Навигаторы. Кадет - Яна Усова

Когда все разошлись, ректор обратился ко мне:

— Одалинн, после зимних экзаменов у кадетов третьего курса должна быть практика. Они работают помощниками смотрителей и, как правило, помогают родителям на своих домашних маяках. — Ректор замолчал на секунду, и я поняла, куда он клонит. — Раньше у нас не было учеников не с маяков, но практику пройти надо. Мы можем организовать её на любом маяке, но мы с Катей предлагаем тебе стать помощником смотрителя маяка номер пять. — Он вопросительно посмотрел на меня

— А как же Тали? Ей ведь тоже нужна практика!

Ректор кивнул и улыбнулся.

— Будет у смотрителя маяка номер пять два помощника, — ответил он и добавил ехидно: — Вот Аликс обрадуется. Будет, на ком отрабатывать шуточки.

Я кивнула, соглашаясь, а Отталия бросилась к отцу на шею и воскликнула:

— Папа, как же здорово вы с мамой придумали!

Лунморт нье' Тарку погладил дочь по голове.

— Тали, дверь не закрыта, подумай, что скажут другие, когда увидят, как ты висишь у меня на шее.

Тали отступила на шаг.

— Как будто ты не знаешь, что скажут! И как мама не боится тебя отпускать на работу? Тут столько девиц, строящих тебе глазки…

Ректор рассмеялся.

— В моём сердце и мыслях только твоя мама, — он легонько щёлкнул дочь по носу и повернул голову ко мне. — Одалинн, Катя постоянно занята, так что работы у помощников смотрителя будет много. Было бы хорошо, если бы ты научилась открывать червоточины до практики. Поэтому я назначаю тебе дополнительные занятия по вечерам.

— А… вдруг я так и не научусь? — проглотив ком в горле, спросила я. — Вы не возьмёте меня на практику?

Господин Лунморт по-отечески улыбнулся и ответил, подмигнув мне:

— Конечно возьмём, только Тали озвереет открывать червоточины каждый день.

* * *

Экзамены пролетели как-то незаметно. По робототехнике господин Кинур Ваадрис поставил мне и Лерсу пятерки автоматом. Писк всё же убедил меня показать ему тот неприличный жест, который получился случайно, когда я искала ответ на задачку по сжиманию пальцев робота в кулак. Учитель по роботехнике рассмеялся и попросил у меня, довольно потирая руки, разрешения отправить этот код своему товарищу. Любимому учителю отказать я не могла.

По астрофизике я получила твёрдую четвёрку. Может, поэтому у меня не получалось открыть червоточину по координатам.

— Одалинн, у вас отличный потенциал, но вы не дорабатываете, — так выразился учитель Фаулер нье' Топантир.

— Да ты просто лентяйка, — возмутился Писк, но всё же подобрал мне несколько учебников на эту тему. «Продвинутый курс физики чёрных дыр» и «Строение вселенной от А до Я», что-то вроде этого.

На элейском я почти не говорила, зато устную и письменную речь понимала отлично, за что и получала высокие отметки.

— Кадет нье' Кланис, вам нужна постоянная тренировка. Если есть возможность, то желательно постоянно общаться с носителем языка. — Говорила Раниэнель Лэзеран.

Я только вздыхала: где этого носителя взять? Я знала всего двух: Элениссу Нооарк и Арэниэля Вардиса. Первая была главой медицинской службы маяка номер пять, и мне было как-то неловко к ней обращаться, а второй… второй и помнить не помнил о какой-то девочке, поступившей в школу навигаторов.

По физической подготовке, выживанию, математике, биологии, химии, истории, культуре рас, лётному делу, межмировой торговле и даже танцам у меня стояли пятёрки. А вот по письменной речи уже не первый год подряд у меня еле-еле выходила четвёрка.

— Кадет нье' Кланис, ставлю четвёрку только из-за ваших стараний. Я понимаю, не все виги могут быть одинаково успешными как в технических науках, так и в гуманитарных. — Ворчал господин Ронар нье' Беорн, выставляя мне годовую отметку.

Червоточины по координатам пока оставались для меня недоступными. Я и ещё три кадета из нашего класса три раза в неделю ходили на вечерние занятия к ректору. Двое из них смогли открыть червоточины по координатам после второго занятия, я же и ещё один кадет никак не могли освоить эту технику построения пространственного перехода.

— Ну чего ты нервничаешь, Линн, — говорил мне Писк, — не получится сейчас, получится потом. К концу третьего курса у всех получается. И на практику тебя возьмут в любом случае!

— Хочу полноценно помогать принцессе Кате, она много сделала для меня, — ответила ему я.

В последнюю неделю перед практикой большая часть кадетов разъехались, остались только те, кому было нужно что-то досдать по предметам. Тали тоже улетела на Франгаг. Во дворец прибывало посольство Вексеирян, впервые после изоляции. Я же упорно повторяла курс астрофизики: часть о строении вселенной, её бесконечности, а также теорию образования звёзд и планет. Я надеялась, это поможет мне на вечерних занятиях с ректором.

Вдруг я снова услышала голос Писка.

— Лииинн, — загадочно протянул он. — Лииинн, а у меня есть новая информация о твоём Рэне…

Вот же зараза какая. Знал, чем меня отвлечь от мрачных мыслей. И наверняка нашёл целую подборку всего.

— Показывай!

Сначала шла реклама какого-то двухместного открытого транспорта, похожего на скоростные гравиносилки с сиденьями и рулём, несущиеся всего в метре над землёй. И, как всегда, в кадре мелькала красивая элефина.

— Популярная в этом году звезда элейских мыльных опер, госпожа Райэнтиль Перино, — прокомментировал Писк.

Я скрипнула зубами. Да уж, теперь я хорошо понимала чувства Тали. Вот только она Лерса видела каждый день, а я Рэна — раз в полгода. Да и вряд ли эта звезда рекламы, Арэниэль Вардис, вообще меня помнил.

Я стала смотреть дальше… Вот Рэн остановил свои модернизированные гравиносилки (я даже растянула губы в ухмылке от этого сравнения), снял с головы какой-то защитный шлем со множеством разных мигающих датчиков и антенн (чистая бутафория!) и повернулся к камере. Я шумно выдохнула: всё тот же, но будто бы более взрослый, уже совсем не тот студент-медик, в котором ещё угадывалось что-то юношеское. Взгляд жёсткий. И от шрама он так не избавился. Этот шрам прямо притягивал мой взгляд. Захотелось прикоснуться к этой белой нитке на его лице, да так, что даже пальцы закололо. Великая точка начала, что за мысли!

Потом Писк показал мне списки выпускников, которые поступили на службу на маяки. Я мысленно застонала: Арэниэль Вардис сейчас служил в медицинской службе маяка номер сто двадцать тысяч пятьсот шестьдесят семь.

Если Писк хотел отвлечь меня от мыслей по поводу моей кривосознательности в открытии червоточин по координатам, то у него получилось. Правда, теперь я вообще впала в глухую чёрную тоску. Если раньше я ещё надеялась, что Рэн воспользуется своим правом отказаться от службы на маяке, дарованным