Никто мне не верит - Молли Катс

В этот раз она не просто опиралась на него, а была с ним, отвечая на его объятие, крепко прижимая его к себе.

Она пододвинулась к нему еще ближе. Их тела соприкасались по всей длине.

Он затаил дыхание, не веря тому, что чувствует ее, не веря их близости.

Но она притянула его к себе еще немного. Спрятала свое лицо на его груди. А потом отклонилась, чтобы посмотреть на него, и он увидел ее печальные глаза, открытый рот и дорожки от высохших слез на ее коже.

Бессознательно он взял ее голову в свои руки и поцеловал ее.

Он не мог даже представить вкуса ее рта, до тех пор пока не попробовал его.

Ему казалось, что он участвует в фильме, режиссером которого является сам, перепрыгивая с места участника на место зрителя и обратно.

Там, где были ее руки, его спина горела.

Его собственные пальцы держали буйные пряди ее волос, приглаживая их, словно он надеялся, что, усмирив их, он сможет повлиять на ситуацию.

Но это было смешно, потому что она уже вышла из-под контроля и с каждой секундой выходила все больше.

Спина Майка задвигалась под руками Линн. У нее возникло желание просунуть руки под его свитер и почувствовать теплоту кожи, но она не поддалась этому искушению.

С одной стороны, прижавшись к нему всем телом, она чувствовала, что они принадлежат друг другу. А с другой, — она ощущала себя в дурном сне.

Его язык был у нее во рту, его руки гладили ее волосы. Она чувствовала, как в его груди бьется сердце. Его лицо было шершавым от того, что он с утра не брился. Она дотронулась до его шеи. Растущие там волосы были на удивление мягкими. Она поймала себя на том, что все сильнее прижимается губами к его рту в надежде, что это снимет ее боль.

Она снова заплакала, целовала его и плакала.

Майк услышал ее всхлипывания, почувствовал, как задрожал ее рот. Подобные звуки просились из его груди, но он сдержался. Он должен был максимально держать себя в руках. Но с каждой секундой, с каждым прикосновением он соскальзывал все дальше в пропасть.

Она снова всхлипнула, и он почувствовал, как на ее лице появились слезы, превратившись в неотъемлемую часть этого бесконечного поцелуя. Он оторвался от нее и вытер ей лицо большими пальцами.

Она вновь потянулась к нему. Сквозь ее шерстяную юбку он почувствовал, как ее бедра прижались к его. Она слегка потерлась о его пах.

Он чувствовал, что теряет рассудок.

Он обхватил ее ягодицы одной рукой и прижал ее к себе еще крепче; и теперь он уже не мог сдерживать своих стонов. Если бы он остался настороже, он бы почувствовал легкое сопротивление, возникшее в ней, но теперь он был способен отреагировать разве что на взрыв бомбы.

И он продолжал прижимать ее все крепче и целовать все сильнее, пока со сдавленным криком она не вырвалась из его рук.

Она стояла, глядя куда-то мимо него и прерывисто дыша. Его собственное дыхание было тяжелым и таким горячим, словно выходило из топки, и поднималось из самой глубины его груди.

— В чем дело? — наконец спросил он, ощущая острую необходимость получить ответ.

Она покачала головой:

— Я чувствую себя сумасшедшей.

Майк вытер рот.

— Вы были со мной? Что случилось потом?

— Я неожиданно почувствовала… как это бывает в кошмарном сне. Что ты попала в ловушку, пытаешься выбраться из нее и не можешь. — По ее лицу снова потекли слезы, и она со злостью вытерла их.

Майк подошел к двери на террасу, распахнул ее и вернулся с пакетом. Он взял свою куртку.

— Извините, — сказала Линн.

Он отмахнулся от ее слов.

— Вы уверены, что хотите сегодня остаться здесь? Не лучше ли вам поехать к Каре?

— Нет.

Он снова махнул рукой и вышел.

Линн услышала, как открылась и закрылась дверь лифта, снова начала плакать и остановила себя.

Ей ничего не снилось, но она постоянно просыпалась. Образ Чипа не появлялся в снах, но возникал в ее голове каждый раз, когда она просыпалась. Она не могла перестать представлять, как Грег устраивает засаду на бедное животное, хватает и убивает его. Как забирается на террасу и оставляет его там, чтобы она нашла его, лежащего среди семян.

Может быть, ей следовало вернуться к Каре. Но ее удерживало одно чувство. Чем больше в ее жизнь пытался влезть Грег, тем крепче она держалась за то, что оставалось.

Слава Богу, Майк был здесь.

Ей не хватало его, но в то же время ей было приятно ее одиночество.

Теперь страх за свою безопасность и ясность рассудка не оставлял ее ни на секунду. Для трепетных, пугающих реакций и побуждений просто не было места в ее душе.

Она не знала, как дошла до этого, и, тем более, как дошел до этого Майк. Неужели он пользовался ситуацией, реализуя ее возможности в разных направлениях?

Часть ее естества помнила теплую близость их тел. Другая противилась этому и была напугана.

И ее голос звучал громче.

Январь 5, 1993

Как плохо, что у Линн не было счастливого Нового года.

Мне нравится, что она никогда не знает, с какой стороны ждать следующего сюрприза.

Мне нравится наблюдать, как она сжимается под ударами.

— Я не помню, как были упакованы кольца для салфеток и могли ли мы заметить, что одно из них отсутствует, когда я принесла их тебе, — сказала Линн.

Кара покачала головой:

— Возможно, его не было уже тогда.

— Он с самого начала знал, что эти кольца для салфеток куплены для моей лучшей подруги. Поэтому он и взял одно. Он знал, что ему предоставится случай использовать его, чтобы внести разлад в наши с тобой отношения.

Вошла Пэм:

— Я разговаривала со студиями, которые Кара указала в списке для пробного показа. Я выбрала из него две. Обе оборудованы для спутникового вещания. Но «студия-Ревер» предпочтительнее с точки зрения безопасности.

Зазвонил телефон, и Пэм сняла трубку.

— Детектив Делано, — сказала она Линн.

Линн почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, и отвернулась, чтобы Кара не заметила этого.

— Привет. Спасибо, не слишком плохо. Четырнадцатого февраля, но в три часа в следующую пятницу мы устраиваем совещание, чтобы обсудить структуру программы с вами и другими гостями. Нет, с записью ясности пока еще нет. Деннис оставил этот вопрос на мое усмотрение, а я еще не приняла окончательного решения. Но, в любом случае, мы продолжаем работу в этом направлении. Хорошо. Пока.

— Мне так и не удастся отговорить тебя от его участия в эфире? — спросила Кара.

— Нет.

— Он пользуется случаем. Он жаждет славы.

— Он — профессионал в вопросах плохого обращения с детьми. У него есть знания и опыт, которыми он может поделиться. И я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, если там будет детектив.