Мститель - Михаил Финкель

вечно в большой черной ермолке. Он всегда не жалел денег на подарки Шолому, особенно в праздничные дни Хануки и Пурима.

Он отчетливо видел во сне двоюродную сестру отца, Песю. Пожилую женщину с хриплым голосом. Она часто кашляла и страдала от астмы. Добрая, милая женщина, для которой не было большего сокровища, чем её единственный сын Исроэл и его дети.

Перед глазами Шолома во сне появлялся дядя Давид, высокий, сутулый мужчина с карими глазами и выпуклыми губами. Молчаливый и добрый. Он был простым рабочим. Его забили до смерти прикладами ружей.

Исроэл, рыжий, конопатый, покрытый веснушками сын Песи… Казаки привязали его между двумя конями и разорвали на части на глазах у его детей, крошечных Зямы и Моти.

Двухлетних детей Исроэля сразу после убийства отца схватили за ноги и, чтобы не тратить зря пули, со всей силы ударили головами об угол стены их дома. Головы малышей разлетелись в разные стороны, обагрив алой кровью белые стены дома и землю перед ними.

Жену Давида, вечно куда-то спешившую и беспокойную Рохел, насиловали, пока она могла дышать, несмотря на то, что она была на пятом месяце беременности. После этого вскрыли её живот штыком и раздавили плод.

Шолом видел лицо своего четвероюродного брата Аарона. Высокого, лысоватого сорокалетнего блондина. Он был ученым человеком, самоучкой изучившим многие книги по медицине и биологии. Если бы не законы царской России, то он бы мог быть практикующим врачом. Аарон внимательно смотрел на него через пенсне. Петлюровцы забили его топорами.

Ночами перед ним появлялась рыжая жена Аарона, Сара. Горделивая, веселая хохотушка. Вечно она была себе на уме. Её убили, забив сапогами, на снегу, перед крыльцом, на глазах у троих детей: Мендела, Иосифа и Ханале.

Троих детей связали вместе и затоптали лошадьми…

Шолом просыпался в холодном поту после этих снов и тяжело дышал. Его жена, Хана, очень пугалась, капала ему валерьянки и успокаивала.

За эти годы в Париже Шолом много и долго думал о том, кто он, и в чем смысл его жизни и его борьбы.

Он начинал свою жизнь пламенным хасидом, выросшим в ультрарелигиозной, ортодоксальной среде, затем он примкнул к общечеловеческой вере в социализм и во всеобщее равенство трудящихся, а затем перешел в веру анархизма. Сейчас же, пройдя ад мировой и гражданской войн, он полностью разочаровался и в коммунизме, и в социализме, и в анархизме, и в единстве трудящихся всех национальностей мира. Жуткая травля его народа привела его к единственной мысли о том, что он прежде всего еврей, сын своего гонимого и глубоко несчастного народа, пережившего страшнейшие трагедии за последние две тысячи лет, в то время, которое он находится в рассеянии по всему миру, вне своей земли. Все чаще Шолом думал о том, что единственное верное решение предлагают сионисты, говорящие о необходимости возвращения евреев мира на свою историческую родину.

– Лишь там, на земле наших праотцев, мы будем не у кого-то при милости на кухне, не бедными приживалами, а у себя дома, национальным большинством, проживающим на своей земле, со своей полицией, армией, правительством и всеми институтами власти. И лишь там мы сами себе обеспечим то, что нам не обеспечит никто на свете: безопасность от погромов, насилия и унижения – своими собственными силами! – часто говорил Шолом своим друзьям.

– Когда-нибудь, в скором, очень скором будущем, мы обязательно с тобой переедем в Палестину, Ханале! – говорил Шолом своей жене. – Я знаю это. Я чувствую это. Мы будем с тобой бродить по набережной Тель-Авива и будем вдыхать свежий воздух Иерусалима. Ты и я…

Хана лишь неуверенно улыбалась…

Сцена 53

Шолома очень интересовала древняя история, и он часто проводил время, сидя за книгами в библиотеке святой Женевьевы. Это была огромная публичная библиотека, расположенная неподалеку от Пантеона, величественной усыпальницы самых выдающихся деятелей Франции.

В конце апреля и начале мая Шолом не раз видел Петлюру, но не был до конца уверен в том, он ли это. Это было у станций метро «Сен-Мишель» и «Сен-Жермен-де-Пре». Мужчина, похожий на Петлюру, шел в сопровождении говоривших на украинском языке людей. Но Шолом не был уверен, Петлюра ли это. Маленькая фотография атамана, которую Шолом носил с собой, не давала ему стопроцентной уверенности. Во время очередной попойки с ветеранами петлюровской армии Шолом узнал о том, что атаман часто обедает в ресторане «Шартье», расположенном на улице Расин.

Как-то днем Шолом вошел в этот ресторан и, заказав там кофе со штруделем, по-венски, протянул фотографию Петлюры официанту, вместе с пятью франками, и спросил его:

– Скажите, пожалуйста, Вы не припоминаете, не бывает ли у Вас этот человек? Я ищу его. Это мой близкий друг, но, сами понимаете, война разлучила столь многих людей…

Официант мгновенно выхватил деньги и, изучив фото, твердо ответил:

– Конечно. Я знаю этого месье очень хорошо. Он часто у нас обедает. Иногда один. А иногда со своей женой и дочкой.

Сомнений не оставалось. Шолом радостно улыбнулся, как охотник, напавший на след зверя. Он уточнил, в котором часу обычно здесь бывает его «друг», и решил прийти сюда на следующий же день, к чacy дня.

В следующий раз Шолом увидел, что Петлюра сидел за столом рядом со своей женой и дочкой. Oн не хотел его убивать при них, так как боялся их случайно ранить. Он решил подождать нужного момента, когда верховный погромщик Украины будет совершенно один.

Наступил вторник, 25 мая 1926 года. В час дня Шолом уже ждал палача своих родственников на улице Расин, у входа в ресторан «Шартье». Петлюра появился вовремя и совершенно один. Он прошел в ресторан, сел за столик и попросил меню. Шолом решил не убивать его в ресторане, где были еще посетители. Он дождался, пока его враг поел, расплатился и довольный вышел на улицу. Шолом посмотрел на часы. Было 14:05. Он ждал больше часа.

Петлюра медленно шел по улице Расин. Шолом также медленно последовал за ним. Петлюра немного прошел вперед и остановился у витрины книжного магазина «Жебер», на углу улицы Расин и бульвара Сен-Мишель. Атаман начал рассматривать книги, выставленные в витрине, облокотившись на свою трость.

Шолом подошел к нему со спины и громко окликнул его:

– Пан Петлюра?

Атаман вздрогнул и слегка дернул головой.

– Пан Петлюра, это Вы? – снова окликнул его Шолом.

Бывший лидер Украины повернулся и презрительно посмотрел на стоящего напротив него низкорослого мужчину. Взъерошенная копна волос, горящие глаза, усы.

«Что eмy надо?» – подумал атаман.

В этот миг Шолом выкрикнул:

– Это ты, Петлюра! Умри, подлец!

Петлюра злобно скривил лицо и резко поднял свою трость кверху, намереваясь ударить ею Шолома по голове. Тот же вытащил из кармана пальто пистолет и начал стрелять в Петлюру с