Бессмертный ангел - Линси Сэндс

они горят от воспоминаний. Затем ее глаза расширились, и она добавила: «И все остальное, когда я вскочила, готовая драться с ним. Madre de Dios. Слава богу, я не ударила его коленом в пах». Взглянув на ЭйчДи, она объяснила: «Я почти сделала это. Я уже собиралась, когда он сказал, что Джи Джи рассказал ему обо мне».

ЭйчДи не ответил. Теперь он просто наклонил голову в другую сторону, словно задумавшись.

«Если бы он не сказал этого, тогда… ай уи йи». Ильдария покачала головой и вытащила черную юбку. Взгляд на часы, когда она вошла в спальню, сказал ей, что уже почти восемь часов. Она и Джи Джи обычно начинали работать около восьми. Это давало ему час, чтобы подготовиться к открытию. Это означало, что Ильдария тоже начинала в восемь, потому что одна из ее работ заключалась в присмотре за ЭйчДи. Обычно она брала маленький меховой комочек в офис и работала до четырех утра, иногда до пяти, если была чем-то занята, а потом брала его к себе в квартиру, пока Джи Джи не приходил за ним.

Ильдария подозревала, что Джи Джи не будет работать сегодня вечером, когда его родители были здесь, но она очень хотела поработать. Это позволит ей больше не сталкиваться с ними.

Боже, какое унижение. Она хотела произвести на них хорошее впечатление. Она не думала о встрече с ними до сегодняшнего дня. В последнее время на ее тарелке было так много всего другого; она просто не заходила так далеко в сценарии. Но как только он упомянул, что его родители приедут, она начала беспокоиться об этом в глубине души, пока они разговаривали с Люцианом и завтракали.

Найти ее голой и лежащей без сознания поверх их маленького мальчика не входило в ее планы.

— Да, ну, ты же знаешь, что говорят о лучших планах.

Ильдария резко обернулась на эти сочувственные слова и увидела мать Джи Джи, стоящую в открытой двери ее спальни. Она снова оставила ее открытой. Как обычно. В конце концов, она жила здесь одна; обычно не было необходимости в закрытых дверях.

«Что они говорят о лучших планах?» — наконец спросила Ильдария, когда ЭйчДи очевидно, решил, что он ей больше не нужен, чтобы ее слушали, и подошел, чтобы запрыгнуть на кровать.

Мэри Гвискар открыла рот, потом снова закрыла его и криво улыбнулась. «Я действительно не знаю. Это то, что они всегда говорят, когда что-то идет не так… и очень часто, что-то идет не так, — мягко добавила она.

— Si, — вздохнула Ильдария и отнесла выбранную ею одежду на кровать, чтобы разложить ее. «У меня всегда все через ж… попу».

— Неужели всегда? — сказала мать Джи Джи, делая пару неуверенных шагов в комнату, словно ожидая, что Ильдария ее вышвырнет. Конечно, она бы этого не сделала, как бы ей ни хотелось. Женщина была матерью Джи Джи.

«Si. Всегда, — заверила она ее, подходя к комоду за лифчиком и трусиками. Белый хлопок, как обычно.

— Что ж, тогда я думаю, тебе повезло. Ты встретила свою вторую половинку, — заметила Мэри Гвискар, очень довольная.

Ильдария бросила нижнее белье на кровать, а затем повернулась, чтобы рассмотреть счастливое лицо женщины. Мать Джи Джи прямо сияла. Можно подумать, что это она только что встретила своего спутника жизни. Но Ильдария знала, что на самом деле она думала, что ее сын теперь в безопасности, что он обратится, и ей никогда не придется бояться потерять его из-за старения или ранней смерти.

«Даже это пошло наперекосяк», — недовольно призналась Ильдария. «Я знаю, что вы счастливы, думая, что Джи Джи теперь в безопасности. Я знаю, что вы надеялись, что он встретит женщину, для которой будет спутником жизни, и согласится на оборот, но я не та женщина. Он по-прежнему отказывается от оборота. Я вас подвела.»

Какой бы сильной она ни была, Ильдария не стала смотреть, как женщина рассыпается от этих новостей. Она никогда не плакала и никогда не ладила с женщинами, которые плакали. Она подозревала, что Мэри Гвискар будет плакальщицей, поэтому повернулась и пошла в ванную, надеясь, что мать Джи Джи немного поплачет, а затем, возможно, вернется к остальным теперь, когда она знала, какую дуру дали ее сыну в спутницы жизни.

В тот момент, когда Ильдария дошла до своей спальни после выхода из кухни, она зашла в ванную, сняла сапоги, а затем включила воду в душе, чтобы она нагрелась, пока искала одежду. Быстрая проверка показала, что теперь стало тепло, поэтому она стянула футболку Джи Джи через голову, бросила ее на пол рядом со своими сапогами и вошла в стеклянную кабинку, а затем закрыла дверь.

Вода была горячей и успокаивала ее тело, смывая следы ее первого занятия любовью, но не воспоминания. Ильдария остановилась и какое-то время наслаждалась этим, а затем быстро вымыла волосы и нанесла кондиционер, прежде чем схватить кусок мыла. Она намылилась и вымыла остальную часть тела, с удивлением обнаружив, что в некоторых местах у нее болит. Казалось, Джи Джи был немного чрезмерно увлечен ее грудью. Боль, которую она испытала в первый раз, была на самом деле минимальной, внезапной, острой, а затем быстро прошла. Однако сейчас она чувствовала там боль и нахмурилась, думая, что нано уже должны были исцелить ее. Она и Джи Джи должно быть, вырубились на полу…

«О, точно», — внезапно подумала Илдария. Сегодня еще не кормилась. Она должна была взять пакет или два, как только проснулась, но ее отвлекло присутствие Джи Джи на кухне, а затем появился Люциан, после которого она и Джи Джи сделали Мими.

Господи, Джи Джи повезло, что она его не укусила, подумала Ильдария и даже перестала намыливаться, удивляясь, почему она этого не сделала или, по крайней мере, не поддалась искушению. В конце концов она решила, что просто слишком отвлеклась на другие потребности, чтобы распознать среди них эту. И тогда их соитие было невероятно быстрым. Оба раза.

Ильдария слышала выражение «Бам, бац, спасибо, мэм», но у них это было «Бам, бум», за которым следовали долгие периоды бессознательного состояния. Она предположила бы, что за те четыре часа, что прошли с тех пор, как Люциан ушел, они провели около трех часов и пятидесяти четырех минут без сознания и, возможно, шесть минут занимались сексом. Каждый раз по три минуты. Или, возможно, пять минут в первый раз, потому что у них были проблемы со снятием с нее штанов.

Кстати говоря, это были лоскуты,