Старая рана - Николай Леонов

– Знаете, у меня такое ощущение, что здесь я однажды уже был. Вот в той, шестой квартире, насколько я помню, живет известный архитектор Михеев. Или… Или нет?..

Негромко рассмеявшись, Ольга Петровна шагнула в открывшуюся кабину лифта и согласно кивнула.

– У меня тоже такое бывает. Во многих домах интерьер похожий, вот и появляется, как бы это назвать, дежавю. Нет, нет, в шестой живет вовсе не архитектор, а… Я даже не знаю, как его назвать. В общем, этот тип работает в какой-то крупной компании, а зовут его Штуляк Алексей. Ему уже за сорок, но живет он один. Вечный холостяк.

Они вышли из лифта на пятом этаже и направились к квартире Ольги Петровны. За чаем их разговор о жильцах девятого дома был продолжен.

– …Я не знаю, почему, но человек он очень угрюмый, нелюдимый, – доверительно повествовала собеседница Льва. – Ходят слухи, что он занимается черной магией. Да, да, да! Тамара Эдуардовна со второго этажа уже давно об этом говорит. Знаете, у нее есть кошка какой-то особой породы. Так она таких людей чувствует на расстоянии. Поверите ли, как-то Тамара Эдуардовна выносила свою Зинку прогуляться, а тут – Штуляк навстречу. Кошка при виде его словно осатанела. Начала шипеть, вырываться… Шерсть на ней дыбом, хвост – трубой! А вышли во двор – тут же успокоилась, хотя людей там было, в общем-то, немало.

Пожав плечами, Гуров высказался в том смысле, что он, конечно, уважает мнение жильцов дома, но ни в какую черную магию сроду не верил и не верит.

– Лев Иванович!.. – снова наливая чаю, Ольга Петровна грустно улыбнулась. – Года три назад у нас был случай… Один мужчина со Штуляком крепко повздорил. Алексей всегда ставит свою машину где придется. Ну, вот из-за этого между ними и произошел конфликт. Штуляк, помнится, ему заорал: «Через неделю подохнешь!» И что бы вы думали? Ровно через неделю тот у себя в ванной поскользнулся и виском ударился о радиатор отопления. Все, похоронили еще молодого мужчину. Теперь Штуляка у нас здорово побаиваются. Кто-то даже говорил, что он, вдобавок ко всему, состоит в подпольной секте сатанистов. Вот такой у нас сосед!..

Поговорив еще о том о сем, Гуров откланялся и попросил его не провожать. У него созрел хитрый план, который он решил реализовать немедленно. Спустившись на первый этаж и пользуясь тем, что, кроме консьержа, там больше никого не было, он подошел к нему «деловой», характерной для «крутых» походкой и, облокотившись о конторку, негромко поинтересовался:

– Так, значит, Кастет в этом клоповнике куш сорвал? Чего баки таращишь? Мне уже растолдыкали, что работал он тут и что у него на стреме был какой-то Рашид. Рашид ему и наколку дал на эту хазу. Значит, это ты с ним в доле был? Колись, колись, вертухай домофонный! Не ссы, мы с Кастетом кореша были. Меня зовут Коля-Терминатор. Я только-только с зоны откинулся. Ты в курсах, что Кастета на днях какие-то падлы замочили? Пером по глотке чикнули…

Он провел ребром ладони себе по горлу. Сразу же позеленев, Рашид, с неожиданно для среднеазиата округлившимися глазами, попытался что-то ответить, но в его горле лишь неопределенно булькнуло, и он беспомощно задвигал ртом, не произнося ни звука. Наконец, обретя способность членораздельно говорить, Рашид с трудом выдавил:

– Уважаемый Коля-ака! Я не зналь никакой Кастет. Да, я Рашид, но… Я другой Рашид! Я тут всего неделя. Один неделя! Я приехаль в Москва, искать работа. Меня один раз обмануль, потом еще раз обмануль… Потом на тот неделя ко мне приходиль в общага мой земляк из Самарканд и говориль, что он уезжать домой. А ты, говориль мне, садись на мой место. Работа хороший, деньги платят, пусть все думать, что ты – это я. Мы для русский все на одно лицо. И правда, все думаль, что я тот Рашид. А на другой день человек из тот, шестой квартира ко мне приходиль и очень сильно ругаться. Говориль, что голова мне отрежет за какой-то там рыжий. Я ему сказаль правда, что я другой Рашид, свой паспорт показываль. Он мне повериль и сказаль, чтобы я крепко держать язык за зубами. Вот и все…

– Ты все правильно понял, Рашид! – Лев одобрительно воздел палец. – Язык за зубами – голова на месте. Молчи и про Кастета с тем Рашидом, и про меня молчи. Про все молчи. Кто бы ни спрашивал. И меня ты никогда не видел. Не видел же?

Консьерж с вытянувшимся лицом и остекленевшими глазами истово помотал головой из стороны в сторону.

– Нет, не видель вас! Никогда в жизнь не видель! – заверил он.

Выйдя на улицу, Гуров, с трудом сдерживая себя, чтобы не шагать вприпрыжку, направился к машине. Он даже не ожидал такой удачи. Как же все-таки здорово, что тот обалдуй задел своей фордовской жестянкой пенсионерку! Теперь он точно знает, что Алексей Штуляк – именно тот, кто им и нужен. Фантом, о существовании которого в начале расследования никто даже не подозревал, теперь, можно сказать, материализован. Теперь это не бесплотное, нематериальное предположение, теперь Штуляк – реальный, конкретный подозреваемый.

Ну, и что же с ним, блин, делать-то? «Брать за жабры» и раскручивать по полной программе? Только на основании чего? Что ему сейчас инкриминируешь? Увы! На него у них ничего нет. Кастет-Костякин, обокравший его квартиру, убит, Хасан-Краб, который знал о краже, тоже убит. Консьерж Рашид-первый смылся домой, в Узбекистан. Все концы, все ниточки, которые вели к Штуляку, оборваны. Единственное, что остается в подобной ситуации, – устанавливать наружку и прослушку. И терпеливо ждать – не вылезет ли что-нибудь компрометирующее?

Нет, варианты, конечно, есть. Вдруг Стасу удастся найти хозяина волкособа, убившего Резенцова… Вдруг Сильченко обнаружит что-то занимательное в прошлых и нынешних делах Лимашова. Вот именно – «вдруг»… Понятное дело, надежда – это хорошо. А вот реальный подозреваемый в камере – гораздо лучше…

Лев набрал номер Орлова и, услышав отклик, сообщил о том, что его подозрения по поводу Штуляка полностью подтвердились. Однако следует иметь в виду, что в силу реального положения дел на данный момент нет ни одной надежной зацепки, позволяющей его задержать. И вот, чтобы для этого появились хоть какие-то основания, за подозреваемым стоит начать плотное наблюдение.

Выслушав его, Петр некоторое время молчал, после чего переспросил:

– Ты имеешь в виду – установку наружного наблюдения и прослушку телефонов?

– Да, именно так. Но людей ставить надо самых опытных. Штуляк, следует думать, «фрукт» еще тот, так что спугнуть его – проще простого. Если спугнем – можем все дело пустить под откос.

– Хорошо! После обеда люди будут. Инструктаж и информационное обеспечение – на вас со Станиславом. Ближе к вечеру, думаю, установим и прослушку, – хоть и без энтузиазма, но вполне твердо пообещал Петр.

Вернувшись в Главк, Лев созвонился с Крячко. Тот откликнулся с некоторой задержкой, причем говорил так, словно его рот чем-то занят:

– …Да я, Лева, только что закончил в Кунцеве и прямо здесь решил завернуть в столовку, подкрепиться. А то пока бегал по собачникам, сам проголодался, как собака. Ну, что я тебе скажу? В Кунцеве мне рассказали про одного субъекта, у которого есть волкособ. Зверю уже четыре года, вполне матерый. Мужик этот, как они сами считают, из бывших ментов. Вроде бы занимается мелким бизнесом. Что за бизнес – хрен его знает. Пытался его разыскать – точных координат найти не удалось, только время зря потерял. Но один тамошний парень – вроде хлопец и дельный, и правильный – пообещал мне, что постарается разыскать его и, если что, сразу же мне позвонит.

– А что за парень-то? – несколько насторожился Гуров.

– Да нормальный пацан, – авторитетно заверил Станислав. – Студент сельхозвуза, у него восточноевропейская овчарка. Он при мне своего пса в парке выгуливал, вот и разговорились. Там у них неформальный клуб под названием «Тузик». У них нет специального помещения, какой-то там канцеляристики и прочего. Они иногда толпой собираются в парке и решают там все свои вопросы. А этот Андрюха у них как бы «лейб-ветеринар» своего клуба…

– Ну, ладно, приедешь – обговорим детали. Пока! – обронил Лев, выключая связь.

Итогами поездки Стаса он был ощутимо разочарован. Все же хотелось бы чего-то более определенного. А тут еще неизвестно – тот ли это «Федот», и насколько ответственно студент отнесется к исполнению своего обещания. Считай, в этом направлении тупик как был, так и остался. Теперь нужно было узнать, что удалось «накопать» Сильченко.

Капитан откликнулся сразу же и бодро доложил о том, что «дела – как сажа бела», поскольку по месту своей регистрации Лимашов не проживает уже давно, а в его квартире обитают квартиранты, которые ничего не знают и знать не желают. Говорил он и с соседями Лимашова. Большинство из них его фамилию вообще слышат впервые, а те, что и слышали, с ним незнакомы. Эдакий «человек-невидимка».

– …Продолжаю поиски, Лев Иванович! – объявил капитан, завершая свой безрадостный доклад.