Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это моя новая ученица, мадам? – обратился он к мисс Минчин. – Надеюсь, что мне выпала удача.
– Её отец, капитан Кру, очень хотел бы, чтобы она занялась французским. Боюсь только, что она испытывает ребяческое предубеждение против него. Ей, видно, не хочется его учить.
– Мне очень жаль, мадемуазель, – сердечно сказал месье Дюфарж. – Возможно, когда мы станем заниматься вместе, я сумею показать вам, какой это очаровательный язык.
Бедная Сара встала. Она была в отчаянии от неловкого положения, в котором оказалась, и с умоляющим видом взглянула на месье Дюфаржа своими большими серо-зелёными глазами. Она знала, что он всё поймёт, стоит ей только заговорить. И она принялась объяснять – очень бегло и приятно выговаривая по-французски: мадам не поняла, она никогда не учила французский – по учебникам, – но её папа и другие всегда говорили с ней по-французски, и она читала и писала по-французски так же, как читала и писала по-английски; её папа любит французский, и она его поэтому тоже любит; её бедная мамочка, которая умерла при её рождении, была француженка; она будет рада выучиться всему, что месье захочет ей преподать, она только пыталась объяснить мадам, что слова из учебника она уже знает. И она протянула ему учебник.
Когда Сара заговорила, мисс Минчин, вздрогнув всем телом, с негодованием взглянула на неё поверх очков. Она не сводила с Сары глаз, пока та не смолкла. Месье Дюфарж радостно улыбнулся. Слушая, как этот детский голосок так просто и красиво выговаривает по-французски, он почувствовал, словно снова очутился на родине, которая в эти сумрачные лондонские дни казалась ему столь далёкой. Когда Сара смолкла, он принял у неё учебник, ласково глядя на неё. Но ответил он мисс Минчин.
– Ах, мадам, – проговорил он, – я не многому могу её научить. Она французский не учила – она француженка. У неё прелестный выговор.
– Почему же вы мне сами не сказали?! – вскричала с досадой мисс Минчин, обернувшись к Саре.
– Я… я пыталась, – произнесла Сара. – Я… я, верно, не так начала.
Мисс Минчин знала, что Сара пыталась и что она не виновата в том, что ей не дали объясниться. Увидав, что ученицы слушают их разговор, а Лавиния и Джесси хихикают, закрывшись французскими грамматиками, мисс Минчин совсем вышла из себя.
– Девицы, прошу вас замолчать, – строго сказала она, стуча по столу. – Сию же минуту замолчите!
С этой минуты она невзлюбила свою новую ученицу.
Глава 3
Эрменгарда
В это же утро, когда Сара сидела возле мисс Минчин и глаза всего класса были устремлены на неё, она заметила девочку со светло-голубыми, немного сонными глазами, примерно одних с ней лет. Это была толстушка с пухлыми губами, по-видимому, не очень далёкая, но добродушная. Её льняные волосы были заплетены в тугую косу, перевязанную лентой; она перебросила косу через плечо и, упёршись локтями в парту, кусала зубами ленту и с изумлением взирала на новую ученицу. Когда месье Дюфарж заговорил с Сарой, она было встревожилась; но когда Сара ступила вперёд и, устремив на него невинный молящий взгляд, вдруг ответила по-французски, толстушка удивлённо вздрогнула и густо покраснела от ужаса и изумления. Вот уже несколько недель, как она проливала горькие слёзы, стараясь запомнить, что la mere – это «мать», а lе père – «отец» (к чему всё это, когда можно говорить и по-английски?), а тут вдруг эта новенькая, её ровесница, знает не только эти слова, но и множество других и без всякого труда составляет фразы.
Она глядела на Сару так пристально и так быстро жевала свою ленту, что привлекла внимание мисс Минчин, которая в раздражении тут же набросилась на неё.
– Мисс Сент-Джон! – вскричала она строго. – Что с вами? Снимите со стола локти! Выньте ленту изо рта! Сию же минуту сядьте прямо!
Мисс Сент-Джон снова вздрогнула всем телом, а когда Лавиния и Джесси захихикали, она ещё пуще покраснела – казалось, вот-вот из её глаз хлынут детские, простодушные слёзы. Сара это заметила и от души пожалела толстушку – она ей понравилась, и Саре захотелось с ней подружиться. Такая уж у Сары была особенность: если кого-то обижали, ей всегда хотелось встать на защиту.
«Будь Сара юношей и живи она несколько веков назад, – бывало, говаривал её отец, – она бы разъезжала с обнажённым мечом по свету и защищала бы всех, кто попал в беду. Она не может спокойно видеть, как кого-то обижают».
Вот почему Саре так понравилась толстая и неуклюжая мисс Сент-Джон; всё утро она то и дело поглядывала в её сторону. Сара поняла, что ученье давалось толстушке нелегко и что ей никогда не стать образцовой ученицей. Её французский был ниже всякой критики. Она так произносила слова, что даже месье Дюфарж не мог скрыть улыбки, а Лавиния, Джесси и другие более удачливые девочки хихикали или глядели на неё с презрительным недоумением. Но Сара не смеялась. Она делала вид, что не слышит, как коверкает слова мисс Сент-Джон. Сердце у Сары было горячее – она вознегодовала, услышав смешки и заметив, как огорчилась бедная девочка.
– Это совсем не смешно, – шептала она сквозь зубы, наклонившись над учебником. – Зачем они смеются?
Когда классы кончились и ученицы, разбившись на группки, стали болтать между собой, Сара поискала глазами мисс Сент-Джон и, увидев, что та грустно сидит в одиночестве на скамье, устроенной в оконном проёме, подошла к ней и заговорила. Она произнесла обычные слова, которые говорят друг другу девочки при первом знакомстве, но держала себя при этом мило и дружелюбно, что всегда производит хорошее впечатление.
– Как тебя зовут? – спросила Сара.
Мисс Сент-Джон изумилась. С ней хочет познакомиться новенькая, у которой есть собственный экипаж, пони и горничная и которая к тому же приехала прямо из Индии! Накануне вечером об этой новенькой судачили все воспитанницы – ведь новые ученицы всегда вызывают всеобщий интерес! Утомлённые волнением и противоречивыми слухами, они заснули поздно. Нет, это не простое знакомство!
– Эрменгарда Сент-Джон, – отвечала толстушка.
– А меня Сара Кру, – сказала Сара. – Красивое у тебя имя. Словно из книжки!
– Тебе нравится? – робко спросила Эрменгарда. – А мне… нравится твоё.
Мисс Сент-Джон не повезло в жизни – у неё был очень умный отец. Порой ей казалось, что ничего хуже не придумаешь. Если отец у тебя всё знает, говорит на семи или восьми языках, имеет библиотеку в
