Сонька. Продолжение легенды - Виктор Мережко

Константин достал из портмоне еще двести рублей.

— Помните наш последний разговор?

— Помню.

— Я всегда буду недалеко. Но постарайтесь больше не воровать.

— Постараюсь.

Табба бросила взгляд на девушку, терпеливо ожидающую графа, не без ревности спросила:

— Невеста?

Он усмехнулся:

— Вы слишком хорошо обо мне думаете. — Поцеловал ей руку, проводил до выхода, и Табба, даже не оглянувшись, спешно покинула магазин.

Володя Кочубчик вышел из калитки дома Брянских таким франтоватым, что не обратить на него внимание было невозможно. Котелок, трость, кремовый костюм, лаковые штиблеты. Немного, правда, мешала хромота, но даже она придавала вору определенный шарм.

Привратник Семен вышел из калитки, с откровенной завистью поцокал языком и вернулся во двор.

Филерам, сидевшим в повозке, Володя тоже бросился в глаза, один из них озабоченно пробормотал:

— Опять этот хромой.

— Чего он бегает?

— А хрен его маму знает. Может, прокатимся?

— А как зеванем здесь чего?

— А как это серьезный клиент?

— Тоже верно, — согласился второй и велел извозчику: — Пошел за этим франтом.

Кочубчик сразу заметил, что за ним пошел «хвост», однако ускорять шаг не стал, продолжал прихрамывать дальше, играя тростью и бросая восторженные взгляды на собственные штиблеты.

На следующем шумном перекрестке он увидел свободный экипаж, поднял руку и распорядился извозчику:

— На Невский!

Увидел, что фараоны не изменили своих намерений, крикнул мужику на козлах:

— С ветерком давай!

— С ветерком оно дороже, барин!

— Круче погонишь, больше получишь!

Извозчик с такой силой огрел лошадей, что те сразу рванули с места и помчались вперед как угорелые.

В Володьке вдруг проснулся азарт, он оглядывался на филеров, которые также прибавили в скорости и с трудом грохотали следом, смеялся довольный.

— Ну, чего, бугаи?.. Поиграем маленько в шланбоев!

До Невского домчались за какие-то минуты. Кочубчик щедро расплатился дармовыми деньгами с кучером, повернул голову и увидел, что шпики тоже следуют его примеру.

Тушеваться Володька не стал, двинулся по проспекту не спеша и с удовольствием, вертел головой, рассматривал публику, удивлялся городской жизни, бросал взгляды на красоток, которых здесь было до чертовой матери!

Филеры держались шагах в пятидесяти, тоже изображали гуляющих молодых людей, перебрасывались репликами, чему-то смеялись.

Так дошли почти до Литейного.

Тут-то его и засекли Улюкай и Артур. Теперь Ко-чубчик попал под перекрестную слежку — от шпиков до воров. Его теперь вели и те, и другие.

Володя увидел Зоську и Сучка, занимавшихся своим привычным делом. Они тоже заметили его, вознамерились было окликнуть его, но натолкнулись на его предупреждающий жест.

Кочубчик шагал дальше. Увидел лоточницу, продающую сладости на палочке, широким жестом достал из внутреннего кармана портмоне, расплатился с розовощекой молодухой и нахально сунул лопатник в задний, как в народе говорят — чужой, карман.

Филеры переглянулись, пошли за ним поплотнее.

Улюкай и Артур быстро вычислили «хвост», идущий за вором, чуточку поотстали и вели наблюдение с расстояния, обеспечив себе возможность для маневра.

Кочубчик краем глаза видел не только шпиков, но и паренька-вора, сразу почуявшего наживу и буквально прилепившегося к его заднице.

Ждать пришлось недолго. Как только Кочубчик подошел к толпе, окружившей господина с обезьянкой, и вытянул шею, желая увидеть то, от чего потешался народ, как почувствовал, что воришка лапнул за портмоне, и в тот же миг Володя схватил его за руку.

— Что ж ты, сучонок…

И в этот момент увидел перед собой физиономии филеров, которые тоже крепко держали воришку с двух сторон. Тот вырывался, визжал, пытался «сделать ноги».

— Пусти, дядя!.. Матка и сестра дома голодные, пусти!

Однако шпики держали его крепко.

— Не дергайся, баклан! — встряхнул его один из шпиков и обратился к Кочубчику: — Милости просим в участок, сударь.

— Это почему? — возмутился тот.

— Для составления протокола. Как потерпевший.

Вокруг начинала собираться толпа зевак.

— Отпустите мальца! — завопила какая-то тетка. — Ведь и украсть ничего не успел!

Улюкай и Артур замедлили шаг, прикидывая, как поступить в подобной ситуации, после чего один из них прошел вперед, второй остался на месте.

— В участок не пойду! — решительно заявил Ко-чубчик и отпустил карманника. — Не умеет воровать, пущай себе топает без дубов!

— Не положено, — вмешался второй шпик. — Воровство, господин хороший, следует пресекать. Просим в участок, — и показал бляху тайного сыска.

И в этот момент случилось нечто неожиданное. Кочубчик оттолкнул ближнего филера и изо всей силы рванул в толпу.

Филер бросился за ним.

— Сто-ой!

Второй филер, не отпуская карманника, закричал вслед:

— Держи его!.. Не упусти! — и стал дуть в свисток.

Филер почти уже догнал прихрамывающего Кочубчика, но тут из толпы выпрыгнул Улюкай, ловко сделал шпику подножку, и тот кубарем полетел по мостовой.

Улюкай подхватил Володю под локоть, в тот же момент с другой стороны вцепился в него Артур, и втроем они понеслись в одну из сквозных дворовых арок.

— Кореша, а вы кто? — бормотал Кочубчик, вертя головой. — Свои, что ли?.. Стырщики?

— Свои, Володя, свои, — оскалился Артур, крепче сжимая ему локоть. — И стырщики, и юрики, и байданщики!

— Выходит, меня знаете? — забеспокоился тот и попробовал вырваться.

— Тебя, Володя, все воры знают, — еще крепче заломил ему руку Улюкай.

Проскочили еще одну арку, оказались вдруг в узком мрачном переулке, метнулись в пустой соседний подъезд, в несколько прыжков одолели пару грязных этажей, затаились в темном запаутиненном проемчике.

Дышали тяжело и загнанно.

До слуха доносились свистки полицейских и филеров, их громкие голоса.

— Сейчас крикну, — вдруг заявил Кочубчик.

— Сейчас убью, — ответил Улюкай и закрыл ему рот мощной ладонью.

Володя задергался, захрипел, и только тогда Улюкай убрал ладонь, предупредил:

— Больше так не шути.

— Не буду.

Постепенно шум со двора стал удаляться, свистки перенеслись в другие дворы, переулки, арки.

Кочубчик растерянно оглядел незнакомцев, повторил вопрос:

— Не, правда, кореша, вы кто?

— Воры, Володя, — просто ответил Артур, глядя на него в упор.

От такого ответа Володя даже встряхнул головой.

— Не гони дурку!

— Гнали дурку, попали на тебя.

— А погоняло откуда знаете?

— От добрых людей.

Кочубчик расцвел в счастливой улыбке.

— Ну, муха-шмоха! Вы-то мне как раз и нужны! Я ж ради вас по Невскому шлындал!

— Мы тоже ради тебя здесь который день ошиваемся, — усмехнулся Улюкай.

— А чем я вас так завосьмерил?

— Доберемся до хазки, разъясним, — кивнул Улюкай и стал вытаскивать Володьку из укрытия.

— Не, на хазку я не ездок! — уперся тот. — Меня кой-кто на Фонтанке по срочному делу ждет.

— Подождет. Сначала нам кой-чего расскажешь.

Воры стали тащить Кочубчика вниз, он изо всех сил упирался, цеплялся за стены, за перила, скороговоркой сообщал:

— Крутите сюда рожи, кинты. Про Соньку Золотую Ручку слыхали? Про воровку! Так вот ейная дочка… Михелинка!.. меня за вами послала! Чтоб нашел кого-нибудь из воров и направил их по Сонькиному делу!

Воры остановились, с недоверием уставились на Кочубчика.

— По какому такому Сонькиному делу? — переспросил Артур.

— А пес ее маму знает! Михелина велела, чтоб вырядился фраером и двинул на проспект щупать воров. Может, даже вас!

Артур и Улюкай переглянулись.

— Откуда Михелину знаешь? — спросил Артур.

— Оттуда, откуда и Соньку!

— Где она сейчас?

— Сонька?

— Михелина!

— Говорю ж, на Фонтанке! — разозлился Володька. — У этой соплявки живет. У княжны! А меня погнала вас шукать!

— Ну, нашел, — сказал с ухмылкой Улюкай, — и дальше чего?

— Сказала, чтоб непременно сегодня явились на Фонтанку. Потом поздно будет.

— Зачем?

— Этого мне не сказано.

— Не доверяет, что ли?

Кочубчик печально посмотрел на воров, усмехнулся.

— Больше проверяет, чем доверяет.

— Восьмерит, тварь, — решил Артур.

— Пургу гонит.

Они снова взялись за Володю, но тот уперся еще сильнее, с неожиданной злостью заорал:

— Сохатые!.. Сявки, шакалье! Не слыхали, что ли, что Сонька в Крестах кукует?

— Слыхали, не ори!

— Закрой хайло!

— Понял, закрыл. — Володя воровато перешел на шепот: — Сонька в Крестах, и надо ей подставить плечо! А малявка там чего-то малюет!

— Чего малюет? — переспросил Улюкай.