Дело о пропавшем боге - Юлия Латынина

Я думаю, Нан, вы поверили, что этот желтый монастырь обладает силой, и это недобрая сила.

И сегодня, Нан, когда я ходил вслед за процессией, я понял, что имеют в виду, когда говорят, что в Иров день Золотой Век возвращается на землю. Обычный Иров день, – лишь подражание тому, что может и вправду совершиться именем Ира.

Боги вредны, кроме как в виде статуй! Ир – инородное тело в империи. Это безопасно, когда государство стабильно, это смертельно во времена смуты. Даже мелкий судейский чиновник господин Бахадн чует это и твердит, что нынче именем Ира народ не успокаивают, а смущают.

Я не верю в богов, Нан, – но желтый монастырь обладает неведомой силой. Эта сила слишком настоящая для силы сверхъестественной, слишком прагматичная для силы духовной. И я думаю, Нан, вы это тоже поняли, но не решаетесь почему-то об этом говорить.

Шаваш замолчал. Нан, облокотившись на стол, рассеянно листал лежащие перед ним бумаги.

– Вы мало спали последние дни, Шаваш, – наконец сказал он, – а сегодня много гуляли на солнцепеке. Я бы посоветовал вам выспаться – и перестать винить в том, что происходит в империи, неведомые внешние силы.

Шаваш молча и укоризненно глядел на Нана. Нан почувствовал, что краснеет.

– Вы, Шаваш, всегда говорили, что не верите в чудеса, потому что без них – все проще. Так вот – проще верить в чудеса, чем в опасность, исходящую от желтых монастырей.

– Ну что же, – сказал Шаваш, – я, пожалуй, отправлюсь отсыпаться. – Он поклонился и пошел к двери, но у порога внезапно обернулся.

– Знаете, Нан, – сказал он, – я, по-моему, не до конца был прав, решил, что вы стоите на стороне Айцара. Но если вы считаете, что желтый монастырь Харайна безобиден, – то я тоже буду так считать.

Когда завечерело и чинные утренние торжества превратились в беспорядочный праздничный гомон, Нан отправился в монастырь. Ворота его на этот раз стояли широко распахнутые, анфилады пустых залов вели к пустой главной целле.

У цветника, разбитого слева при главном входе, на коленях стоял Бьернссон и копался в ящиках с рассадой. В такую жару только вечерами и сажать. Кроме него, в монастыре оставались лишь Келли и Меллерт.

Они поздоровались.

– Ну что, добились своего? – спросил Бьернссон, склонив голову набок и высматривая, как ловчее пристроить цветущий бархатец. – Ира не нашли, зато извели злодеев, разоблачили заговорщиков, пощадили невинных, покарали виновных… Или не покарали? Вы мне не объясните, о справедливый чиновник, почему господин Айцар жив и здоров, а араван Нарай – на том свете? Ведь он все-таки не замышлял расчленения столь дорогого вам государства…

Нан засмеялся.

– Я же вейский чиновник, как вы изволили отметить. Должен же я соблюдать традицию и судить не по закону, а по справедливости.

– Ну и чего же вы добились? – покачал головой Бьернссон. – На сколько вы отсрочили гибель этой системы? Все равно через пять, десять, двадцать лет с гор спустится новый Маанари, новый наместник разорит провинцию своей бездарностью, а новый араван – своим бескорыстием, леса переполнятся разбойниками, города – бродячими проповедниками социального обновления… Да, как вам, кстати, удалось провернуть сделку с разбойниками?

– Это не я, это Кархтар, – ответил Нан.

Бьернссон выразительно удивился.

– С чего бы это?

Нан пожал плечами.

– Кающиеся идеологи иногда каются до того еще, как их партия придет к власти.

Бьернссон аккуратно вынул из рассадного ящика каменную розочку с кубиком почвы, обросшим белыми волосками корней.

– Ну на кой вам нужно спасать все это дерьмо, – вздохнул он.

– На удобрение. Поля, господин садовник, удобряют дерьмом, а не человечьими головами.

И Нан зашагал прочь от цветника.

Полковник Келли глядел на экран в пустом кабинете. Картинка на экране тряслась и передавала, как умела, народное веселье.

– Ну вот и все, – сказал Келли, – и никакого сына Ира.

– И никакого сына Ира, – согласился Нан, опускаясь на резной стул и в свою очередь вглядываясь в экран. – И очень небольшая разница, если не считать того, что техника работает отлично.

– Да, – с некоторой иронией в голосе согласился полков ник. – Аппаратура верно освещает ликование по поводу Ира… когда его нет.

Нан поудобнее устроился на стуле. В комнате пахло подопревшим пластиком, и рисунки облетели со стен, потому что рисунки – книги для неграмотных, а здесь все были грамотные, даже компьютер. Над экраном стоял маленький Имень, выточенный из редкого камня мориона, то ли осенив, то ли придавив собой ворох каких-то бумаг.

– Кстати, – сказал Нан, – Меллерт вам признался, что приходил посмотреть на Ира в ту ночь?

Келли удивленно поднял голову:

– А вы-то откуда знаете?

– Он глядел на Ира, а на него глядели горцы… И вы так и поверили, что он бога не трогал? На слово?

Келли пожал плечами:

– Очевидно, я все-таки правильно поверил.

– А я бы на вашем месте не поверил, что Меллерт Ира на трогал.

– Очевидно, я знаю Меллерта лучше вас.

Нан глядел мимо полковника на экран, над которым поблескивал смолисто-черный, с чуть заметной красной искрой Имень.

– Кстати, князь Маанари, упокой Вей все три души незадачливого завоевателя, рассказал мне еще кое о чем. О коте.

Келли непонимающе взглянул на Нана.

– О коте. Первослужитель привез с собой в монастырь кота, и в Иров день он куда-то пропал. Первослужитель решил, что кот убежал через раскрытые толпой ворота. Но вот беда – шаман Тоошок очень испугался, едва не наступив на кота через три часа после того, как ворота монастыря были за-крыты. Вот и спрашивается: куда и когда пропал кот?

Келли, очень внимательно и склонив голову немного набок, глядел на Нана.

– Ведь древнейшие сведения об Ире утверждают совершенно точно, что три тысячи лет назад сыном Ира был не человек, а животное? Мы все время исходили из того, что Ира похитили, чтоб завладеть им. Но ведь Ира можно было похитить и с тем, чтоб от него избавиться!

Келли пожал плечами.

– Ваш Маанари что-то в темноте не разглядел. Положим, от Ира можно было избавиться с помощью кошки. Но как избавиться от кошки? Никто всю неделю не покидал монастыря.

– Кроме человека, который на следующий же день полетел в северный Океан, чтоб послать сообщение на Землю. Кроме вас, полковник.

Келли потянулся к экрану и выключил его. Народное ликование потухло.

– Зачем вы отваживали меня от монастыря? – продолжал Нан. – Чтоб я не удивлялся, как вы спустя рукава ведете расследование? А почему вы, разинув рот, поверили Меллерту что он не крал бога? Потому что знали, что на самом деле стряслось с Иром.

Я не думаю, Келли, – продолжал Нан, – что вы не ведали о делах провинции. О заговоре Роджерса и Айцара, например. Вам были известны мои взгляды, и вы надеялись, что чистка авгиевых конюшен, выглядящая столь многообещающей, заставит меня просто позабыть о монастыре, а через неделю все просто решат, что Ир сам сгинул. Представьте себе – о том, что меня отваживают от монастыря, догадался даже мой секретарь.