Игры.

Нил думал, что Господин Череп разозлится, но Ястребы, похоже, умеют достойно принимать поражение. Гнев для них – не добродетель, и Господин Череп просто стоял, нечитаемым взглядом глядя на Нила.

И Нил медленно пошел вперед. Главное – не бояться. Он не мог знать точно, что его не ударят в спину, но ведь если правило озвучено, оно действует. В тот раз Кадет не обещал его не убивать, а сейчас у них у всех был уговор, и с какой-то свирепой, мучительной радостью Нил понял: Ястребы держат слово. Кадет, хрипло дыша, шел за ним, и Нил, не глядя, чувствовал, как он дрожит. Происходило то, чего не могло произойти никогда: золотой волшебник шел сквозь стаю Ястребов, чтобы победить их, а они его не трогали.

Нил дошел до камня, и птицы смотрели ему вслед, не двигаясь с мест. Хотелось сморозить что-нибудь глупое, чтобы разрядить обстановку, но Нил молчал. Это был самый удивительный момент в его жизни, и надо было прочувствовать его сполна.

Камень был на месте: неприметный, исчерканный старыми, едва заметными царапинами, которые складывались в блеклые рисунки. Нил упал перед ним на колени и не стал тянуть – сжал руку на камне и передал ей магию. Надежды не всегда достаточно, но сейчас ее просто обязано было хватить.

Не хватило.

– Забери всю мою магию, – истово зашептал Нил, крепче стиснув камень. Волшебство не желало в него перетекать, будто мешала какая-то невидимая преграда. – Ну же! Пусть место силы вернется!

Ни-че-го. Паника подступала, как волна, от страха противно сжалось горло.

– Загорись. Оживи. Место силы, вернись, – не своим голосом шептал Нил. Не может быть, нет, нет, нет. – Пожалуйста. Прошу!

Нил разжал руку. Отчаяние накрывало его, глушило все связные мысли. Он почувствовал за спиной движение и тупо уставился через плечо.

– Превратись и лети. Быстро, – выдохнул Кадет, отгораживая его от Ястребов.

Нил сгорбился, уронив руки между колен. Магия по-прежнему была при нем, и, наверное, он успел бы обратиться, но даже не попытался. Он не хотел спасаться. Кадет был прав: место силы вернуть нельзя.

Ястребы разом упали с веток и обрели человеческую форму. Уговор больше не имел значения. Все было честно.

Монструм забрался Нилу на руки, и тот прижал его к груди. Кадет сидел рядом, не двигаясь. Было так тихо, и тьма сжималась вокруг, как живая. Ястребы, вытащив оружие из Тени, подходили ближе, их ноги бесшумно вминались в землю. От холода с деревьев начали чаще падать сухие листья.

Что-то обожгло Нилу живот, будто раскаленное железо приложили.

Он вскрикнул от боли и вытащил из-за пояса гребень. Тот настойчиво, золотисто горел, кожу на пальцах пекло. Нил даже не думал, что золотая магия может быть обжигающей, а не теплой. И он бросил гребень в ближайшего Ястреба в детской, глупой попытке спастись, но тот отклонился, даже не глядя, что в него летит, и гребень упал на землю, не причинив никакого вреда.

Ну вот теперь точно все.

А потом что-то вдруг изменилось – так стремительно, что Нил замер, позабыв о боли в обожженных пальцах. Там, где гребень коснулся земли, с поразительной скоростью полезла трава. Нил даже вдохнуть не успел, а трава и какие-то кусты уже вымахали так, что скрыли от него Ястребов.

Те начали гортанно, испуганно перекликаться на своем языке. Растения не останавливались, вверх лезла не только трава – все семена, что дремали в земле, прорастали и с бешеной силой рвались на волю. Цветы, деревья, кусты, откуда-то занесенные злаковые метелки, бледные столбики хвоща: за считаные секунды все достигло положенного ему размера.

Из-за зеленой стены донеслось тяжелое хлопанье крыльев, и в воздух поднялись птицы: сообразили, что так им трава и деревья не страшны. Нил втянул голову в плечи, а потом вокруг стало очень шумно – раздался надрывный, душераздирающий скрип, заглушивший даже клекот Ястребов. На помощь волшебному гребню пришел весь лес: сходились верхушки старых деревьев, гнулись до земли, переплетаясь и закрывая свет. Ястребы панически заметались, пытаясь увернуться от движущихся во все стороны веток на пути, но им трудно было маневрировать, с их-то размахом крыльев, – пришлось приземлиться, и Нил потерял их из виду.

Все растущие поблизости растения – и старые, и несметное число новых – сошлись в тесный зеленый купол. Снаружи что-то вздрогнуло – видимо, Ястребы пришли в себя и начали решать вопрос. Но растения выдержали, они были могучими созданиями, куда сильнее, чем кажется. Нил судорожно выдохнул.

– Так я мог… – начал Кадет, прижимая к себе трясущегося монструма, – мог еще в тот день бросить гребень, и он спрятал бы меня от птиц?

Снаружи опять вздрогнуло. Нил понятия не имел, сколько времени понадобится Ястребам, чтобы уничтожить этот зеленый шатер. Мощные птичьи тела с размаху глухо бились об него, когти царапали и рвали растения.

– Бессмысленно, – тускло пробормотал Кадет. – Гребень просто отсрочил неизбежное. И гребень, и секрет этот дурацкий – ерунда. Тоже мне дух. Никакого толку.

– Какой еще секрет? – вяло переспросил Нил.

Интересное слово вывело его из оцепенения, но не сильно: каким же надо быть неудачником, чтобы добраться до места и все равно никого не спасти.

– Дух сказал мне секрет, – пробормотал Кадет. – Это уже неважно.

Нил медленно повернулся к нему. Снаружи пролезла когтистая птичья лапа, но прореха в зелени тут же затянулась новыми ветками. Лапа отдернулась.

– Что еще в тот день было, о чем ты забыл рассказать? Он передал тебе всю аниму мира? Сказал, что он твой отец?

– Секрет бессмысленный. – Кадет пожал плечами, крупно вздрагивая всякий раз, когда снаружи раздавались гневные птичьи крики. – Я повторял его про себя много раз. Дух на старости лет, видимо, выжил из ума.

– Может, скажешь уже? – не выдержал Нил, сам пораженный тем, как же быстро возвращается надежда – вспыхивает от одной искры.

– Это просто стишок. Четыре строки, – нехотя произнес Кадет. – Вот:

Что посеял, то пожнешь,

Что потратил, не вернешь.

Начинай с пустых страниц

И учись летать у птиц.

Нил нахмурился. Признавать не хотелось, но, очевидно, Кадет был