Королева эльфов. Зловещее пророчество (Elfenkonigin ru) - Бернхард Хеннен

Дети человеческие снова образовали круг для защиты. Воин в шлеме, бармица на котором закрывала пол-лица, похоже, был командиром. Он каждому указал его место в боевом строю. Сын человеческий должен понимать, что против троллей ему не выстоять. Но, очевидно, не думал о том, чтобы сдаться или вести переговоры.

Оргрим подумал, не приказать ли атаковать снова. Сердце этого воина стоило съесть.

Сани с больной королевой достигли гребня холма. Ее привязали к горе мехов поверх замерзшего трупа ее отца широкими кожаными ремнями. Похоже, она лежала в горячке.

Хорошо, что не видит этого.

Рядом с санями шел странный эльф. С невозмутимым видом посмотрел на залитый кровью снег.

— Ты пощадишь их?

Голос его звучал сухо. Вызывающе.

— Как дочь человеческая сможет стать хорошей королевой, если самые храбрые ее воины будут убиты здесь? Думаешь, она годится в королевы трусов?

Эльф помолчал.

— Ты очень необычен для тролля, — наконец произнес он.

— Неужели ты знаешь так много троллей, что можешь судить?

Эльфеныш указал на воинов, начавших потрошить и разделывать убитых людей. Один из воинов принялся жрать печень, настолько свежую, что от нее на холодном зимнем воздухе поднимался пар. Кровь брызнула ему на грудь. У Оргрима невольно потекли слюнки.

— Таковы тролли, которых я знаю.

Герцог Нахтцинны кивнул.

— Вечером я поужинаю с ними.

— Ты думаешь о вечере, а они уже едят. Ты строишь планы на будущее. Они все находятся в настоящем. И это отличает тебя от них.

Оргрим удивленно посмотрел на эльфа.

— Не пытайся быть со мной любезным. Если я еще раз встречу тебя — убью. А сейчас забирай свою сестру! И если позволишь дать совет, не броди по лесам маураван. — По эльфу было видно, что он вырос среди лесов у Головы Альва.

А Оргрим был убежден, что с этим племенем еще будут неприятности. Они не подчинялись даже Эмерелль. И жили на границе со Снайвамарком, исконной родиной троллей.

— Я подарю тебе жизнь, если мы встретимся еще раз, потому что ты пощадил мою сестру.

Оргрим невольно рассмеялся.

— Тебе лучше не полагаться на то, что у нас будет рыцарский поединок, если встретишь меня снова. Если ты не заметил, я тролль. Мы не устраиваем дуэли. Мы отрываем противникам головы и съедаем их печени. — Он указал на разделанного мертвеца. — Вот так это выглядит, эльфеныш. Такова твоя судьба, если ты не уйдешь с моей дороги. А теперь бери сани со своей сестрой и убирайся!

К огромному удивлению тролля, парень повиновался. Он необычен. Эта плетеная штука с металлическими когтями…

Оргриму никогда еще не доводилось встречать эльфа, который сражался бы таким оружием. Обычно они старались сохранять как можно большее расстояние между собой и троллями, трусливо отстреливаясь или метая копья. Вспомнилось множество троллей, сожженных под стенами Кенигсштейна.

Если не было выхода, они сражались копьями или мечами, но и тогда старались держаться на расстоянии вытянутой руки и дальше. С такими когтями эльфу пришлось бы пойти на смертоносное объятие, если бы не удалось перерезать горло.

Это равносильно самоубийству. И довольно храбро для эльфа.

Малышу пришлось как следует попотеть, чтобы втащить сани на противоположный склон. Наконец воин с бармицей на лице послал ему на помощь двух воинов. Как слабы дети человеческие, но и мужественны тоже. Оргрим надеялся, что история о сегодняшних событиях достигнет самых отдаленных уголков Фьордландии. Еще раз позволить себе проявить милосердие он не может. В его народе это будет считаться слабостью. Может быть, так оно и есть. Он уже один раз отпустил девчонку. Давным-давно, когда она была еще ребенком.

Он знал о ней больше, чем хотел показать. Сканга рассказала ему о ней. Дочь человеческая сразилась с ши-хандан и дошла до порога царства мертвых, чтобы спасти Альвенмарк. Это было путешествие, которого не предпринимал никто до нее. Такой и должна быть королева. Оргрим хотел, чтобы соседкой его королевства была она, и никто другой.

Она была достойной. Так он и скажет своим вожакам стай, когда они соберутся сегодня ночью. Он решил, кто должен править Фьордландией. И выбрал ту единственную, кто может править рядом с ними. Он — творец королей.

Оргрим усмехнулся. Это понравится его вожакам стай.

Люди стали покидать холм. Они собрались вокруг саней своей владычицы. Последним шел воин с бармицей на лице.

Он поднял руку в приветственном жесте. Оргрим не ответил.

Настолько далеко его уважение не заходило.

Вторая кожа

Шаги на миг смолкли. А затем начали приближаться. По меркам кобольдов женщина была высокой. Эмерелль поднялась.

Гостья была выше ее колена. У нее был длинный, загнутый книзу нос. Черты лица были почти неразличимы под серыми слоями глины, на которых проступали знаки, нарисованные пеплом и древесным углем. Глаза ее ослепительно выделялись на фоне подведенных век. Зрачки были похожи на крохотные черные точки посреди грязно-зеленой радужки. Волосы были пропитаны глиной и свернуты в спиралевидную прическу, напоминавшую раковину. Хотя «прическа» было не самое подходящее слово, поскольку сами волосы напоминали крупные камни, визуально удлинявшие голову.

Вязанки раковин, висевшие меж ее похожих на мешки обвисших грудей, выдавали опытного ловца снов.

На ней был очень широкий пояс с полоской кожи цвета глины, прикрывавшей срамное место. На поясе были закреплены несколько маленьких тыковок-горлянок и кожаные мешочки. При каждом ее движении бутылочки ударялись друг о друга. Обеими руками кобольдесса держала довольно тяжелый кувшин, запечатанный грязной влажной глиной.

— Я Имага, — произнесла она.

Голос ее поражал. Он был молодым и приятным. С учетом большого количества раковин-рогов, которые были на коротышке, Эмерелль предполагала, что гостья — пожилая женщина. Глина, краска на лице и плоские груди скрывали ее возраст.

— Было бы хорошо, если бы твоя кожа была влажной. — Имага со вздохом поставила на землю тяжелый кувшин. — Мы не будем брать глину из этой реки. Она недостаточно чистая. — Кобольдесса указала на кувшин. — А эта из долины, где сгорели крылатые лошади. Она содержит частицы их пепла. Ее используют все ловцы снов. Она наполнена сильной магией.

Услышав о мертвых пегасах, Эмерелль удивилась. Ее поражало, как хорошо серокожие знают старые легенды, истории, которые в других местах забылись много веков назад.

Хотя сама поверженная королева никогда-никогда не сможет забыть день, когда погибли пегасы.