Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1 - Александр Дюма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, я вам прочту стихи.
– Стихи? – воскликнула Дю Барри.
– Да, стихи… Что вас удивляет?
– Ваше величество их ненавидит!
– Черт возьми, еще бы! Из сотни тысяч стихов девяносто девять тысяч нацарапаны против меня.
– А те, что вы собираетесь прочесть, выбраны, вероятно, из оставшихся десяти тысяч? И разве они не могут заставить вас простить остальные девяносто тысяч?
– Вы не то имеете в виду, графиня. Те стихи, что я собираюсь вам прочесть, посвящены вам.
– Мне?
– Вам.
– Кто же их автор?
– Господин де Вольтер.
– И он поручил вашему величеству.
– Нет, он посвятил их непосредственно вашему высочеству.
– То есть как? Не сопроводив письмом?
– Нет, почему же? Есть и прелестное письмо.
– А, понимаю: ваше величество потрудились сегодня вместе с начальником почты.
– Совершенно верно.
– Читайте, сир, читайте стихи господина де Вольтера Людовик XV развернул листок и прочел:
Харит благая мать, богиня наслаждений,
На кипрские пиры любви и красоты
Зачем приводишь ты сомнении мрачных тени?
Героя мудрого за что терзаешь ты?
Улисс необходим своей отчизне мирной
И Агамемнону опорой служит он.
Талант политика и ум его обширный
Способны победить надменный Илион.
Пусть боги власть любви признают высшей властью!
Пусть поклоняются все красоте твоей!
Сплетая лавр побед и розы сладострастья,
Улыбкой светлою нас одари скорей!
Без милости твоей покоя нет и счастья
Для неспокойного властителя морей.
Зачем же смертного, кого боится Троя,
Преследует твой гнев? Улиссу страшен плен.
Ведь перед красотой нет бога, нет героя,
Который бы, смирясь, не преклонил колен.
– Знаете, сир, – проговорила графиня, скорее задетая, нежели польщенная поэтическим посланием, – мне кажется, господин де Вольтер хочет с вами помириться.
– Напрасный труд, – заметил Людовик XV. – Этот разбойник все разгромит, если возвратится в Париж Пускай отправляется к своему другу – моему кузену Фридриху Второму. С нас довольно и Руссо. А вы возьмите эти стихи, графиня, и подумайте над ними на досуге Графиня взяла листок, свернула его в трубочку и положила рядом со своей тарелкой.
Король не спускал с нее глаз.
– Сир! – заговорила Шон. – Не хотите ли глоток токайского?
– Его прислали из погребов его величества императора Австрии, – сообщила графиня, – можете мне поверить, сир.
– Из погребов императора… – проговорил король. – Настоящие винные погреба есть только у меня.
– А я получаю вино и от вашего эконома.
– Как! Вам удалось его обольстить?
– Нет, я приказала…
– Прекрасный ответ, графиня. Король сказал глупость – Однако государь…
– Государь по крайней мере в одном прав: он любит вас всей душой.
– Ах, сир, ну почему вы и в самом деле не хозяин в своем королевстве?
– Графиня, не надо политики!
– Не желает ли король кофе? – спросила Шон.
– С удовольствием.
– Его величество будет подогревать кофе сам, как обычно? – спросила графиня.
– Да, если хозяйка ничего не будет иметь против. Графиня встала.
– Почему вы встали?
– Я хочу за вами поухаживать, сир.
– Я вижу, что лучшее, что я могу сделать, – это не мешать вам, графиня, – отвечал король, развалившись на стуле после сытного ужина, который привел его в состояние душевного равновесия.
Графиня внесла серебряную спиртовку, на которой стоял небольшой кофейник с кипящим кофе. Она поставила перед королем чашку с блюдцем из позолоченного серебра и графинчик богемского стекла. Рядом с блюдцем она положила свернутый в трубочку лист бумаги.
С напряженным вниманием, с каким обыкновенно король это проделывал, он отсчитал сахар, отмерил кофе и аккуратно налил спирту так, чтобы он плавал на поверхности. Потом взял бумажную трубочку, подержал ее над свечой, поджег содержимое чашки и бросил бумажный фитиль на спиртовку – там фитиль и догорел.
Через пять минут король, как истинный гурман, уже наслаждался кофе.
Графиня дождалась, пока он выпьет все до последней капли.
– Ах, сир, – вскричала она, – вы подожгли кофе стихами господина де Вольтера! Это принесет несчастье Шуазелям.
– Я ошибался, – со смехом отвечал король, – вы не фея, вы – демон. Графиня встала.
– Сир! – проговорила она. – Не желает ли ваше величество взглянуть, вернулся ли господин дворецкий?
– А! Замор! А зачем?
– Чтобы вернуться сегодня в Марли, сир.
– Да, верно, – согласился король, делая над собой усилие, чтобы выйти из блаженного состояния, в котором он пребывал, – пойдемте посмотрим, графиня, пойдемте. Графиня Дю Барри подала знак Шон, и та исчезла. Король опять было взялся за расследование, но совсем в другом расположении духа, чем вначале. Философы отмечали, что взгляд человека на мир – мрачный или сквозь розовые очки – зависит почти всецело от его желудка.
А у королей точно такой желудок, как у простых смертных, правда, похуже, как правило, чем у подданных, но он совершенно одинаково способен приводить весь организм в состояние блаженства или, напротив, уныния. Вот почему король был после ужина в прекрасном расположении духа.
Не прошли они по коридору и десяти шагов, как новый аромат настиг короля.
Распахнулась дверь в прелестную спаленку, двери которой были обтянуты белым атласом с рисунком из живых цветов. Комната была таинственно освещена, взгляд привлекал к себе альков, к которому вот уже два часа заманивала короля юная обольстительница.
– Сир! Мне кажется, Замор еще не появлялся, – проговорила она. – Мы по-прежнему заключены в замке, нам остается бежать через окно.
– При помощи простыней? – спросил король.
– Сир! – с очаровательной улыбкой проговорила графиня. – Ну зачем же так?
Король со смехом заключил ее в свои объятия, графиня уронила белую розу, и цветок покатился по полу, роняя лепестки.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1.
ВОЛЬТЕР И РУССО
Мы уже говорили, что спальня замка Люсьенн, как с архитектурной точки зрения, так и по своему убранству, представляла настоящее чудо.
Расположенная в восточной части замка, она была так надежно защищена позолоченными ставнями и шелковыми занавесями, что дневной свет проникал в нее лишь когда, подобно королевскому придворному, получал на это и официальное и неофициальное разрешение.
Летом скрытые вентиляторы освежали здесь очищенный воздух, будто бы навеянный тысячью вееров.
Когда король вышел из голубой спальни, было десять часов.
На этот раз королевские экипажи уже с девяти часов стояли наготове у парадного подъезда.
Замор, скрестив на груди руки, отдавал, или делал вид, что отдает, распоряжения.
Король выглянул из окна и увидел приготовления к отъезду.
– Что это значит, графиня? – спросил он. – Разве мы не будем завтракать? Видно, вы собираетесь выпроводить меня голодным.
– Господь с вами, сир, – ответила графиня, – но мне казалось, что у вашего величества назначена встреча в Марли с господином де Сартином.
– Черт побери! – сказал король. – Я думаю, что можно было бы сказать Сартину, чтобы он приехал ко мне сюда. Это так близко!
– Ваше величество окажет мне честь, вспомнив, что не ему первому пришла в голову эта мысль.
– К тому же сегодня слишком прекрасное утро для работы. Давайте завтракать.
– Сир, вам нужно будет подписать для меня бумаги.
– По поводу графини де Беарн?
– Совершенно верно. И потом, необходимо назначить день.
– Какой день?
– И час.
– Какой час?
– День и час моего представления ко двору.
– Ну что ж, – сказал король, – вы действительно заслужили быть представленной ко двору, графиня. Назначьте день сами.
– Ближайший, сир.
– Значит, у вас все готово?
– Да.
– Вы научились делать все три реверанса?
– Еще бы: я упражняюсь вот уже целый год.
– А платьев – Его можно сшить за два дня.
– У вас есть крестная?
– Через час она будет здесь.
– В таком случае, графиня, предлагаю вам договор.
– Какой?
– Вы больше не будете напоминать мне об этой истории виконта Жана с бароном де Таверне?
– Значит, мы приносим в жертву бедного виконта?
– Вот именно.
– Ну что ж! Не будем больше говорить об этом, сир! День представления?
– Послезавтра.
– Час?
– Десять часов вечера, как обычно.
– Обещаете, сир?
– Обещаю.
– Слово короля?
– Слово дворянина.
– По рукам, государь!
Графиня Дю Барри протянула королю свою изящную ручку – Людовик XV коснулся ее В это утро весь замок почувствовал хорошее расположение духа своего господина: ему пришлось уступить там, где он давно уже и сам решил уступить, но зато выиграть в другом: значит, победа за ним. Он даст сто тысяч ливров Жану – с условием, что тот отправится проигрывать их на воды, в Пиренеи или в Овернь. Это будет выглядеть как ссылка в глазах Шуазеля. Бедняки получили луидоры, карпам досталось печенье, а росписям Буше – комплименты.