Святой воин - Андрей Родионов

— Значит, идея выкрасть Орлеанца принадлежит не Карлу Седьмому? — уточняю я.

— Разумеется, нет.

— А зачем пэрам нужен дядя короля? — задаю я логичный вопрос.

Я уже догадываюсь об ответе, но все же хочется услышать его из уст наставника.

— Третий орден францисканцев считает, что владетельные князья королевства решили сместить Карла Валуа, заставить его отречься от престола. Пэры полагают, что из герцога Орлеанского выйдет гораздо лучший монарх, чем из его племянника!

— И какова будет моя роль во всем происходящем? — очень тихо спрашиваю я.

Отец Бартимеус, пряча глаза, протягивает мне простой бронзовый медальон на прочной цепочке. Повинуясь властному жесту, я вешаю подарок на шею.

— Порошок, что содержится в медальоне, растворяется в любой жидкости, не образуя осадка, — тяжело роняет наставник. — Он не имеет запаха и совершенно безвкусен, его можно добавлять как в еду, так и в питье. Если тебе не нравится яд, то используй любой другой способ, но помни, что герцог Орлеанский не должен добраться до Франции живым!

Несколько секунд мы смотрим друг другу прямо в глаза, потом я отвожу взгляд.

— До Нанта тебя проводит человек капитана Готье, во вьюках запасной лошади упаковано все, о чем ты просил, — добавляет отец Бартимеус.

Перекрестив меня, наставник дергает витой золоченый шнур, и кучер, получив сигнал, тут же останавливает карету. Я выхожу наружу, со смутным недоумением разглядываю окрестности, почему-то враз потускневшие. Я усаживаюсь в седло, и гнедой берет с места так, что вскоре оставляет карету далеко позади. Где-то за спиной я слышу частый топот копыт — это воин с запасным конем в поводу изо всех сил старается от меня не отстать. В тюках должен находиться «Зверобой» с порохом и пулями, гранаты и медикаменты, перевязка и инструменты. Все в соответствии со списком, оставленным мною наставнику. Комплектность я проверю позже, сейчас же мне надо побыть одному.

— Значит, вот как? — зло шепчу я, стискивая кулаки. — Решили, что раз мне надо искупить вину, то я пойду на любое злодейство? А как я буду смотреть в глаза Жанне, став убийцей ее отца?

«А никак! — хладнокровно отвечает внутренний голос, давний собеседник. — Тебя тут же уберут. Исполнителей политических убийств никогда не оставляют в живых».

Я долго еду молча, а затем начинаю тихо смеяться. Живет себе герцог Орлеанский, не тужит и знать не знает, что отныне моя жизнь тесно связана с его, а за его смертью с железной неизбежностью наступит моя. Я поднимаю голову и долго вглядываюсь в чистое, без единого облачка, небо, затем роняю одобрительно:

— Пять баллов, старик. Ты знаешь, а у тебя и в самом деле есть чувство юмора!

Глава 5

Все-таки моряки — абсолютно иная, отличная от нас порода людей. У них собственные обычаи, чуждые привычки и сленг, недоступный пониманию прочего человечества. Подобно Спасителю, они ходят по воде и оттого искренне считают, что стоят гораздо выше жалких обитателей суши. Чтобы не надрываться на веслах, они придумали парус, а это гениальнейшее изобретение. Теперь, чтобы разбогатеть, нет нужды ползти по суше в далекую таинственную Индию. Больше не надо ремонтировать колеса повозок, менять заболевших лошадей и отражать нападения алчных разбойников. Теперь достаточно взойти на борт, отдать швартовы и поставить парус, а уж трудяга ветер сделает все остальное.

«Святой Антоний» тяжело переваливается с волны на волну, меня слегка мутит. Кто бы мог подумать, что я плохо переношу качку? Это мой первый опыт мореплавания, хотя про «плавание» сказано чересчур громко. Нам всего лишь надо подняться от Нанта на север, затем повернуть на восток и по Ла-Маншу дойти до Портсмута. Купеческое судно, принявшее на борт наш отряд, приписано к Гамбургу, видному члену Ганзейского союза, который объединяет семьдесят крупных городов, расположенных на побережьях Балтийского и Северного морей. В омывающих Европу водах «Святой Антоний» может свободно плыть в любом направлении, а значит, с гарантией доставит нас на место. Какому-нибудь европейскому самодержцу, может быть, и хотелось бы разграбить десяток-другой купеческих судов, зашедших в его порты или идущих мимо, но что будет дальше? У Ганзейского союза помимо торговых имеются и военные корабли. Сто раз подумаешь, прежде чем связываться с этими торгашами, что могут заблокировать порты любого государства!

Суда, подобные «Святому Антонию», бороздят моря вот уже три века, со времен крестовых походов. Конструкция, проверенная временем, надежная, насколько это только возможно. Рекордов скорости таким судам не поставить, да этого от них никто и не ждет, лишь бы довозили ценный товар до места назначения. Корпус метров двадцати в длину собран из досок внахлест, по образу и подобию кораблей викингов. Честно говоря, нынешние купцы не особенно-то и отличаются от своих далеких предков. Разве что ныне предпочитают торговать, то есть обманывать, а не грабить напрямую. Смягчаются нравы в Европе, хотя внешне моряки все те же: разбойничьи рожи, широкие плечи, жилистые тела да изобилие смертоносного железа. На корме установлены две пушки на деревянных колодах, достойный ответ пиратам. Поди-ка тронь купцов, в ответ они так хватанут стальными клыками, что навек заречешься!

Под размеренными ударами волн корпус судна уныло поскрипывает, в центре палубы возносится в небо мачта, сделанная из целой корабельной сосны. К мачте прикреплена десятиметровая рея с громадным четырехугольным парусом, между бушпритом и мачтой подняты два треугольных, или латинских, паруса. В просторном трюме переступают с ноги на ногу боевые кони, в нетерпении ожидая прибытия, сами мы обитаем в надстройках на корме. По легенде, отряд наемников шевалье де Кардига плывет искать лучшей доли в английском королевстве, до этого мы служили по контракту епископу Тулузскому. Разумеется, все документы у нас в полном порядке, да и рекомендации от бывшего сеньора имеются самые наилучшие.

Отчего мы не продлили договор? Ну, во Франции сейчас стало чересчур оживленно, в Священной Римской империи, напротив, скучно, на Иберийском полуострове — жарко. А вот в Британии, где между дядями малолетнего короля наметились определенные разногласия, мы сможем найти достойную работу. К тому же на острове бароны вовсю шалят, каждый старается растопырить локти пошире, оттяпать у ближайшего соседа деревушку, а то и фамильный замок с обязательным привидением. В Англии сейчас настоящее раздолье для наемников.

Нас двадцать один человек, мы — лучшие воины из тех, что нашлись у Третьего ордена францисканцев. Высокие и не очень, бугрящиеся мускулами и сухие как щепки, молодые и средних лет. У нас спокойный, уверенный взгляд, мы не теряем хладнокровия, что бы ни происходило вокруг. Нас не смутить ни видом наставленного оружия, ни подавляющим численным превосходством противника, мы — профессионалы. Каждый из нас твердо знает, что когда-нибудь умрет, а потому не особенно заморачивается по этому поводу. Один умный человек обронил как-то, что артиллерия — последний довод королей. Правильнее будет сказать, что спецназ — вот последний из доводов, решение любого вопроса. В этом знании и заключается секрет нашего спокойствия, мы — лучшие, и нет нам преград ни в море, ни на суше. Мы пройдем везде и выполним задачу, которую поставил нам Карл Валуа, ибо мы — воистину его последний довод, окончательный довод короля.

Сзади падает чья-то тень, и я медленно поворачиваю голову. Рядом со мной стоит Эрг ван Хорстен, капитан «Святого Антония». Это опытный морской волк, на вид ему лет сорок. Черная разбойничья борода, холодные серые глаза и выдубленное ветром жесткое лицо придают ему чрезвычайно мужественный вид. Я ничуть не удивлюсь, если узнаю, что у капитана в каждом порту имеется по зазнобе. Только вот зубы у него плоховаты, потому мой зубной эликсир пришелся ван Хорстену по нраву. Я изготовил для капитана десятилитровую бутыль этого варева, вдобавок оставил рецепт, и теперь мы друзья не разлей вода!

Ван Хорстен даже звал меня столоваться в капитанской каюте. Мой отказ он принял с пониманием, все-таки я путешествую не сам по себе, а в команде. Каждый день мы с Эргом подолгу говорим о всякой всячине, в основном о городах и странах, в которых он успел побывать. В море развлечений мало, а потому хорошая беседа особенно ценится, к тому же, если как следует подумать, с кем еще ему общаться? С собственным помощником или с простыми матросами? Вы еще скажите с коком или с юнгой! Обычно ван Хорстен держится невозмутимо, оживляется он лишь в том случае, когда речь заходит о деньгах. Вот и теперь, внимательно выслушав мои соображения, капитан авторитетно заявляет:

— Тут и думать нечего! Самый влиятельный человек на острове — кардинал Бофорт. Его племянник герцог Глочестер дядиного ногтя не стоит, хоть и считается лордом-протектором. Вот к Бофорту и поступайте на службу!