Борис Годунов - Александр Боханов

До самой осени 1590 года события на театре войны затихли, однако осенью того года шведы решили нанести «сокрушительный удар», напали на русские части, стремясь вернуть Иван-город. Атака на русский форпост была отбита, и «в отместку» шведы совершили рейд на Псковскую землю, творя немыслимые злодеяния, оставляя за собой только выжженную пустыню. Теперь шведы решили расширить зону боевых действий и попытались утвердить своё господство на Русском Севере.

Новое наступление шведов на Русь началось летом 1591 года, когда над Москвой нависла страшная тень нашествия Крымского хана (1588–1607) Гази-Гирея (Казы-Гирея) со своим стопятидесятитысячным войском. Русь оказалась под ударами с двух направлений: с северо-запада, со стороны шведов, и юга, со стороны крымцев. Если добавить, что в любое время можно было ожидать удара с Запада, от Речи Посполитой, то можно смело сказать, что Московское Царство оказалось перед лицом смертельной опасности. Это был один из самых угрожающих эпизодов в истории Московской Руси.

Главную опасность представляли крымцы, и правительство во главе с Борисом Годуновым правильно оценило ситуацию, приняв соответствующие предупредительные меры. Когда весть о грядущем нашествии достигла столицы, то она была объявлена на осадном положении; защита разных частей её была поручена воеводам. Москва приобрела вид мощной укреплённой крепости, готовой к отражению убийственного испытания. Все монастыри были превращены в боевые объекты, на стенах выставлены пушки. На южных подходах к Москве было расположено основное войско.

За Серпуховской заставой была устроена походная церковь во имя Сергия Радонежского, куда была перенесена икона Богоматери, бывшая с князем Дмитрием Донским на Куликовом поле в 1380 году, почитаемая как Донская. Икона была обнесена вдоль всего войска и городских стен Москвы. Сам Царь Фёдор Иоаннович с большой свитой и в сопровождении «главного начальника» Бориса Годунова объехал все войска. Царь демонстрировал удивительное присутствие духа и бесстрашие, возлагая все надежды на Бога.

Фёдор Иоаннович непрестанно молился во дворце, а Борис Годунов оставался среди войска, уступив первое место в руководстве сражением опытному в военном деле князю Фёдору Ивановичу Мстиславскому (1555–1622), сыну репрессированного боярина Ивана Мстиславского, попавшего в опалу в 1586 году в связи с царским «разводным делом» и умершего в монастырском уединении. Его сын — одна из самых примечательных фигур конца XVI — начала XVII века. Фёдор Иванович имел древнее родословие и мог претендовать на роль Монарха в 1598,1606,1613 годах, но не претендовал. Князь Мстиславский оставался высокопоставленной фигурой при семи монархах, неизменно являясь «первым думским боярином»...

На рассвете 4 июля Крымская орда достигла Поклонной горы, за Серпуховской заставой, а затем начала окружать город по периметру. Закипела свирепая битва. На башнях и стенах Белого города, на колокольнях и крышах домов многие тысячи москвичей наблюдали за сражением, стараясь помочь воинству, чем могли. В храмах совершались беспрестанные моления, в Кремле молился Царь. В «Московском летописце» приведены пророческие слова Царя Фёдора, сказанные в полдень того дня боярину Григорию Годунову, обливавшемуся слезами при виде кровавого сражения. «Не бойся, — сказал Царь, — сей ночью поганые побегут и завтра тех поганых не будет.

Борьба не затихала и ночью, а утром разнеслась радостная весть: «Хан бежал». При красном звоне всех московских колоколов — в Москве в то время насчитывалось более 400 церквей и 5000 колоколов — и радостных криках народных конные полки кинулись в погоню за врагом. Крымцы резво бежали, русские догнать хана не смогли, но догнали, «топтали и били» его арьергарды, захватили тысячи пленных и весь обоз. Сам хан прибыл в крымскую столицу Бахчисарай 2 августа на телеге с перебитой рукой, а из числа его армии восвояси вернулось не более трети. Это был последний набег наследников Золотой Орды на Москву, закончившийся полным разгромов старых разорителей Руси^*^.

Воеводы награждены были бобровыми шубами «с золотыми пуговицами» с царского плеча, золотыми медалями и поместьями. Годунов получил особый титул «Слуги», титул, именитее боярского, который до него носили лишь трое сановников. Велеречиво излагает разгром крымских пришельцев Патриарх Иов в упомянутом ранее житийном памятнике. Воспроизведём ещё раз полностью название: «Повесть о честном житии благоверного и благородного и христолюбивого Государя Царя и Великого князя всея Руси Фёдора Иоанновича, о его царском благочестии и добродетельных правилах и о святой его кончине. Писано смиренным Иовом, Патриархом Московским и всея Руси». Вот этот фрагмент:

«Великий же самодержец, слушая это, весьма обрадовался и от радости многие слезы испустил и горячо благодарил Бога за то, что не силой оружия, не острием меча побежден был противник, но что Божьим неизреченным человеколюбием и Пречистой Богородицы заступничеством нечестивые были посрамлены и с большим позором вспять обратились. Возблагодарив Бога и Пречистую Богородицу, Царь и Великий князь всея Руси Фёдор Иоаннович устроил в своих палатах торжественный пир, обильную трапезу, на которой изъявил полное удовольствие, радовался неизреченной радостью о избавлении града от безбожных варваров, искусному же своему правителю Борису Фёдоровичу воздал большую честь, а всех своих думных людей и христолюбивых воинов угощал и потчевал за трапезой в палатах своих. По окончании пира благочестивый самодержец снимает со своей царской выи (шеи. — А.Б.) златокованую цепь, которую носил в знак самодержавного своего монаршего величия, и возлагает её на выю достохвального своего воеводы Бориса Фёдоровича, тем самым заслуженно чествуя его за победу и также предвещая, что он после смерти Царя будет преемником всего царского достояния, держателем скипетра и правителем превеликого Российского царства; потом, спустя немногие годы, Божиим промыслом царское пророчество исполнилось. Боярам же своим и всему христолюбивому воинству Царь также оказал великое милосердие, наградив их щедрым жалованьем.

Надо сказать, что Патриарх Иов повествует о якобы имевшем месте предопределении царского сана, которое в качестве пророчества высказал Фёдор Иоаннович. Другие источники и современники о подобном «пророчестве» не говорят.

Славная победа навсегда была увековечена учреждением известной монашеской обители. «Повелел же Царь, — повествует “Новый летописец”, — на том месте, где стоял русский обоз, воздвигнуть храм во имя Пречистой Богородицы, именуемой Донской, и повелел устроить монастырь, общее жительство инокам, и дал в монастырь всё потребной и вотчины. Ныне же монастырь именуется Донской.