Пара для дракона, или просто будь пламенем (СИ) - Чернышова Алиса

— Как у тебя получается, — спросила она. — Быть таким добрым ко мне? После того, что сделала твоя мать? Я думала, ты должен злиться…

— О, это не сразу приходит, — Фьорд хмыкнул и переплёл их пальцы. — Это всё нужно обмозговать. В смысле… когда я был малой — ну, знаешь, совсем — всё ждал, что она придёт. Каждый раз, засыпая, мечтал: вот появится мама и заберёт меня с собой. Не важно вообще, куда, но там, конечно, будет сплошь волшебство, раздолье, жрать можно будет вдоволь… Ну, ты знаешь — дети. Потом, правда, подрос и начал понимать, что никто меня никуда не заберёт, чтобы жрать вдоволь, надо перестать держаться за опекуна и много пахать, а детские мечты ничего не стоят. Тогда я возненавидел мать, конечно.

Маллани слегка вздрогнула.

— Злился, проклинал её, называл шлюхой и убийцей — в общем, полный комплект, который бывает у прыщавых малолеток, считающих, что мир вокруг них крутится, а родители им должны много чего, вот прямо отсюда и до обеда. Ну, а потом я повзрослел, конечно. Повидал войну и то, что с бабами порой делают, повидал фермы… а, не важно. Суть в том, что ото всех этих зрелищ у меня мозговой запор прошёл, а максимализм поутих. Был один случай… пересказывать не буду, да и вспоминать не хочу, но после него я у себя спросил: могу ли я свою мать осуждать, если с ней сделали то же самое? Ответ был — понятно, каким. К тому же, с возрастом, знаешь ли, понимаешь — никто не обязан тебя любить, исполнять все твои хотелки и ломать ради тебя жизнь. И никто тебе ничего не должен. Нет, понятное дело, у родителей есть ответственность перед детьми, но это, как ни крути, только желанных детей касается, в остальных случаях — дело добровольное, во многом зависящее от порядочности, законов и, главное, обстоятельств… Вообще, знаешь, это забавно — как с возрастом отношение к родителям делает круг от слепого поклонения до ненависти, а потом — осознанного понимания. Не всегда так, конечно, но — часто… Я понял её, да. И я хотел ей это сказать, всегда хотел, а теперь говорю тебе… вот. Я почти тебя не знаю, но как по мне…

— Наши с ней ситуации похожи.

— Думаю, да.

Они полежали в тишине, где звучало только дыхание: глубокое и ровное — Фьорда, всхлипывающее — Маллани и едва слышное, частое — ребёнка.

— Я всё время отталкиваю, но он не сдается, — сказала она. — Пытается установить связь. Дети очень упрямые, да?

— Думаю, да, — хмыкнул Фьорд. — Мать-природа подспудно догадывалась, что жизнь — отстойное предприятие, особенно если ты маленький и беспомощный. Потому-то она и наделила их инстинктами да живучестью. Всё логично.

В комнате снова повила тишина. Фьорд чувствовал, что рука Лани дрожит все меньше.

— Мне рассказывали историю про одну жену, которая беременной сбежала от своего Лорда, — сказала она внезапно. — Но он нашёл её. Она потом поняла, что любит его, конечно, и смогла сделать своего сына следующим Лордом. Побег — это как кокетство, так они говорили. Они говорили, что женщина всё равно не может решать. Женское "нет" настолько лживо, что к нему и прислушиваться не стоит.

— Они просто хотели тебя сломать.

— Нет, помочь, — с её губ сорвался нервный смешок. — Я же чувствовала их эмоции. Выслужиться перед матерью хозяина, да… Но и помочь они действительно хотели. Они свято верили, что помогают.

— В этом проблема всех советчиков, да? — фыркнул Фьорд. — Им кажется, что их драгоценное мнение — истина в последней инстанции. Если им подходит такая жизнь, то и всем вокруг подойдёт, конечно — типичное заблуждение таких ребят. Знаешь, что я обычно делаю с добрыми советами? Слушаю их внимательно и меряю на себя. Если приходятся впору, принимаю к сведению, нет — подтираю ими задницу.

Она усмехнулась снова. Фьорд засчитал себе ещё парочку призовых очков.

— Я не знаю, чего хочу, — сказала она.

— А, никто на самом деле не знает, чего хочет, — фыркнул Фьорд. — Ну, если это не штуки вроде девочек или пива. Хотя, тут тоже есть простор для вариантов и взаимозаменимых вещей.

Она чуть сжала его ладонь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Значит, ты думаешь, мне стоит принять его, да?

— Э, нет, это так не работает. Какая разница, что я думаю или нет? Не мне потом за эту связь отдуваться, сиськой его кормить или что там ещё нужно будет. Я не головастик, но слыхал, что ментальную связь так просто не порвёшь. В общем, что бы ты ни решила, за это потом придётся разгребать тебе же. Или потом отказываться, рвать связь по живому, или принимать его, как своего. Так какая разница, что я думаю? Это не мой выбор. Я тут просто для того, чтобы ты помнила, что не одна. А вот думать за тебя в мои обязанности не входит, извини. И так вон угораздило в командиры прописаться. Раньше за меня всегда думали, а теперь мне приходится за своих до… э… орлов отдуваться. Так что — сама, всё — сама!

Они ещё некоторое время полежали в тишине, прежде чем Маллани всё же встала. Он не стал идти за ней — всё, что можно, уже сказано.

Шагала она неровно (эти придурки что, вылечить не могли нормально?), но всё же склонилась над кроваткой ребёнка и протянула сквозь опутывающие его чары руку.

Не подушку, что уже радует.

Пару мгновений она постояла, застыв, а потом всё же осторожно погладила ребёнка.

— Господин Фьорд, — эльф-головастик приоткрыл дверь. — Выйдите, пожалуйста — я должен вас отсканировать.

Сгрести себя с пола удалось не с первого раза, но Маллани с малым нужно было дать побыть наедине, тут без вариантов.

— А вы молодец, — сказал фейри, устраивая Фьорда в кресле. — Справились на отлично.

— Подслушивали?

— Разумеется, — безмятежно отозвался остроухий. — Подслушивал и подсматривал — я, знаете ли, несу ответственность за то, что рискнул оставить вас с опасной менталисткой. Это после травмы-то! Я бы и не стал этого делать, но ситуация была критической. На меня она реагировала плохо, господин Шокуо-Ретха сделал все, что мог, оставались… экспериментальные методики.

— Вот за это я и ненавижу головастиков, — буркнул великан. — Всё и всегда у вас с подвохом.

Фейри улыбнулся, показательно продемонстрировав весьма острые клычки.

— Признаться, — сказал он мягко. — Для того, кто ненавидит головастиков, вы слишком хорошо умеете их понимать. И слишком уж тянетесь к ним. Нет?

От необходимости отвечать его спас громкий, как кабздец, Рыда. На сей раз друг явился с боевой поддержкой, то бишь, супругой. Великан в очередной раз благословил небо за то, что на свете существуют друзья.

— Фьорд, ну как же так! — щебетала Чичи, которой всегда было сразу и много. — Выглядишь осунувшимся. Кошмар просто! А где та девушка? Я принесла одежду, и еды, и всё по-мелочи для маленького. Что значит, мне туда нельзя? Беспредел! Произвол! Мне — можно!

Великан посочувствовал мысленно менталисту, но спасать не стал: пусть Чичи немного собьёт остроухому спесь. Экспериментальные методики, мать его…

— Так что там, ты говорил, за заваруха?

— А, — Рыда оскалился. — Кажись, у нас в городе меняется власть. Ну, то есть, уже сменилась.

— Чего?!

— Да, ты, друг, многое проспал, — сказал орк. — Так бывает. В общем, дела такие: наш Жрец решил, что ему надоело каждый раз по два часа втирать всяким придуркам свою — как он там говорит? — политику партии. На фоне случившегося наши доблестные Главы Гильдий разродились очередной отборной порцией вони, и терпению Жреца, по ходу, пришёл окончательный он самый. Вот и решил его Претемнейшество, пока у нас гостят драконы, слегка подсократить количество тех, кто треплет нервы. Как итог, гильдейский Глава и верховный маг всея Чу арестованы. Завтра общегородское собрание, а нам, гвардейцам, надо быть там в полном составе — Властелин будет вещать перед народом, и скажет, судя по всему, много интересного, раз созывает всех друзей, включая нас и некромантов. Сечёшь? Представляешь, что за концерт будет, раз нужна такая подтанцовка? В последний раз такое горячее шоу нам обламывалось, когда Главу боевиков изгоняли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ясно, — прищурился Фьорд. — Значит, я выздоровел.