Тростниковая птичка - Улыбающаяся

  'Жилетка', в которую плачутся, из меня была не слишком удачная: я не умела утешать, не умела найти нужные слова - все, что я могла, это как сейчас обнять снова расплакавшуюся Хло, и молча гладить по голове.

  Из сбивчивых фраз, перемежавшихся судорожными всхлипов стало ясно, что Хло тоже выбрала мужчину. Такого, что при его появлении 'подгибались ноги и порхали бабочки в животе'. Судя по эпитетам - контрабанда романтических книжечек в мягких розовых обложечках была поставлена на Кериме на широкую ногу. Но ситуация Хло была отнюдь не такой веселой: её избранник был женат, и брак его был не слишком удачным. Хло искренне пыталась обратить свое внимание на других претендентов, благо выбор у нее был, но ни один из них не шел ни в какое сравнение с тем, что жил в её сердце. И вот сегодня, глядя на счастливую, прихорашивающуюся Мию, Хло решила, что нашла отличный выход из образовавшегося тупика. Один из воинов отвез её в Храм, но Старшая Дочь Юстимия, поняв, что Хло никто не принуждает к браку, категорически отказалась принять её под руку Праматери, пока с момента приезда в Таншер не истечет год. Именно поэтому Хло и бродила под дождем, оплакивая и своё запретное чувство, и невозможность убежать от себя и от мира. Ноги сами принесли ее к нашему порогу, потому что, кроме Мии, я была единственной, с кем она могла бы поговорить об этом, а еще Сай на него немного похож, и вообще...

  Весь монолог Хло на заднем плане зудела настырная мысль, пока я не задохнулась от невероятнейшего, на мой взгляд, предположения.

  - Хло, только не говори, что это Эдвард, - неверяще попросила я.

  Новый поток слез был мне ответом.

  Когда я задумывался о том, что этот день настанет, я никак не мог представить, что же я буду чувствовать, какие эмоции окажутся самыми сильными: боль, отчаяние, злость? А если злость - то на себя, Праматерь или стечение обстоятельств? Не угадал: с того самого момента, как я отложил бук после окончания экстренного сеанса связи с Сониным отцом, во мне поселилась спокойная решимость. А цена... А что цена? За последние несколько лет я настолько свыкся с этой мыслью, что даже эти сумасшедшие две недели мало что изменили.

  С утра небо заволокло тучами и в Таншере зарядил дождь. Все правильно - цветень, месяц, в котором я появился на свет, скоро должен был уступить свое место дожденю. Помнится в школе нарочито примитивные названия месяцев, придуманные первыми колонистами, вызывали массу шуток и будили воображение, рождавшее анекдоты, истории, и даже картинки и комиксы, посвященные керимскому календарю. Повзрослев я стал думать, что в этом было что-то еще: то ли грустная ирония, то ли тоска по корням, от которых оторвала наших предков Праматерь. Я много размышлял о тех, кто пошел за Керимой Мехди: мы знали о них все - имена, даты жизни, их взлеты и падения, и в тоже время не знали о них ничего. Почему они согласились пойти с ней, почему отдали в заложники её экспериментов своих детей и внуков, о чем они думали, на что надеялись? Я искал информацию о них по крохам, по недомолвкам и недоговоркам официальных хроник и документов, по книгам, которые они писали, по крайне редким, драгоценным личным записям, которые удавалось найти. Наверняка в подарках, которые так и остались лежать в багажнике неразобранными, была пара-тройка древних книг. Жаль, что я уже не успею их прочитать.

  В доме горел свет, и я долго сидел в машине у нашего крыльца откинув голову на подголовник. Раз за разом прокручивая в голове все детали плана, который уже начал действовать, я не желал признаваться себе, что просто трушу войти в дом. Кончилось все тем, что Соня выскочила на крыльцо в тоненьком домашнем платье. Я торопливо выскочил из машины и побежал под дождем к дому, более всего желая увести ее наверх, в нашу спальню, чтобы согреть и просто молча лежать там, обнявшись, и слушать как дождь стучит по окну. Я знал, что ничего этого больше не будет, да и не должно было ничего быть, и тогда сейчас было бы куда как легче, но я оказался слаб, и расплата за слабость будет болезненной.

  - Ты куда пропал? Я в окно видела, как ты подъехал и все не идешь и не идешь... - в голосе Сони была укоризна.

  Я ловко развернул ее и подтолкнул в дверь, не дав себя обнять.

  - Задумался. К отцу партнеры деловые приехали, нам придется съездить в Дом Старейшин, будет ужин и немного официоза.

  - О, здорово! - Птичка неожиданно обрадовалась, - Как раз Хло подкинем, а то дождь такой - куда ей пешком?

  Ужин стал настоящей пыткой. Меня Мне казалось, что официальный парадный костюм за время, прошедшее после свадьбы, сел на пару размеров. Узел рубашечного ворота душил и натирал шею, куртка сковывала движения, а привычные, удобные ботинки жали, но и это было не самым неприятным - я ревновал. Ревновал до дрожи, до впивающихся в ладонь ногтей, до желания разбить чего-нибудь или ввязаться в потасовку. Конечно, Сонин отец предупреждал, что в спасательной операции будут участвовать хорошие знакомые Птички, которым она доверяет. Но он ни словом не обмолвился ни про то, что ими окажутся два молодых, холеных парня в новеньких парадных мундирах, ни про то, что с Соней у них отношения более теплые, чем простое знакомство. Я смотрел, как она улыбается им, как смеется их шуткам и у меня темнело в глазах от чувства, на которое я больше не имел никакого права. Радовало одно - меня впервые совершенно не трогала Найна, сидевшая за столом с каменным выражением лица. После ужина гостей увезли Терри и Мист, которым было поручено их развлекать, и я, наконец, смог вздохнуть полной грудью. Эвакуация Птички с Керимы входила в свою решающую фазу, мне оставалось только до конца отыграть свою роль. Отец, провожая нас к выходу, впервые позволил себе на мгновенье неловко обхватить меня за плечи, и тут же стушевался, отступил. Я невесело усмехнулся - всю жизнь я старался ни в чем не походить на Эдварда, а теперь повторяю самый горький и самый правильный его поступок. Какая насмешка Праматери.

  В доме Старейшин меня ждал сюрприз, перед которым поблекли и переживания по поводу изменившегося Сая, и признание Хлои. В первое мгновенье я не поверила своим глазам, и исподтишка ущипнула саму себя. Боль была настоящей, как и старые знакомцы Пашка с Петькой. Вернее Пауль и Петер Хольм, младшие сыновья барона Бориса Хольма, широко известного своей коллекцией исторического вооружения и страстью, с которой он эту коллекцию пополнял. Вот и сейчас Пашка с Петькой приехали осмотреть какой-то особо ценный экземпляр самоходного орудия времен первых колонистов, упорством воинов рода Песчаных котов и молитвами Праматери оставшийся на ходу. Я улыбалась, слушая разговоры о коллекции вообще, и о чудачествах дядьБори, и думала, что если кто и мог прорваться на Кериму, увидев достойную цель - так это только он. Сай снова сидел с лицом, больше похожим на маску, в разговоре не участвовал, и, хотя и подавал время от времени реплики с крайне заинтересованным видом, но обмануть меня уже не мог. Я видела, что он мыслями где-то далеко. Впрочем - мачеха Сая даже не пыталась изобразить хотя бы видимость гостеприимной хозяйки. Парни же были в ударе - они шутили и всячески пытались спасти разговор, бездарно погибающий в атмосфере всеобщего напряжения. Я тихо вздохнула, и поспешила им на помощь, решив, что с Саем мы как-нибудь разберемся дома, без свидетелей