Судебные ошибки - Скотт Туроу

— Артур, но я теперь ничего не значу, — сказала Джиллиан, объяснив свои взгляды. — Каково твое мнение?

— Я верю Женевьеве. Даже Эрно подтвердил, что она сказала ему об угрозе Ромми убить Луизу. И всякий раз, когда над этим задумываюсь, понимаю, что Эрно лгал в чем-то другом. Но мне все равно необходимо верить в невиновность Ромми. И я верю.

Артур повертел головой, досадуя на нелепость собственных слов.

— Тогда тебе нужно действовать. Разве не так? Ты адвокат. Сможешь жить в ладу с собой, если бросишь невиновного клиента на этой стадии? Артур, сделай все возможное. По крайней мере попытайся.

— Как пытаться? Мне нужны факты. Новые факты.

Артур говорил о деле постоянно, и Джиллиан слушала с интересом, но ограничивала свои комментарии ободрениями. Однако строила собственные догадки и сейчас не видела смысла их скрывать.

— Знаешь, я не решаюсь высказывать предположения, — начала Джиллиан.

Артур отмахнулся от ее извинений и попросил продолжать.

— Ты не говорил Мюриэл, что Эрно тоже крал билеты, так ведь? — спросила она.

— Господи, нет, — ответил Артур. — Это лишь представит Эрно в еще худшем свете. А что такое?

— Так вот, Эрно сказал, что схлестнулся с Луизой в ресторане «Рай», — боялся, что ее кражи могут привести к раскрытию его собственных. Правильно?

— И что же?

— Но Эрно приказал обыскать Луизу, и у нее ничего не нашли. Почему же он остался так уверен в ее делишках? И если между ними не существовало любовной связи, что подвигло его в полночь выходного схлестнуться с ней?

— Я говорил уже, что не способен больше разбираться в его лжи.

— Артур, может, я менее опытна в таких делах. Но думая об этом, заподозрила, что Эрно следил за Луизой сам, поскольку не мог сказать подчиненным о своих подозрениях из страха раскрыть что-то о собственных кражах. И, следя за ней, должно быть, поймал ее с поличным.

— Возможно. Он сказал, что пошел в ресторан остановить ее.

— А почему не остановил в аэропорту?

— Видимо, хотел увидеть, кому она передает билеты. Это обычная практика в слежке, не так ли?

— И это приводит нас к ее покупателю, Фараону.

— Фараон? Зачем он нам?

— Артур, он, видимо, поджидал ее. В ресторане. В условленное время.

Джиллиан видела, что Артур чуть ли не против воли оживился. Перестал горбиться, лицо его прояснилось, но через несколько секунд он снова покачал головой.

— Мы не можем его найти. Ромми сказал, что Фараон получил большой срок, но Памела искала это прозвище в судебных архивах и ничего не нашла. Даже Эрно сказал, что он исчез.

— Знаю, но мое внимание привлекла одна подробность. Женевьева сказала, что не могла понять, как они выходили сухими из воды. Верно?

— Это ее слова.

— Значит, у Фараона были гораздо более сложные способы сбыта билетов, чем торговля ими на углу.

— Ромми сказал, он толкал их через какую-то компанию. — Артур задумался над словами Джиллиан. — Что у тебя на уме? Какое-нибудь корпоративное бюро путешествий?

— Что-то вроде.

Они стали обсуждать возможные подходы, и Артур оживился от надежды на невероятное. Потом совершенно внезапно его снова охватило уныние, и он уставился на нее маленькими добрыми глазами.

— Что такое? — спросила Джиллиан, решив, что в их рассуждениях есть какой-то недостаток.

Артур коснулся ее руки.

— Ты так блестяще разобралась в этом.

32

7 — 8 августа 2001 года

Очевидно

Едва миновала полночь пятницы, Эрно Эрдаи скончался. Артур узнал об этом рано утром в субботу, когда Стюарт Дубинский позвонил ему домой с просьбой о комментариях. Артур выразил соболезнования, потом, вспомнив об адвокатском долге, похвалил Эрно за то, что в последние дни жизни он нашел мужество предпочесть добро злу. Редко Артур говорил какие-то слова, отдавая себе меньше отчета в том, правдивы они или нет.

Тем не менее его роль как представителя Ромми требовала посетить заупокойную мессу во вторник утром в соборе Святой Марии. Лето, особенно в этот год, было небогато новостями. Смерть Эрно занимала центральное место в газетах, несмотря на откровения Женевьевы и решение апелляционного суда. Поэтому никого не удивило, что преподобного доктора Блайта пригласили произнести надгробную речь. Епархия архиепископа тоже отправилась на похороны Эрно, службу отправлял монсиньор Войцик, настоятель собора. Однако звездой являлся Блайт, завораживающий в роли проповедника, которая принесла ему видное положение почти сорок лет назад.

Преподобный Блайт обладал разнообразными дарованиями. Большинство белых в округе Киндл в свое время смеялись над Блайтом из-за его необузданного красноречия и двухсот сорока семи стадий экстаза. Артур не являлся исключением. Однако он помнил о многочисленных свершениях Блайта. И не только о таких легендарных подвигах, как прогулки с доктором Кингом и форсирование десегрегации школ округа. На счету доктора были и программа бесплатных завтраков для детей бедноты, и несколько проектов перестройки трущобных районов. Пожалуй, больше всего восхищал Артура голос надежды и самоопределения, которые Блайт давно обеспечил своей общине. Артур до сих пор помнил, как в одиннадцать и двенадцать лет включал воскресные телепередачи преподобного Блайта, чтобы послушать, как он ведет тысячные собрания, произнося нараспев:

Я

Человек.

Я

Личность.

Слушая вздымающийся из груди голос Блайта, Артур чувствовал себя взволнованным ничуть не меньше, чем паства преподобного.

Но видимо, самой непревзойденной являлась способность Блайта привлекать прессу. Там, где появлялся Блайт, появлялись и телекамеры — он был хорош на пятнадцать секунд вечерних новостей всякий раз, как открывал рот. Артур не мог иметь ничего против. Благодаря Блайту история Ромми не сходила с первых страниц, журналисты почти наверняка потеряли бы к ней интерес, если бы дело Гэндолфа защищал кто-то другой. Однако все же Артур считал, что его клиенту было бы лучше, держись он подальше от Блайта, мечущего громы и молнии.

Когда отзвучал последний псалом, Блайт вышел из собора вслед за монсиньором Войциком и членами семьи покойного, склонил лысую голову, когда гроб Эрно, украшенный белыми цветами и американским флагом, понесли к катафалку. Фотографы, никогда не соблюдавшие правил приличия, толпой хлынули туда же. Первым из шести несших гроб был Коллинз, племянник, которого Артур узнал по фотографии из полицейского архива. В костюме и галстуке он в полной мере выглядел добропорядочным гражданином. Коллинз поднес к глазам серую перчатку, когда гроб скрылся в катафалке, потом стал утешать мать и тетю, с ног до головы одетых в черное. Втроем они пошли к лимузину, чтобы проводить останки Эрно на кладбище.

Едва лимузин отъехал, Блайт стал дословно повторять большую часть надгробной речи для окруживших его телекамер. Артур потихоньку отошел. Его узнала и остановила державшаяся в одиночестве женщина-репортер, Мира Амир из «Бьюгла». Мира превосходила Стюарта Дубинского почти в каждом значительном материале. Отвечая на вопросы, Артур заверил ее, что Гэндолф подаст заявление о пересмотре решения апелляционного суда. Артур предсказывал успех, но не нашел что сказать, когда Мира стала спрашивать о конкретных основаниях, которые он выдвинет.

Возвратясь в свой кабинет, Артур был мрачным. Он расстроился из-за дела Гэндолфа, а тут еще нахлынули воспоминания об отце. Памела оставила у него на столе стопку документов не менее восьми дюймов в высоту и объяснительную записку. Последние два дня, следуя предположению Джиллиан Салливан, Памела пыталась найти в индустрии туризма округа человека, носившего прозвище Фараон или близкое по звучанию. Накануне, почти весь день названивая по телефону, она ничего не добилась. Сегодня по совету Артура поехала в регистрационное управление просмотреть списки агентов бюро путешествий штата.

Документы, которые она собрала, были старательно распределены по группам: списки корпоративных бюро путешествий, списки членов ассоциации местной индустрии туризма, микрокопии регистрационных бланков четырех агентов бюро путешествий. В отличие от большинства штатов в Иллинойсе эти агенты регистрируются по строгим правилам: процесс требует диплома, положительной оценки на экзамене в масштабе штата и подтверждение добропорядочности, что означает отсутствие судимости и незамешанность в краже денег клиентов. Судя по тексту записки, Памеле для поисков агентов бюро путешествий, получивших лицензии в девяносто первом году, пришлось вернуться в эру доцифровых технологий. В подвале регистрационного управления она чуть не задохнулась от пыли, а аппарат для чтения микрофильмов вызвал у нее жуткую головную боль.

Артур взял серые копии регистрационных бланков, которые отпечатала Памела. Ферд О'Фэллон («Ферд О?» — приписано Памелой). Пиа Ферро. Ник Фарос.